Николай Волынский - Наследство последнего императора. 2-я книга

Колчак перевёл дух и помахал ладонью перед носом.

– Даже воздух чище стал, – по-доброму проворчал он. – Когда мы от этих разбойников избавимся?

– Разбойников? – удивился Сахаров. – Вы сказали, «разбойников», Александр Васильевич? Разве они не союзники?

– Да, пожалуй, я не точно высказался, – усмехнулся Колчак. – Всех разбойников на земле обидел… Эти – хуже. Варнаки, ушкуйники.

– Однако, – озадаченно произнёс Сахаров. – Однако сильные выражения вы используете.

– Не хвалите меня! – мягко потребовал Колчак. – Не заслужил. Вот когда повешу их обоих на Красной площади, приму ваш комплимент. Мало того, что эти негодяи за поставки дерут вдесятеро. Так ведь словно издеваются. Прислали патроны – без винтовок. Калибр 7,7 миллиметра. Куда их? Любому таракану известно, что наши мосинки и максимы требуют трёхлинейного 32патрона. Потом прислали пулемёты – хорошие: виккерсы, льюисы. И все без замков! Пока суетились, выясняли, ругались, дошло до английских медных лбов: нужны винтовки под те патроны. Дождались мы английских винтовок. Хорошее оружие – «ли-энфильды». Так ведь тех патронов уже нет! Куда пропали? Никто не знает. Следующей партией пришли патроны, но не английского калибра, а трёхлинейные. Но наше, русское, оружие – всё фронтовых времён, разбито, отслужило срок. Оружейные заводы наши где? У большевиков остались…

– А что Воткинский и Ижевский? – спросил Сахаров.

Колчак вздохнул так горестно, что Сахарову даже стало его жаль.

– Не работают замечательные заводы! – с горечью воскликнул адмирал. – Все поставки были из большой России. Как прекратились, инженеры разбежались… Одно радует: рабочие составили два добровольческих полка. Хорошо воюют против большевиков.

Сахаров отметил, что руки Колчака уже не дрожат.

– Японцы не помогают? – спросил он.

– А! – махнул рукой Колчак. – Лучше не спрашивайте. Их винтовками «арисака» только барышень вооружать. И по воронам палить. Но даже не этом гадость. Японцы за любую поставку требуют территорий. Или бессрочных концессий. Когда нас особенно жалеют.

– Японцы никого никогда не жалеют! – заявил Дидерикс.

– Совершенно верно, генерал, – согласился Колчак. – Я их утешениям не верю. Потому что слышу от них одно – отдай Сахалин, отдай Уссурийский край, Приамурье, Курильские острова, Командорские…

– Однако! – только и сказал Сахаров. – Аппетит нешуточный.

– То же самое и я им отвечаю, – сказал Колчак. – Требовать от нас таких жертв при нашем положении – не по-самурайски.

– Гнать их! Всех! – буркнул Дидерикс.

– Все в своё время! – пообещал Колчак. – Сейчас они нам нужны. Хотим или нет, но япошки сдерживают красных партизан. И немного – американцев. А вот англичане и французы наглеют с каждым днём. Джону Булю 33подавай Кавказ, как минимум, Баку, со всей нефтью, конечно… Лягушатникам – Таврию подай вместе с Севастополем и Крымом. А Жанен, подлец, ходит вокруг эшелонов с золотом, как кот вокруг сметаны, нюхает и облизывается. Требует передать золото под охрану союзников.

– Потом и вовсе отдать, – вставил Дидерикс.

– Вы совершенно правы, Михаил Константинович. Но к тому времени у нас должна быть своя сила! Пока же я на их притязания отвечаю одно: все переговоры – до весны. Вот будем в Москве… – Колчак сделал паузу. – Тогда отправим всех наглецов по известному адресу!

– Если будем, – молвил Дидерикс.

– Вы сомневаетесь? – удивился Колчак.

