Грегори МакДональд - Флетч & Co

Он видел, как старший сын доктора Редлифа, Чет, обрученный с Шаной Штауфель, занимался сексом с конюхом.

Он знал, что под кроватью Пеппи стоит сумка с банками пива.

Он видел, как доктор Редлиф и Шана в сумерках сидели в розовом саду, держась за руки.

Он слышал, как местные жители насмехались над Нэнси Данбар.

— Нет. Сказать мне нечего.

— Ты видел или слышал что-нибудь такое, что может заинтересовать нас? — не унималась Нэнси.

— Нет.

— Очень уж резкие у тебя линии, — прокомментировала она рисунок на песке. — Надо бы мягче.

— Мягче?

— Да. Расслабь руки. Представь себе, что держишь не грабли, а кисть.

— Никогда не держал в руке кисть. Один раз, правда, красил гараж.

— Думай об абстрактной живописи, — наставляла его Нэнси. — Широкие мазки, кривые линии, прямые, проведенные под необычным углом.

— Понятно.

— У тебя все очень уж резко.

Он принялся вновь разравнивать песок. Особенно ему досаждали торчащие из него скалы. Он чувствовал, что оставляемые граблями следы не должны утыкаться в них, а плавно их огибать.

— Сегодня суббота. Еще нет восьми часов.

— Да. — Нэнси взяла новую сигарету.

— Вы работаете семь дней в неделю?

— Я свободна в субботу после обеда и в воскресенье.

— Вы используете выходные?

— Может, раз в месяц. Это же не работа, а образ жизни. Мозг доктора Редлифа никогда не отдыхает. Если ему что-то нужно, то немедленно. Он работает постоянно, не делая различий между днем и ночью, будними днями и выходными. Поначалу к этому трудно привыкнуть.

— Но вы привыкли, и вас это устраивает?

— Меня устраивает. Потому что я уеду отсюда еще молодой, но уже очень богатой.

— Это хорошо.

— Между прочим, вечером большой прием.

— Вы об этом говорили.

— Тебе придется подавать спиртное.

— Спиртное? Здесь? В Виндомии?

— Разумеется. Честер не может навязывать свои законы всему миру. Подойдешь на кухню особняка в половине шестого. В белых шортах и белой рубашке. Там тебе дадут синий галстук-бабочку.

— Хорошо.

— Скажешь мне, если вечером услышишь или увидишь что-то необычное.

— Хорошо.

— После полудня можешь отдыхать.

— Премного вам благодарен.

— Только не покидай Виндомии, вдруг ты кому-то понадобишься. Погуляй, поплавай, позагорай.

У входа в японский садик возник Эрик Бьювилль в цветастых шортах и розовой рубашке с короткими рукавами. В руке он держал конверт из плотной бумаги.

— Нет, плавать тебе не стоит, — добавила Нэнси — Ты же не хочешь, чтобы на спине остался шрам.

— Производственная травма? — спросил Бьювилль.

— Зацепил ветку, — ответил Джек.

— Конечно, — кивнул Бьювилль. — И это же дерево поставило тебе синяки на шее и груди?

Глаза Нэнси Данбар превратились в щелочки. Смеясь, Бьювилль сел на скамью рядом с Нэнси.

— Бог наградил меня дальнозоркостью.

— Кто?.. — начала Нэнси.

Бьювилль толкнул ее локтем.

— Дай сигарету.

Опадала, чиркнула зажигалкой.

— Как хорошо, что у женщин есть сумочки. — Бьювилль глубоко затянулся. — Если б старина Честер заметил у меня пачку сигарет, он бы поминал мне это не одну неделю да еще втрое увеличил бы мне ежемесячный взнос по медицинской страховке. — Еще одна затяжка. — Из этого чертова логова я и уехать-то не могу, даже к врачу, потому что Честер держит врача в поместье.

— Я думала, этим утром ты играешь в гольф на Си-Айленде.

