Валентин Лавров - Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа
- Название:Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Центрполиграф
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-227-07914-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Валентин Лавров - Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа краткое содержание
Книга написана на основе архивных материалов, весьма познавательна, полезна всем, кто интересуется российской историей.
Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Азеф мотнул головой:
— Согласен полностью! На мой взгляд, первые кандидатуры для путешествия на тот свет — Сипягин и великий князь Сергей Александрович.
Называя эти имена, Азеф внимательно следил за выражением лиц Брешковской, Гоца и Гершуни. Они не проронили ни слова, лишь Гоц одобрительно улыбнулся.
Гоц промолчал, но ему было что сказать. Он бился над разгадкой: как Гершуни выбирает обреченных? Все, казалось бы, происходит по воле партии, но на самом деле всех приговоренных к смерти всегда первым называл сам Гершуни и яростно этих кандидатов отстаивал. И Гоц, тщательно анализируя все события, вдруг пришел к выводу: «Это не сам Гершуни выбирает, кто-то называет ему приговоренных!» Но кто? Гоц пытался это выяснить, понять, но Гершуни ловко уходил от ответа.
Азеф повторил:
— Дорого я бы отдал, чтобы метальщиком пойти…
Гершуни согласно помотал головой и ядовито скривил губы:
— Для тебя, товарищ, ничего не жалко!
Балмашов взял за рукав Азефа, его лицо залилось румянцем. Он глядел на Азефа влюбленными глазами, чуть запинаясь, умоляющим тоном произнес:
— Меня, меня, Иван Николаевич, не забудьте! Я ведь химик, я могу бомбы изготовлять. Могу и сам акт совершить — это мой революционный долг… С радостью за счастье народное! Я нисколько не боюсь…
Брешковская по-отечески прижала к груди Балмашова, ласково пообещала:
— Кто ж тебя, милый, забудет? Мы все умрем на эшафоте, мой ангел. Все вместе теперь пойдем, дружно! Такое счастье, что Иван Николаевич с нами… Однако на время расстаемся: поеду в Саратов партийные группы организовывать. — И она отправилась собирать чемодан.
Не ведала «бабушка русской революции», что в сентябре 1907 года ее арестуют в Симбирске по доносу Азефа и отправят этапом в Иркутскую губернию.
…Гершуни давно хотелось поесть и выпить водки. Заканчивая диспут, он сказал:
— Кореша сердечные, хватит баки закручивать! Пошли в ресторацию, похряпаем.
«Любовный напиток»
На закате Азеф гулял по набережной. Он зашел в новую часть города, полюбовался Курзалом — красивым зданием с большой террасой на озеро. Невдалеке, у городского сада, заметил группу любопытных. Оттуда доносились музыка и пение.
Азеф ускорил шаг. Небольшой итальянский оркестр играл что-то трогательно-нежное. Вдруг за спиной он услыхал голос:
— Иван Николаевич, добрый вечер!
Он оглянулся. Перед ним стоял Балмашов. Его лицо словно было озарено вдохновением.
— Я обожаю Доницетти…
Азеф предложил:
— Пройдемся, да и ужинать скоро пора!
Они шли по гранитной набережной, говорили о всяких пустяках. Азеф чувствовал, как в нем растет симпатия к этому прекрасному юноше, сбитому с толку Черновым и Гершуни. Он остановился, положил руки на плечи Балмашова и сердечно сказал:
— Милый Степа, вы хорошо подумали, когда в террор пошли? Одно дело — это я, поживший на свете человек, имеющий жену и наследников. Но вы?.. Вы можете стать присяжным поверенным, доктором, агрономом, быть полезным людям. Зачем вы ищете смерть?
Балмашов залился краской, вырвался из рук Азефа, горделиво вздернул подбородок:
— Иван Николаевич, я знаю, зачем вы говорите все это. Вам всем завидно, что Григорий Андреевич назначил меня метальщиком. С вашей стороны это даже нечестно!
Азеф подумал: «Вон оно что! Но в кого этот юнец собирается метать?» Иронически хмыкнул:
— Ах, благородные порывы души революционной! — Вздохнул. — Дорогой Степан! Я ничего этого не знаю, просто я считаю, что, прежде чем идти на акт, надо сто раз подумать. Жизнь прекрасна, зачем перечеркивать ее?
Балмашов, ни слова не говоря, повернулся спиной к Азефу и почти побежал прочь. Азеф с тревогой подумал: «Как бы юнец не сообщил об этом разговоре Гершуни! Зачем я полез с сантиментами? Хочет пропасть, так пусть пропадает!»
Балмашов словам Азефа не придал особого значения и ничего не сказал Гершуни. О полезном совете юноша вспомнит еще, но будет непоправимо поздно.
Пророк из Департамента полиции
Тем временем в Ярославле, сидя в местной тюрьме и ожидая этапа в Москву, запоздало вспоминал добрый совет Азефа замечательный революционер Аргунов: «Ведь Иван Николаевич, кхх-кхх, говорил, что надо бежать в Европу! Эх, не послушался на свою голову!..»
На Аргунова надели наручники спустя две недели после отъезда из старой столицы Азефа. Аргунов не подозревал, что его арестовали по донесению Азефа.
Аргунов и его милая супруга Мария Евгеньевна, урожденная Павлова, были привлечены к дознанию по делу томской типографии. Супругов сослали под гласный надзор полиции в Восточную Сибирь, соответственно на восемь и на шесть лет. Летом 1905 года супруги Аргуновы сумеют бежать за границу. После большевистского переворота они остались во Франции. Аргунов печатал в журналах статьи. В 1924 году в журнале «На чужой стороне», выходившем в Париже на русском языке, опубликовал воспоминания об Азефе. Умрет Андрей Александрович в 1939 году на семьдесят четвертом году жизни.
Селюк на каждом углу повторяла:
— Сама была свидетельницей: Иван Николаевич предупреждал Аргунова, категорически настаивал на его эмиграции, а он не послушался… До чего же умный человек Иван Николаевич!
Селюк не ведала, что осталась на свободе лишь потому, что Азеф упросил охранку ее не арестовывать, поскольку она была нужна ему за границей — для упрочения его, Азефа, авторитета.
Арестуют Селюк в декабре 1905 года в Киеве.
Из Женевы революционные лидеры, и среди них оказался Азеф, переместились вначале в Берн, а затем в Париж. Два месяца шли напряженные переговоры. Вожди всех партий отныне размещались за рубежом, преимущественно в курортных местах, — здесь был хороший климат, чистая публика и до Департамента полиции далеко.
Кстати, департамент теперь платил Азефу фантастическое жалованье — пятьсот рублей. Это было больше, чем у товарища министра. По указанию Гершуни партийное жалованье выросло до трехсот рублей, но еще полагались солидные премии за партийную работу и организацию террористических актов — партия к ним начала активно готовиться.
Гершуни заверил:
— Раньше мы, понимаешь, силы копили, теперь, ух, бабахнем, мочить начнем! Клянусь честью!
Очаровательная и наивная до глупости дворянка и землевладелица Женечка Немчинова по суду была отправлена в собственную деревушку под Нижним Новгородом, где ей было приказано находиться безвылазно. Дальнейшая судьба ее нам неизвестна.
Студент Демидовского лицея тридцатитрехлетний Александр Алексеевич Чепик тоже был судим за организацию томской типографии и административно сослан в Восточную Сибирь на четыре года. Всего в Москве привлекли к суду пятнадцать эсеров.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: