Жозе Душ Сантуш - Последняя тайна

Итальянка буквально светилась от счастья, как будто слушала божественную музыку.

— Вот видите! — радовалась она. — Я же говорила!

— Ну, да, только и здесь не все гладко…

— Вы опять за свое? Dio mio, снова проблемы?! Когда же это кончится!..

Португалец сделал вид, что ничего не слышал.

— Главная проблема состоит в том, что у нас снова отсутствует оригинал текста — на сей раз Папиаса. Есть только изложение данной истории, составленное древним христианским историком Эйсебио. Короче, все, что мы знаем о Марке, выглядит так: некто сказал, что до него написали, что кто-то знал кого-то из тех, кто знал нескольких учеников, встречавшихся с этим Евангелистом. Иначе говоря, Эйсебио утверждает, что Папиас написал, что знавал христиан, говоривших, что они были знакомы со старцами, которые сообщали о своем знакомстве с учениками, утверждавшими, что они лично слышали Марка — на лице его читалось: я бы и рад, но…

— Согласитесь, очень затейливая историческая связь. Информация из пятых рук со всеми вытекающими последствиями. В довершение ко всему многие другие сведения, приводимые Папиасом, признаются историками как ошибочные, то есть это еще тот источник. Но даже если предположить, что его сообщение верное, никто и ничто нам не гарантирует, что Евангелие от Марка, о котором пишет Папиас, является именно тем, которое дошло до нас.

— А что с Матфеем?

— Еще хуже. Эйсебио ничего не говорит об источниках Папиаса, но та небольшая информация о Евангелии от Матфея, которую он нам сообщает, совершенно не соответствует имеющемуся у нас варианту этого же Евангелия. Папиас указывал, что Евангелие от Матфея состояло из сентенций, как Евангелие от Иуды Фомы и, предположительно, источник Q. Наш же Матфей представляет собой более развернутую форму повествования, а не сборник афоризмов. С другой стороны, труд Матфея, по версии Папиаса, был написан на еврейском языке, а «наш» Матфей — как уже было доказано — на греческом. Остается предположить, что Папиас говорит об утерянном Евангелии.

— И все-таки не очень понятно, как же к Евангелиям «приписали» авторов?

— Первая достоверная ссылка на четыре канонических Евангелия была сделана главой христиан Галлии по имени Иреней в 180 году. В то время уже возник интерес к авторству текстов, признаваемых иерархами надежными, потому что тогда было в обиходе много текстов, якобы написанных учениками Христа, такими как Мария Магдалина, Петр, Иуда Фома и другие. Следуя устным преданиям, одно из Евангелий было приписано Матфею, а другое — Марку. Авторство прочих вызывает еще б о льшие сомнения. Сообразили, что автор третьего Евангелия написал также «Деяния Апостолов», где выделяется образ Павла, и тогда было решено признать автором кого-нибудь из близких к нему людей. Выбрали Луку, его попутчика. Имя же Иоанна привязали к четвертому Евангелию вообще вопреки признанию его анонимного автора, что он не был учеником.

— Получается, что нигде и никогда эти персонажи даже не намекали на свое авторство…

— Вот именно. А это говорит нам о том, что авторы этих текстов не были и близко очевидцами описываемых событий. Евангелия были созданы десятилетия спустя после всего происшедшего людьми, которые не знали лично Иисуса, не говорили на его языке, принадлежали к иной культуре. У них было другое воспитание, и жили они в другой стране. А раз так, какое доверие может быть у нас к тому, что они написали?

Валентина вздохнула практически безутешно.

— К счастью, в Новом Завете есть не только Евангелия, — не сдавалась, однако, она. — Там же имеются и другие тексты, не так ли?

Наблюдение заставило Томаша задуматься: следовало ли еще и это подвергать публично сомнению или лучше не надо? Нет, пожалуй, надо, так как эти сведения могут быть полезными для расследования преступлений — придется объяснять до конца, каким бы горьким он ни был.

— Боюсь, что другие тексты вызовут не меньше проблем, и, кстати, серьезных проблем, — произнес он немного опасливо…

— Что-о-о?

— Из двадцати семи текстов Нового Завета только у восьми авторство не вызывает сомнений. Это семь Посланий Павла и Апокалипсис от Иоанна. Но тут речь, заметим, не об апостоле Иоанне. А вот кто написал остальные девятнадцать текстов, нам достоверно неизвестно. Так, Послание к Евреям «приписали» Павлу, хотя можно смело утверждать, что его написал другой человек. Послание Иакова — подлинный документ, но его автор отнюдь не Иаков, брат Иисуса, как ошибочно предположили в Церкви, утверждая сей текст. Все же остальное, дорогая моя, — это подлог!..

Итальянка лишь кивнула, опустив голову:

— Вы в своем репертуаре…

— Сожалею, но правду надо знать, — настаивал историк. — Несколько Посланий Павла тоже, вероятно, сфальсифицированы: Второе Послание к Фессалоникийцам, которое противоречит Первому, кажется более поздним сочинением, призванным поправить кое-что из того, что было написано, но чего на самом деле не было; а Послания к Ефесянам и к Колоссянам созданы в стиле, отличном от Павла, и затрагивают проблемы, попросту неизвестные во времена Павла. По этой же причине он не мог быть автором двух Посланий к Тимофею и еще одного к Титу — в них тоже говорится о проблемах, ему еще неведомых. Помимо этого обстоятельства примерно треть слов, используемых в этих текстах, не встречается у настоящего Святого Павла, а б о льшая часть слов и оборотов характерна для христиан II века. В свою очередь, Иоанн не писал трех Посланий Иоанна, а Петр — двух Посланий Петра, — историк взял в руки Библию. — А это означает, что б о льшая часть текстов Нового Завета была написана не теми, кто указан как автор. И это называется подлогом…

Валентина никак не соглашалась.

— Я этому не верю! — шептала она. — Не могу поверить! — Какое-то время она смотрела в сторону сквера перед библиотекой, абсолютно растерявшись от всего только что услышанного, и, наконец, вздрогнула, и посмотрела на собеседника.

— А Церковь в курсе этого?

— Конечно же, в курсе.

— Но тогда… тогда почему не изымает эти тексты из Нового Завета?

— И что бы там осталось? Семь Посланий Павла и Откровение от Иоанна? Маловато было бы, правда?

— И как же тогда объясняется сохранение этих текстов в Библии?

Томаш улыбнулся.

— Навеяло…

— Это как?

— Богословы давно осознали, что перед ними фальсификации или анонимки. Но ведь можно же не употреблять таких строгих определений, как подлог или фальсификация. Можно же сказать — псевдоэпиграфы, и уже не так страшно. А еще можно добавить, что, хотя указанные авторы не имеют отношения к данным текстам, они священны, потому что были внушены Богом. И вот таким манером, — он покрутил руками наподобие иллюзиониста, — почти магическим, задача решена.