Микки Спиллейн - Большая резня

— Полагаю, вам известно, почему вы здесь? — Он откинулся в кресле и сложил руки на груди. Два помощника проделали то же самое.

— Я слышал об этом.

— Зачитать обвинение?

— Не утруждайте себя. — Мои ноги опять начали подкашиваться. Я подтянул к себе стул и сел. — Начинайте отчитывать меня в любой момент, как только пожелаете. Снимите тяжесть со своей груди, чтобы потом для разнообразия выслушать кое-кого помимо своих поддакивающих мальчиков.

Два помощника возмущенно выпрямились в своих креслах.

Это было так забавно, что мне даже удалось усмехнуться.

Прокурор не находил это забавным.

— Я не собираюсь выслушивать ерунду, мистер Хаммер. С меня достаточно.

— О'кей, вы знаете, что можете сделать. Обвините меня в заговоре и воровстве, бросьте в тюрьму, и на суде я получу хороший нагоняй.

— Вы будете не одиноки. — Он со значением взглянул на женщин. В глазах Эллен больше не было слез, но ее подруга горько рыдала.

Я спросил:

— Вы не задумывались, почему мы втроем бились над тем, чтобы вынести отсюда совершенно ерундовое досье?

— Это имеет значение?

Эллен толкнула свою подругу в бок, и плач прекратился. Я вынул из кармана пачку сигарет и стал играть ею, чтобы занять руки. Обтянутая целлофаном пачка отразила солнечный свет и, казалось, приковала к себе всеобщее внимание.

— Имеет, — сказал я. — Как будет сказано в обвинении, это был преднамеренный заговор, предпринятый тремя гражданами в здравом уме с целью достижения того, с чем не сумело справиться официальное лицо. Газеты из кожи вон вылезут, чтобы похоронить вас.

Он улыбнулся:

— Не утруждайте себя этими песнопениями.

Он был готов приступить к обвинению, когда Пэт заговорил с другого конца комнаты. В его голосе звучала напряженная нотка, и все же в нем было достаточно силы.

— Может быть, вам лучше выслушать его?

— Ну что же, скажите. — Улыбка растаяла в гневной гримасе. — Но лучше что-нибудь хорошее, потому что в следующий раз вы будете говорить перед судом.

— Хорошо. Вам это понравится. Мы, — я подчеркнул это «мы», — обнаружили дыру в лодке.

Я слышал, как у Пэта перехватило дыхание и он сделал шаг вперед.

— Мисс Скоби однажды высказала это вам, но вероятность такого не укладывалась у вас в голове. Мы знаем, каким образом информация выходит из этого кабинета.

Глаза у прокурора были похожи на маленькие яркие бусинки, изучающие мое лицо. Когда он понял, что я говорю правду, вокруг глаз собрались морщинки и он повернулся к Пэту за советом. Поскольку такового не последовало, он спросил:

— Каким?

Я попал в цель и не собирался сдавать позиции.

— Не собираюсь загружать вас деталями, но могу сказать, как это происходило.

— Черт побери, как?

Я вернул ему улыбку. На мне она должна была выглядеть неплохо.

— Что ж, поторгуемся. Мы все трое отказываемся говорить, пока вы не снимете с нас обвинение. И вы не только снимете, но и забудете о нем.

Что еще я мог сделать? Я поймал отражение Пэта в окне за спиной прокурора; он ухмылялся, как идиот. Прокурор побарабанил пальцами по крышке стола, его щеки подергивались. Подняв голову, он обвел комнату быстрым взглядом.

— Мы покончим с этим частным порядком, если джентльмены не возражают. Капитан Чэмберс, можете остаться.

Что касается двух помощников, для них это было высшим оскорблением. Все-таки они справились со своими эмоциями и последовали за другими.

Я засмеялся им вслед, а то, что заставляло подергиваться щеки прокурора, вылилось в короткий смешок.

— Знаете, иногда я ненавижу вас за нахальство. Однако я восхищаюсь быстротой вашей реакции. Вы для меня кость в горле, но даже кость можно использовать с выгодой. Если то, что вы собираетесь сказать, правда, считайте обвинения полностью снятыми.

— Спасибо, — сказал я. Женщины ничего не могли сказать. Они были слишком потрясены. — Я так понимаю, что в управлении есть человек, которого подозревают в передаче информации.

Он нахмурился, взглянув на Пэта.

— Мы совершенно в этом уверены. Но нам неизвестен способ.

— Это несложно. На той стороне улицы стоит глухой парень. Его слуховой аппарат не работает. Он читает по губам. Хорошо натренированный глухой может без труда читать по губам с расстояния в тридцать футов. Ваш человек выходит на улицу, шевелит губами и, как будто пережевывая резинку, бесшумно называет время и место, затем садится в машину и отправляется на операцию. У глухого достаточно времени, чтобы дойти до телефона и передать информацию. Все точки устроены так, чтобы их можно было легко свернуть; когда вы приезжаете, там ничего не остается. Это очень просто.

— Он сейчас там?

— Когда я входил, был там.

Прокурор пробормотал проклятие и схватил телефонную трубку.

Это заняло около трех минут. Он начал все выкладывать в ту же секунду, когда его ввели в здание. Прокурор швырнул трубку на место. Лицо его светилось счастьем, он едва успел сказать женщинам, что их усилия оценены по достоинству, прежде чем исчезнуть за дверью.

Я подошел к Эллен и попытался обнять ее. Она положила руки мне на грудь и отстранилась.

— Прошу тебя, Майк, не сейчас. Я… я слишком расстроена.

— Можно мне позвонить попозже?

— Да… хорошо.

Я выпустил ее, и она поспешила из комнаты, прижимая к губам сырой носовой платок.

— Ну, — сказал Пэт, — ты все-таки порядочный мерзавец. На какое-то время ты испортил обеим жизнь, даже если в конце концов и снял их с крючка.

Он пропустил меня в дверях и вышел вслед за мной. Мы молча прошли по коридору к его кабинету; войдя, он взмахом руки пригласил меня сесть, в чем я нуждался более, чем когда-либо, и уселся сам.

Пэт позволил мне выпустить колечко дыма. Еще он позволил мне сделать одну глубокую затяжку, а потом перешел к делу:

— Я не окружной прокурор, Майк. Со мной торговаться не надо, так что давай напрямую. Этот глухой с улицы — просто случай. Если бы прокурора не донимала навязчивая идея схватить Тина и Гриндла, он бы это понял. Пара подходящих вопросов сразу поставила бы тебя на место.

— И все равно у меня было бы чем торговаться.

— Например?

— Лу Гриндл мертв. Я убил его за несколько часов до того, как появился здесь. И это не все, еще двое из его шайки убиты. Одного прикончил я, а второго сам Гриндл, по ошибке решив, что это я.

— Майк… — Пэт с нетерпением барабанил кулаком по ручкам кресла.

— Молчи и слушай. Тин послал схватить меня. Он думал, что я убил Жабу и взял что-то из его дома. Это было настоящим похищением, и я действовал в рамках закона, так что не беспокойся. На дороге где-то возле Ислипа лежит тело, и к настоящему моменту местная полиция должна была его обнаружить. Другие два тела в доме, местонахождение которого я могу отметить на карте, и тебе лучше поспешить туда, пока их не обнаружили. Эд Тин приказал прикончить меня, но могу поспорить, за это вам его привлечь не удастся. У него наверняка заготовлено алиби.