Грегори МакДональд - Флетч & Co

— Что происходит с черной дырой, когда она исчезает?

Редлиф улыбнулся.

— Вы хотите спросить, что происходит с информацией, которая находится внутри.

— Я не знаю, о чем я хочу спросить.

— Было бы забавным, если б она растягивалась в столь тонкую нить, что ее срез становился бы невидимым.

— А что тут забавного?

— Потому что нам это поможет определять неопределенности, которые пока мы воспринимаем исключительно как неопределенность.

— Ага. — Джек, конечно, ничего не понял, но почувствовал, что доктор Редлиф знает, о чем говорит. Человеческие существа могли удивлять Редлифа своим поведением, он, возможно, говорил с ними на разных языках, но вот исчезновение черных дыр его нисколько не удивляло.

— Вас не затруднит ответить, какие идеи вы сейчас обдумываете? — спросил Джек.

— Отнюдь. Космические перемещения.

— Космические полеты?

— Пожалуй. Мне представляется, люди еще не задумывались, а так ли фундаментальны основные физические принципы.

— Я — нет, — честно признал Джек.

— Вас этому не научили.

— Нам предлагалось учить известное, а не придумывать что-то свое.

— Дело в том, — Редлиф его, похоже, и не услышал, — что основные законы физики универсальны во всей вселенной. Принимая во внимание период ее существования, мы, люди, познаем эти законы очень короткое время. И я не уверен, что мы уже успели докопаться до истины. Боюсь, что знания наши полностью определяются нашим интеллектуальным уровнем и не могут считаться абсолютными. Эти же самые физические законы, увиденные с другой планеты, сквозь призму интеллектуального уровня тамошних обитателей, могут толковаться иначе. Скорее всего и толкуются.

— Понятно.

— Однако, когда будут познаны истинные, абсолютные, универсальные физические законы, выяснится, что их сущность неизменна для любой планеты.

— Наверное, мне лучше и дальше играть на гитаре, — вздохнул Джек.

— Это одно и то же. Вы оказались в той пространственно-временной системе, которая позволяет вам играть на гитаре. Мы же должны прийти в ту пространственно-временную систему, еще недостижимую для нас, которая позволит нам путешествовать в космосе.

Редлиф столкнул боксера на землю, поднялся:

— Пошли, Архи. К гостям опаздывать нехорошо. Видите, думать можно о чем угодно. — Последнее относилось уже к Джеку. — О любых глупостях. Кто знает, что из этого выйдет.

Доктор Редлиф выпрямился во весь рост, потянулся.

— Почему бы, к примеру, не предположить, даже не имея никаких теоретических обоснований, что вытянутая в нить черная дыра может послужить транспортным туннелем, по которому мы сможем мгновенно перемещаться из одной точки пространства в другую?

Джеку, сидящему на земле, Редлиф казался гигантом.

— Я полагаю или надеюсь, что все происходящее имеет какую-то цель. — Он наклонился, почесал Архи за ухом. — Искать цель и не видеть ее, видеть и не стремиться к ней — непростительная ошибка.

— Сэр?

Редлиф улыбался, ожидая продолжения.

— Почему вы решили поговорить со мной? — спросил Джек. — Зачем вы мне все это сказали? И о ваших теориях.

Брови Редлифа взлетели вверх.

— Я пытался отблагодарить вас за вашу заботу. Когда-нибудь вы, возможно, об этом вспомните.

И ушел, оставив Джека в полном замешательстве.

Он даже подумал, уж не пришелец ли Честер Редлиф с другой планеты.

В сумерках, с синим галстуком-бабочкой под воротником, с серебряным подносом в руках, Джек подошел к группе гостей в вечерних туалетах на одной из террас особняка Виндомии.

— Не желаете hors d’oeuvre, [189] Закуски (фр.) сэр?

Резко повернувшись, мужчина одной рукой крепко схватил поднос, дабы он не выскользнул из разжавшихся пальцев Джека.

— Ага! Печенка, завернутая в ломтик бекона! Мое любимое блюдо!

— П.! — начал Джек.

— Вы чуть не выронили поднос, юноша. — Флетч убрал руку. — Или вы хотели, чтобы мы в парадной одежде, ползая на карачках, ели печенку с пола? Хорошенький мы имели бы вид!

Две женщины, с которыми разговаривал Флетч, захихикали.

Потом Флетч наклонился к Джеку и прошептал: «Сможешь сказать по буквам?»

Доктор Честер Редлиф вместе с женой направлялся к Флетчу.

— Что?

— Hors d’oeuvre.

— Конечно.

— Хорошо. А твоя бабушка не могла.

— Моя бабушка? Та, что писала триллеры?

— Твоя бабушка, которая писала детективы.

— Мистер Флетчер. — Редлиф протянул руку. — Я — Честер Редлиф.

— Позвольте поблагодарить вас за то, что вы сразу откликнулись на мою просьбу. — Флетч пожал Редлифу руку.

— Я давно хотел встретиться с вами, — ответил Редлиф. — Мне очень понравилась ваша биография Эдгара Артура Тарпа-младшего.

Бросив короткий взгляд на Джека, Флетч дернул щекой.

— Некоторым она нравится.

— Моя жена, — представил даму Редлиф. — Амалия.

— Приятно познакомиться с вами, доктор Флетчер.

— Не доктор, — поправил ее Флетч. — Даже не пациент. Зовите меня Ирвин.

— Ирвин? — пробормотал Джек. — С каких пор он стал Ирвином?

— А откуда вы родом? — с полным безразличием в голосе спросила Амалия.

Джек обратил внимание, что Амалия сделала себе прическу. Седина пропала, каждый волосок теперь знал свое место. На лице оставалась припухлость, но кожа разгладилась, приобрела здоровый цвет.

— Из Монтаны.

— Монтана! — пробурчал Джек за спиной Флетча. — Чего вдруг он назвал Монтану?

— Мистер Флетчер, я думаю, что Бьерстадта я покажу вам утром Он в спортивном зале. А освещение там лучше утром.

— Как скажете.

— Что за Бьерстадт? — недоумевал Джек за спиной Флетча.

— Хотя я нахожу странным, что вы повесили такую дорогую картину в спортивном зале.

— А, — понял Джек, — картина.

— Вы не видели нашего спортивного зала, — улыбнулся Редлиф. — Картина там в полной безопасности. Температура и влажность контролируются. А по размеру, мощи, энергии ей самое место в спортивном зале.

— Мой муж — человек эксцентричный. — Амалия улыбнулась, потом спросила Флетча: — Скажите, вы разговариваете на языке койотов?

На террасе гостей развлекали Чет, Эми, Доунс, Бьювилль, Нэнси Данбар. Аликсис и Дункан отсутствовали.

— Не смогли бы вы после обеда побеседовать со мной в моем кабинете? — спросил Редлиф Флетча. — Полагаю, это единственное место, где мы сможем поговорить о вашей книге. Читая ее несколько лет назад, я делал кое-какие пометки, но и представить себе не мог, что нам доведется встретиться.

— С удовольствием, — ответил Флетч.

— Тогда в десять вечера.

— До встречи, — кивнул Флетч.

Чета Редлифов отбыла. Флетч повернулся к Джеку:

— Избавься от подноса Нам надо поговорить.

— Как ты сюда попал? — спросил Джек.

— У Редлифа есть картина, которую он хочет продать. Мне, конечно, такая покупка не по средствам, но он этого не знает.