Валентин Лавров - Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа

— Прекрасно! А как соскочить от хвоста?

— Э, батенька, тут много способов! Все зависит от местности, времени суток, количества филеров и прочее. Обычно используют проходные дворы и извозчиков, которых в Москве пруд пруди.

— Как определить, фигурант несет взрывчатку или что-нибудь безобидное?

— Со взрывчаткой преступник обращается с предельной осторожностью, дабы она не рванула прежде времени — от толчка, скажем. Вот почему террористы так полюбили таскать динамит, снабженный взрывателем, в коробках из-под торта. Ведь торт никто не желает помять, стукнуть, так что манера его транспортировки схожа с переносом взрывчатки.

— Когда филер обязан бросить наблюдение?

— Когда его засек, ну, заметил наблюдаемый.

— Как определить: случайна ли встреча наблюдаемого на улице с каким-либо лицом или она произошла по договоренности?

— По той реакции, по той актерской игре, которую сумеют проявить встретившиеся.

— Положим, преступник обнаружил за собой слежку. Но ему во что бы то ни стало надо хотя бы на краткое время посетить какую-то квартиру. Что ему следует сделать?

— Это трудный случай. Но чтобы хоть в какой-то степени сбить с толку прослежку, рекомендуется заходить во многие дома, делая вид, что вы кого-то отыскиваете. — Медников старался отвечать как можно честнее и закончил мыслью: — В каждом деле, Иван Николаевич, нужно руководствоваться смекалкой и здравым смыслом, а еще практическим опытом. И конечно, отлично знать местность, где приходится действовать. Вы, сударь, удовлетворены?

— Положим! — отвечал Азеф и еще раз по лафитникам разлил вино.

Медников дружески сказал:

— Я ответил на все ваши вопросы. Теперь, Евно Филиппович, вы мне откройте тайну, которая долго не дает покоя ни мне, ни моим сотрудникам. Куда вы исчезли, зайдя в магазин Елисеева на Тверской улице?

Азеф понял: «Это охранка за мной следила, здорово я их провел, как дурачков! Ишь, хочет знать, как у меня это получилось, не дождется!» Он выкатил антрацитные глаза и широко улыбнулся:

— Ха-ха-ха! Помучайтесь еще! Время не пришло, чтобы открыть эту тайну.

Медников продолжал настаивать:

— И все-таки! Меня как профессионала это задело…

Азеф с сожалением посмотрел на собеседника:

— И такой наивный вопрос мне задает легендарный филер! — Сделал паузу, наклонился к уху: — Вылез через дымовую трубу! — И рассмеялся собственной шутке. — Меня волнует сейчас другое, и вы, как лицо начальственное, должны мне разъяснить. — Почесал пальцем волосатую ноздрю и вновь уперся умными буркалами в собеседника. — А это правда, что филерам иногда приказывают произвести арест революционеров, пришедших на собрание?

Медников помедлил, раздумывая, как лучше ответить, и в конце концов согласно кивнул:

— Бывает, но крайне редко! Охранка дорожит филерами, это, Евно Филиппович, товар все-таки штучный, — вдруг заговорщики стрельбу откроют, а? Ведь в этом случае есть риск для жизни и агента, и филеров. Вы согласны со мной? Аресты обычно производят полицейские, поднаторевшие в этих делах.

Азеф поднял лафитник с вином:

— За здоровье нашего государя!

Выпили, и Медников стал прощаться:

— Мне вас больше учить нечему. Ваша природная сметка поможет вам выкрутиться из самых сложных ситуаций. Запомните главное правило: никогда не показывайте, что заметили за собой прослежку. Прощайте! — И протянул руку.

Это была их последняя встреча.

Едва Медников покинул Азефа, как в дверь постучали. На пороге стоял сам Ратаев. Азеф рассмеялся:

— Чует кот, где мышка сидит! У меня как раз потрясающая новость. Но для начала вам, сударь, надлежит выпить вина.

Ратаев выпил. Он находился в приятном возбуждении, ожидая новостей от Азефа. И тот, победительно усмехнувшись, наклонился к собеседнику и вполголоса секретно сообщил:

— Леонид Александрович, вы разговариваете с человеком, которого приглашает для серьезных предложений руководство партии эсеров, находящееся в Женеве.

Ратаев расцвел, бросился обнимать Азефа, даже с восторгом поцеловал в щеку:

— Ай да молодец, ай да умница! Такая удача! Как это удалось?

Азеф кратко доложил обо всех последних событиях и добавил:

— Вот что такое точный математический расчет всех обстоятельств и анализ грядущих событий, связанных с нашими возможными поступками по системе профессора Виктора Ломакина.

Ратаев пошевелил толстыми усами:

— Это кто Ломакин, террорист из партии эсеров?

— Вовсе нет! Это знаменитый математик, который много лет назад преподал мне замечательный урок. Несколько умных слов, вовремя сказанных, стоят десятков философских трактатов!

Ратаев рассмеялся:

— Слава богу, пусть хоть математик, лишь бы не метальщик!

Азеф вернулся к наболевшему, спросил:

— Меня вот что волнует беспрестанно… Положим, такой случай: полиции приказали арестовать террористов, а на совещание вдруг зашел осведомитель. Как быть? Пойдет ли охранка на то, чтобы подвергнуть своего секретного агента аресту? Ведь чтобы не разоблачить его, агента придется судить вместе со всеми и подвергать наказанию! Разве не так?

Ратаев понял, куда клонит Азеф, и успокоил:

— Никогда — слышите? — никогда охранное отделение не поставит своего осведомителя под удар, тем более такого замечательного секретного сотрудника, как вы, Евно Филиппович. Мы ведь не дураки, загодя сообщим филерам приметы и агентурную кличку своего человека, и сходку арестовывать не станут.

Азеф замахал руками:

— Нет, я знаю противоположный случай! В девяносто третьем году я сообщил о деятельности кружка марксистов в Ростове-на-Дону в местное жандармское управление. Эти деятели произвели, согласно моим наставлениям, аресты и так нарочно повели следствие, словно их целью было мое разоблачение… Я тогда чудом избежал беды.

Ратаев горячо возражал:

— По неловкости или неопытности — это я допускаю, но намеренно — никогда! За это каторга и позор вечный. Мы не Ростов, мы — город столичный, такого не допустим!

Азеф, входя в азарт, воскликнул:

— А мне что за дело до причины? Я мог лишиться головы, и причины здесь не играют роли. Хотя допускаю, что этот вопиющий случай произошел из-за головотяпства, столь распространенного на Руси!

Ратаев сказал:

— Я с вами, Евно Филиппович, полностью согласен: в конце концов, могли бы умнее следствие вести и не выкладывать перед преступниками все козыри. Козыри иногда полезно придержать. Впрочем, это дела давно минувших дней и виновные чины были строго наказаны.

Азеф с болью произнес:

— Народ у нас совсем бестолковый, даже очень плохой народ.

— Люди всякие есть, — миролюбиво произнес Ратаев.