Микки Спиллейн - Фактор «Дельта»

Здесь я не был ни тем, ни другим — ни человеком со стороны, ни членом какого-либо клана. Все они знали меня. Мое имя было символом. Они отвечали на мои вопросы, но сами не спрашивали. Налетчик Морган был кем-то таким, кто не имел отношения к их миру, с кем они не хотели иметь дела. Но тем не менее все давали информацию, если что-то знали.

Болди Хайнс, владелец гастрономической лавки, хорошо помнил Ярда. И по совершенно определенному поводу. У Ярда была привычка расплачиваться за сигареты новенькими пятидесятидолларовыми бумажками. Всегда полусотенная и всегда новенькая. Банкноты были настоящими, и Болди не интересовался номерами. Он много раз видел Ярда с двумя хорошо одетыми мужчинами из другого района города. Мужчин Болди не знал. Один раз Ярд попробовал приударить за Бернис Кейс, когда она пришла проведать своих старых друзей, но схлопотал пощечину — мисс Кейс предпочитала приличные знакомства, несмотря на то что это противоречило ее собственному жизненному опыту.

Матушка Топпет могла много чего сообщить: половину своей жизни она проводила лежа на подоконнике и следя за соседями. Она угостила меня кофе, пока ее старик храпел в кресле. Ярда неоднократно забирал черный «кадиллак». Машина просто останавливалась, и Ярд садился.

Ни шофера, ни номера она, конечно, не запомнила. Марио Туллиуса она тоже вспомнила. Она принесла ему как-то раз, еще до того, как он попал в больницу, очень горячий суп, и пока он ел, рассмотрела все: и золотые часы, и книги, и кредитные билеты, торчащие из бумажника. А Бернис Кейс после его смерти заплатила Гэсси задолженное им. Но в этом нет ничего удивительного: малышка всегда делала много хорошего для людей из своего прежнего окружения.

Я узнал еще много интересного. Было без пятнадцати двенадцать. Жизнь на улице постепенно замирала. Звуки ночи становились все громче — сирены патрульных машин, хихиканье в темных подворотнях, голоса ночных комментаторов, предрекавших новое столкновение между Западом и Востоком.

Садясь в такси, я велел отвезти себя в отель «Марк Сэнфорд». Записался в книге как М. А. Винтерс. Затем позвонил в комнату Ким Стейси — на месте она или нет. Ее голос не был заспанным. Холоден, энергичен и чуточку любопытен. Да, я могу подняться.

На мой стук дверь открылась сразу. Она стояла и молча разглядывала меня. Свет, падающий из комнаты, четко обрисовывал ее фигуру в тонком халатике. Пьянящие духи.

Как ласковое прикосновение кончиками пальцев. У меня перехватило горло.

— Поговорим?

Она слегка улыбнулась:

— Подойдите ближе, Морган.

Проходя в комнату, я рукой задел ее грудь. Как электрический удар.

Ким Стейси была сейчас не агентом, не профессиональной охотницей за человеком. Она была просто женщиной. Большие фиолетовые глаза улыбаясь смотрели на меня:

— Морган… раз уж так получилось, что мы вроде как обручены…

Я рассмеялся, и все стало на свои места — я чуть-чуть не совершил огромную ошибку.

— Выпьете? — спросила она.

— Холодное пиво есть?

Она принесла банку пива.

— Бокал?

— Приятней так. Выпьете со мной?

Она еще улыбалась.

— Нет. Как у вас дела? Готовы к отъезду?

Я опустился в кресло, сделал пару глотков.

— Нет, не совсем. Вначале ваши люди должны кое-что сделать для меня.

Что-то случилось с ее улыбкой. Передо мной вновь был агент — хитрый, настороженный, реагирующий на любой нюанс.

— Ваше положение не позволяет ставить условия, Морган. Это было ясно сказано.

— Да? Ну а я ставлю условия. И тоже ясно даю понять это.

Ее глаза сузились.

— Хорошо, продолжайте. — Она смотрела выжидающе.

— В «Эльмире» сейчас сидит парень, Горман Ярд. Мне нужна вся, подчеркиваю, вся информация о нем. Я мог бы ее собрать сам, но сейчас важно время.

— Все?

— Нет. Я хочу знать кое-что, о чем вообще не заходила речь на судебном процессе: какая сумма из сорока миллионов сейчас уже выявлена и изъята из обращения. Кроме тех денег, что были спрятаны в моей комнате. Вот что мне нужно.

— Зачем вам это надо?

— Хочу знать, где допустил ошибку. — Я бесстыдно ухмыльнулся.

Она знала, что это ложь, и все же кивнула.

— А если я не получу ответа на ваши вопросы? — спросила Ким.

— Тогда все может произойти. Я знаю парочку весьма любопытных репортеров, которым смогу предложить захватывающую историю.

— Мои люди никогда этого не допустят, Морган.

— Вы не знаете моих друзей. — Я допил пиво. — До завтра.

— Я попробую, — сказала Ким.

Я встал, подошел к двери, повернулся:

— Ким! Вам дали какие-нибудь определенные указания по поводу нашей операции?

Она удивленно взглянула на меня:

— В чем дело?

— Наша предстоящая свадьба… брак будет заключен по-настоящему?

Внезапно она покраснела.

— Если мне будет нужен мужчина, — медленно проговорила она, — я сама его себе найду.

— Прелестно, — похвалил я, — хорошо продумано. Невыполнение супружеских обязанностей — повод для расторжения брака. Вы легко можете выйти из игры, не так ли?

— Именно.

— Но вы кое-что забыли.

— Что же? — Голос ее был тихим и тонким.

— Муж всегда может изнасиловать собственную жену. Здесь закон бессилен.

Я закрыл дверь.

Я сделал им одолжение и снят номер в отеле. Но это еще не означало, что я там останусь. На три дня я был предоставлен самому себе, и, если понадобятся меры предосторожности, я сам с этим разберусь. В последние годы я постоянно подвергался опасностям, и, кстати, полиция в этом плане находилась далеко не на первом месте. Половина преступного мира Соединенных Штатов крутилась вокруг меня, надеясь урвать свой кусок, так как верила в мое богатство. Одиночки и организованные банды охотились за мной, и я вынужден был довольно часто менять убежища, пока не нашел настоящее укрытие. В это время, кстати, я заработал огнестрельную рану в бедро, правда, нападавшие остались лежать с размозженными головами.

Теперь не надо было начинать все сначала. Мое убежище — внешне представительный отель на Шестой авеню. Там никого не интересовало, что делается в соседнем номере. Я заплатил вперед, взял номер и принялся названивать. В половине третьего ночи я нащупал след Бернис Кейс и вновь окунулся в ночь, в тот мир, которому принадлежу.

Бар «Андрэ» располагался довольно далеко от опасных районов. Ночью там готовили суп-гуляш. Нужно было обладать поистине железным желудком, чтобы хлестать это адское блюдо. Так как я всегда заказывал две тарелки, то пользовался заслуженным уважением хозяина.

Он встретил меня приглашающей улыбкой. Бернис Кейс сидела в углу, погрузившись в чтение «Ньюс», и крошила в суп хлеб. Я сел напротив нее. Взглянула отчужденно.

Удивительная девушка. Напоминает маленькую доверчивую кошечку. Судя по ее взгляду, меня отнесли к категории банкротов и потому молча разрешили разделить ночную трапезу.