— Собирался играть — Бьювилль выпустил струю дыма. — Но наш вождь позвонил мне поутру, в четверть шестого, и сказал, что желает внести поправки в завещание, а также определиться, сколько у него свободных денег, а сколько вложено в различные фонды, трасты и корпорации.

— Завещание? — переспросила Нэнси.

— Вот-вот. Николсон летит сюда из Атланты. Кларенс едет из Ронктона.

— Может, я тут лишний? — спросил Джек.

— Нет. Даже не заглянув в завещание, я знаю, что ты там не упомянут.

— Рад это слышать.

— Мне нравятся твои узоры. — Бьювилль указал на песок. — Красивые, резкие.

— Благодарю.

— И ты совсем не похож на японца.

— Так уж вышло, извините.

— Очень резкие, — вставила Нэнси.

— Наверное, этим мне удастся зацепить Честера, — задумчиво произнес Бьювилль. — Я ему так и скажу. Если у тебя японский садик, почему ты не завел садовника-японца? Намекну, что его могут обвинить в дискриминации по расовому признаку.

— Он воспримет твои слова на полном серьезе, — заметила Нэнси.

— Знаю. Он меня уже достал, почему мне не отплатить ему той же монетой.

— Для этого у тебя не хватит ума, Эрик, — ответила Нэнси.

— Попытаться-то можно, — возразил Бьювилль.

— Что он задумал? — спросила Нэнси скорее себя, чем Бьювилля. — С чего вдруг озаботился завещанием? Бьювилль затушил окурок о подошву.

— Может, его натолкнула на эти мысли внезапная смерть Джима Уилсона. Он умер, надышавшись смертоносного газа, которого раньше в лаборатории не было. — Бьювилль протянул окурок Нэнси.

— Джим, должно быть, проводил какие-то свои эксперименты. — Окурок Нэнси сунула в пластиковый мешочек. — А может, их проводил кто-то другой.

— Конечно, — кивнул Бьювилль. — Всему можно найти объяснение.

— Всякое случается, — пожала плечами Нэнси. Бьювилль повернулся к ней:

— Честер не хотел, чтобы сегодня утром я играл в гольф. Он вообще не хочет, чтобы я покидал Виндомию. Он боится, что какой-нибудь нормальный человек предложит мне возглавить нормальную компанию и жить нормальной жизнью.

— У тебя не получится.

— Еще как получится.

Бьювилль поднялся.

— Пошли. Поможешь мне достать бумаги из подземного сейфа, которому не страшно прямое попадание бомбы.

Она взяла сумочку и пустую чашку из-под кофе.

Бьювилль критически оглядел следы от грабель, появившиеся на песке по ходу их разговора.

— Слишком размазанные линии. Прежде у тебя получалось лучше.

Высказала свое мнение и Нэнси Данбар.

— Линии все равно чересчур резкие.

— Приехали! — воскликнул Флетч. — Мне так кажется.

Указатель у поворота на пустую, уходящую вдаль проселочную дорогу отсутствовал. С обеих сторон тянулись поломанные изгороди.

— Какое счастье! — отозвалась с кровати Кристел. — Наконец-то я увижу мистера Мортимера, самого злобного человека на свете. Как, по-твоему, он повесит меня головой вниз за кончики пальцев?

— Может. — Через полмили слева показались несколько домиков, прячущихся в тени высоких деревьев. Флетч искренне пожалел Мортимера. Попасть в такую глушь с многолюдного Северо-Востока. Даже появилось чувство вины — Очень даже может.

Они прибыли к тренировочному лагерю мистера Мортимера раньше, чем предполагал Флетч. Часы показывали пять минут девятого. Ночью и он, и Кристел спали плохо. Выехали еще до зари. Дважды останавливались, чтобы купить еды, в туалет не заглядывали ни разу. Первый же человек, к которому обратился Флетч в маленьком вайомингском городке, дал им абсолютно точные указания, следуя которым они без проблем добрались до тренировочного лагеря. Местный абориген только спросил: «Вам нужен тот сердитый сукин сын, что приехал из Нью-Йорка?»