Микки Спиллейн - Фактор «Дельта»

— Вы ставите жесткие условия, сеньор, но мы попробуем провернуть дело так, чтобы все остались довольны. Вы можете достать все, что нам нужно?

— А что вам требуется?

— В данный момент у нас туго с определенным лекарственным сырьем, в общем, с наркотиками. Мы на мели. Если бы вы могли это устроить…

— Где вы возьмете деньги?

— Большинство наших подопечных в крепости политические заключенные. Они происходят из богатейших семейств страны, многие из которых хотели бы эмигрировать. Но все они готовы хорошо платить за то, чтобы их родственникам в Розовой крепости жилось более или менее сносно.

— Понимаю. Хотелось бы знать еще одно: как удалось сделать их наркоманами?

— Обычным путем. Они думают, что получают лекарства. Это необходимо, сеньор, чтобы помешать их политической деятельности.

— Понятно. А теперь обрисуйте мне клиентуру и необходимые товары.

Он даже не дал себе труда задуматься над вопросом, зачем мне это, и перечислил дюжину имен, которые мне ничего не говорили. Пока он не дошел до Виктора Сейбла. Распределение шло через охрану. Часть денег посылалась выше, приличный кусок получал Руссо Сабин. Вопросов никто не задавал. Фусилья хотел пять процентов из моих денег за посредничество.

Я сделал вид, что раздумываю.

Фусилья решил облегчить мои страдания:

— Вам никто не будет задавать ненужных вопросов, сеньор. Никто не спросит, откуда товар. Вас это волнует?

— Возможно.

— Ну что, решено?

— Не исключено.

— Есть еще препятствия?

Я кивнул:

— Мне не хотелось бы стать мишенью. Если за вашими подопечными стоят денежные мешки и по воле случая один из заключенных загнется или, паче чаяния, смоется, тем самым мне будет подписан смертный приговор. У ваших латиноамериканцев горячая кровь, и, если это касается их семейных дел, они проявят лютую злобу, которая будет преследовать меня годами. Богатые родственники смогут напасть на мой след, за большие деньги, конечно, и решат меня убрать. Вид мести, понимаете? А это мне не очень нравится. Я бы хотел перед этим… осмотреть потенциальных клиентов. Здоровым — пожалуйста, а вот тем, кто уже одной ногой в могиле, — без меня.

— Я могу вас заверить…

— Нет. Либо я получаю возможность осмотреть этих людей, либо сделка не состоится. Я вполне могу найти более безопасный способ сбыта. Я хочу спокойно наслаждаться полученными деньгами, не думая о том, что у меня на хвосте убийца, нанятый богатыми родственниками.

Фусилья раздумывал. В конце концов он кивнул:

— В таком случае нам тоже нужны гарантии.

— Какие?

— Что вы действительно можете достать товар. И хорошего качества.

— Хорошо, вы получите образец. А всю партию — после того, как я увижу заключенных. Кстати, у вас можно открыто ввозить сырье или я должен использовать свои каналы?

— Наше правительство против ввоза наркотиков и конфискует все, если найдет. Правда, могу вас заверить, что до сих пор ничего не находили. У нас мудрое правительство, сеньор.

— Значит, я иду на риск?

— Все рискуют, сеньор. Но все мы пока живы, не так ли?

— На данный момент да.

— Ну хорошо. Когда мы, как бы это сказать…

— Мне нужно два дня.

— Место встречи?

— Бар в отеле «Регис».

— В шесть часов, сеньор. Часом позже начинается мое дежурство. А она? — Он показал на Розу.

— Я сам заплачу ей комиссионные. Что касается процентов, в этом она не участвует.

— Прекрасно. Мне было очень приятно, сеньор.

Пришлось пожать его потную руку.

Роза притушила свет, проводила Фусилью до дверей и наблюдала за ним в окно, пока он не скрылся.

— Вы впутались в очень серьезное дело, сеньор. Они действительно будут ждать от вас груза наркотиков.

— Они его получат.

— Морган… — Она резко повернулась ко мне. В лунном свете ее лицо было смертельно бледным. Голос звучал совершенно по-другому. И я знал почему.

— Не волнуйся, Роза. Только образец будет настоящим, это мой ключ к крепости. Точно, как ты сказала. За деньги они пойдут на все.

— И таким образом вы хотите выцарапать Виктора Сейбла?

— Надеюсь.

— Могу я еще чем-нибудь вам помочь?

— Да. Свяжись в Артом Кифером. Скажи, что его другу срочно требуется зубная пломба.

— Но…

— Он поймет. Зубная пломба — это пятьдесят граммов чистого героина. Это наш код с тех времен, когда героин, иногда так случалось, был единственной валютой.

Луна осветила ее улыбку. Она подошла совсем близко ко мне. Я вдохнул ее резкие, экзотические духи.

— Вы своеобразный человек, сеньор Морган. В один прекрасный день, кто знает, может быть, я захочу узнать вас поближе.

— Может быть… — Я не смог договорить. Она поцеловала меня.

— Да, сеньор. У нас, латиноамериканцев, действительно горячая кровь. И я долго была одна. Слишком долго. Но в другой раз, Морган. Сейчас вы должны идти. Нужно многое сделать.

Это была странная ночь. Что-то особенное носилось в воздухе. Может быть, в этом виноват смерч, собиравшийся над Карибским морем? Но мой затылок, мои ощущения, не подводившие меня никогда, ясно давали понять — надвигается опасность! Деревья, до сих пор стоявшие неподвижно, раскачивались на ветру, как будто хотели скрыть кого-то в своей тени.

Обратный путь я проделал с еще большей осторожностью. Я избегал фонарей, людей, с километр прошел пешком, удаляясь от дома Розы. Потом взял такси, вылез за два квартала от отеля. Путь к номеру я проделал незаметно и без неожиданностей.

Ким открыла на мой стук. Я приготовился к сумеречному выражению глаз, как бывало уже не раз после моего возвращения. Но я заблуждался. Ее глаза неестественно блестели, беспокойно блуждали. Я увидел пустую бутылку шампанского и тут же понял причину.

— Приятно провела вечер?

Она сделала глубокий вдох — голубой халат колыхнулся, но, к сожалению, не распахнулся до конца.

— Запивала свои печали. Что я должна была делать здесь одна? Думать о том, что со мной будет, если ты скроешься? Или о том, что меня пригласят на опознание твоего трупа?

— Тебе бы дали расписку за мое тело, — рассмеялся я.

— Предпочитаю видеть тебя живым. В отделе не любят незавершенных дел.

— И поэтому мне нельзя доверять ни на грош, — заключил я.

— Совершенно верно. Ты — фактор «Икс». Неизвестное в этом уравнении, а я не переношу нерешенных проблем. — Она поднесла полный стакан ко рту и смешно сморщила носик.

Я шумно открыл вторую бутылку и одним глотком опорожнил свой стакан.

— Ты смешно пахнешь, — снова раздался голос Ким.

— Я? Как?

— Ты был у женщины.

— Не говори чепухи. — Я вновь наполнил стакан.

Ее глаза больше не блестели. Прежний холод, недоверие, враждебность и еще что-то, не поддающееся определению.