Валентин Лавров - Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа

У Азефа было прекрасное настроение, и он решил повеселиться. Растянул рот в улыбке.

— Мария Фроловна, на мой вкус — женщина, особенно такая аппетитная, как вы, много лучше любого мужчины, будь он хоть Наполеоном Бонапартом или Томасом Алвой Эдисоном. Когда я гляжу на вас, мне хочется быть безнравственным. — И быстро добавил: — Но только вместе с вами.

Селюк погрозила пальцем:

— Вот вы, так сказать, революционер, а все о том же! — Закинула ногу на ногу, закурила папиросу, сделала губы трубочкой и ловко пустила к потолку дым кольцами. — Вы, мужчины, больше всего интересуетесь тем, что у женщины под юбкой, то есть сущим пустяком. А душа женщины, а ее светлые порывы? А ее место в обществе? Для мужчины женщина это всего лишь самка, предмет, доставляющий удовольствие и удовлетворяющий низменные страсти. Разве нет? — Она вопросительно посмотрела на Азефа.

Тот с любезностью ответил:

— Это так! Мужчина смотрит на женщину с вожделением, если эта женщина ему по сердцу. И любовь с такой женщиной — высшее наслаждение, которое мыслимо на земле…

Селюк удивилась:

— Почему вы не возражаете? В этом месте мужчины всегда начинают нервничать и возражать, и мне это доставляет удовольствие — злить мужчин.

Азеф вдруг поднялся, прижал кулак к сердцу и тоном опереточного комика воскликнул:

— Ах, что касается меня, то по-настоящему мое пылкое сердце отдано лишь единой страсти, неземной любви к революционной борьбе и беспощадному террору.

Селюк подозрительно глядела на собеседника:

— Это правда, что революционную борьбу вы любите больше, чем вашу женщину?..

— Я к своей жене отношусь как к товарищу по борьбе за социальную справедливость.

— Она занимается общественно полезным трудом?

— Да, в постели, и с большим удовольствием.

Селюк фыркнула и раздула щеки.

— Что, право, за пошлость! — Она не знала, что возразить, хотя возразить очень хотелось, прямо-таки свербело в груди. Этот пузатый, хорошо одетый господин поставил ее в тупик.

Азеф подумал: «Какая же дура! И страшна, словно смерть. Фу, от нее исходит просто тошнотворный запах, как из бочки с протухшей селедкой. Мужики от нее шарахаются — это факт. Как же этой вонючке не быть борцом за эмансипацию?» Стараясь сохранить серьезное выражение лица, произнес:

— Выпьем за полное женское равноправие! Пусть женщины станут во всем равны мужчинам: водят паровозы, рубят уголь в шахтах, управляют сталелитейными заводами и морскими судами, матерятся с матросами, курят табак и хлещут водку. Вот это будет настоящее равноправие, пьем за него!

Азеф был уверен, что Селюк на него обидится, но она с восторгом произнесла:

— Прекрасные слова! Товарищи, за исполнение этих пожеланий давайте насладимся стоя!

Поднялись, выпили.

Эмансипированная Селюк, поначалу сердито смотревшая на Азефа, теперь глядела на него ласково. Она нетрезвым голосом сказала:

— Иван Николаевич, вы здраво относитесь к женскому равноправию, это делает вам честь. Если общество все права отдает мужчинам, а женщину обрекает на домашнее хозяйство и на воспитание детей, то тем самым общество делается словно одноруким, обедняет себя.

С Селюк уже никто не спорил, оберегаясь ее истерических выкриков. Она еще выпила водки, поднялась со стула и страшным голосом сказала:

— Тсс! Сейчас я прочту запрещенные строки поэта по фамилии Пушкин, поэтому попрошу внимания, ик!

Народ мы русский позабавим

И у позорного столпа

Кишкой последнего попа

Последнего царя удавим.

Она поправила очки и обвела всех торжествующим взором:

— Каково?

Азеф сказал:

— Мороз по коже продирает! Русские женщины пошли нынче беспощадней мужчин.

Селюк повторила дежурную фразу:

— Революция в белых перчатках не делается!

— Ну да, на белом кровь заметней! — согласился Азеф.

Когда обед был закончен, Аргунов плотно прикрыл дверь и таинственно произнес:

— Дорогие друзья, теперь сообщу вам весть, ради которой я нынче пригласил вас к себе. Мария Фроловна и Иван Николаевич, вы — делегаты объединительной конференции от Северного союза социал-революционеров. Союз вас направляет в Женеву, где сейчас конспиративно находится центр нашей партии во главе с Гершуни и Гоцем.

Азеф сделал наивное лицо:

— А что это за фигура Гоц?

— Михаил Рафаилович Гоц — человек совершенно необыкновенный, я сказал бы, святой человек. Вы можете представить, что его папа один из богатейших людей России, миллионер, капиталист? К тому же глубоко верующий, исповедующий иудаизм. А сын выбрал другую религию — религию революции и лучшего переустройства жизни. Он в партии едва ли не самый старый по возрасту, Брешко-Брешковская и Пелагия Ивановская, которая сейчас в ссылке, не в счет. Михаилу Рафаиловичу сейчас тридцать шесть лет. А сколько страданий он перенес! За революционную деятельность в середине восьмидесятых годов был сослан в Сибирь. Там же устроил акт неповиновения властям, за это получил от охранника прикладом по спине и каторжные работы. Лишь в девяносто девятом году оказался на свободе, тут же уехал за границу на лечение и стал во главе всего социал-революционного движения. Кстати, его брат тоже революционер, боевик…

Азеф подумал: «Какие идиоты эти Гоцы! Судьба им послала все блага, кроме ума». Вслух сказал:

— А что отец этих идейных борцов?

Аргунов махнул рукой:

— Что отец? История с сыновьями так подорвала его здоровье, что он умер во цвете лет, кхх.

Селюк расхохоталась:

— Когда речь идет о революции, нельзя думать о таких пустяках, как родители.

Азеф поморщился: «Ну и животное эта Селюк! Нет, с этой революционной мерзостью надо беспощадно бороться, бороться и уничтожать!»

Аргунов продолжал:

— Для Северного союза важно, чтобы вы обсудили с руководством социал-революционеров два основных вопроса: объединение всех союзов и ячеек, входящих в партию, а также тех, кто близок нам по духу и идеологии.

Селюк и тут не обошлась без феминистских вывертов. Она ядовитым тоном спросила:

— Кроме меня, будет еще хоть одна женщина? Или, как обычно, все дела на свете решают за нас мужчины?

Аргунов добродушно и уже вполне откровенно посвящал соратников во все секретные дела:

— Полагаю, что вы там познакомитесь с главной женщиной революции — столбовой дворянкой по происхождению и убежденной революционеркой Катериной Константиновной Брешко-Брешковской. Она руководит Саратовской группой — это признанный революционный центр. Можно рассчитывать, что вы встретитесь и с другими видными деятелями: с легендарным Григорием Гершуни — это Южное и Северо-Западное объединение, с главным идеологом партии и автором умных статей Виктором Черновым — громадный литературный талант, а также с другими прекрасными людьми, кхх. Там целая колония русских.