– Говоря начистоту, я всегда и во всём сомневаюсь, – холодно ответил Дидерикс. – Мне, да и вам, полагаю, известно, что союзники за вашей спиной заигрывают с эсерами. Чтобы, в случае необходимости, свалить Верховного правителя и восстановить эсеровскую Директорию, которую вы, ваше высокопревосходительство, так изящно разгромили.

– Не я! Не я! – закричал Колчак весело. – Ничего бы не вышло, кабы не помощь нашего самого верного друга генерала Гайды! Все комплименты – ему. И… – он подумал. – …Немного англичанам, – признался.

Довольный Гайда скромно покивал и развёл руками: так-то оно так, но на все лавры он не претендует.

– Но одну ошибку – одну, адмирал, но непростительную, вы совершили, – неожиданно жёстко закончил Дидерикс.

– Какую же, извольте? – с вызовом прищурился Колчак.

– Следовало сразу расстрелять всю эсеровскую верхушку, а прежде всего, их главаря Авксентьева.

– Разумеется, – неожиданно согласился Колчак, однако, уточнил. – В теории – да. Но на практике, в тех обстоятельствах, такое было невозможно. И так вокруг истошные вопли были об узурпации. Европейские газеты ещё больший крик устроили бы. Англичанам, да и нам, такая реклама была не нужна.

– Всё равно, не следовало выпускать Авксентьева за границу. Теперь он в Париже. Снюхался с тамошними социалистами из французского правительства, куёт против вас крамолу, адмирал.

– Пусть куёт, – отмахнулся Колчак. – У нас с вами масса других забот, поважнее. Как сказал поэт, вешние воды смоют всё. Любую крамолу. Весной со всей эсеровской шелупонью разберёмся. Окончательно.

– Боюсь, мы недооцениваем этих негодяев, – не отступил Дидерикс. – Даже не большевики, а эсеры для нас – враг номер один. В любой момент ударят в спину. И не надо прятать головы в песок: в армии влияние эсеров растёт.

– Я знаю способ, как с ними окончательно разобраться, – неожиданно сообщил Сахаров.

– Вот как? Поделитесь, поделитесь! – весело потребовал Колчак.

– Нужно Ленина сюда выписать, – самым серьёзным тоном предложил Сахаров. – Он хорошо набил руку на эсерах, любит их давить. Уже за то, что он разогнал Учредительное собрание, сплошь эсеровское, красного разбойника представить к Георгию надо. И мятеж эсеровский летний, молодец, подавил в два счета. Приедет, порубит наших эсеров в капусту, и пусть обратно едет в пломбированном вагоне. И ждёт нас в Кремле.

Колчак расхохотался – раскатисто, со вкусом. Хохотал до слёз Гайда. Даже Дидерикс кисло усмехнулся.

– А если серьёзно, – вдруг прервал своё веселье Колчак, – то и в Париже для Авксентьева ничего хорошего не складывается. Мне пишут оттуда, там чёрт знает что творится: сейчас во Франции быть русским – нельзя, даже опасно для жизни. После Бреста французы считают нас всех поголовно предателями и мерзавцами. И не думают, что это не мы, а большевики сепаратный мир с немцами подписали. Но ещё раньше немцы создали «Украину», поставили во главе сепаратистов-самостийников, которые тут же отдали немцам большую часть Малороссии на разграбление. Теперь же французы должны без нас воевать. Но лягушатники уже привыкли, что за них умирать должны русские. Поэтому антирусская истерия во Франции – повсеместно. Русского не поселят в гостиницу. Русскому не выдадут его же деньги в банке. Не подадут тарелку супа в ресторане, а деньги возьмут. Даже извозчик, если обнаружит, что взял русского седока, тут же барина нашего вывалит на асфальт. За произнесённое на улице русское слово, прохожие просто-напросто изобьют беднягу, а полиция не только не защитит, но ещё и добавит.