Марина Шульман - Заброшенное кладбище

К счастью, там было неглубоко и довольно прозрачно. Добравшись до кареты, я обнаружил, как там кто-то отчаянно бьётся и не может открыть дверь, потому что ту заклинило. У меня тоже не получалось её отворить. А ведь время уходило! Пришлось вынырнуть на поверхность и, вдохнув по максимуму, предпринять последнюю попытку. Сейчас я понимаю, что на нашей стороне оказался небольшой воздушный мешок, образовавшийся внутри. Но тогда я этого не знал, и в отчаянье снова стал дёргать дверцу.

Наконец, она поддалась. Я выхватил безвольное тело и вынырнул с ним наверх. Мельком я разглядел, что это женщина. Кое как я дотащил её до берега. Она нахлебалась воды, и поэтому вдобавок мне пришлось откачивать бедняжку. С той задачей, будучи врачом, я справился гораздо быстрее.

Потом жертву происшествия вместе с кучером быстро отвезли в больницу, где я работал, и там она уже окончательно пришла в себя. Моя спасённая оказалась прелестным двадцатилетним созданием, белокурая, с голубыми глазами. И к тому же, из высшего общества — дочь одного из прокуроров Столичного города. Понимаешь, все вокруг только о нас и говорили, её отец со слезами благодарил меня. И я не мог не навещать девушку, пока она оставалась в лечебном учреждении пару дней под присмотром.

Что тогда произошло с нами — непонятно. Солнечный удар, лунное затмение или общественное мнение сыграло свою роль? Мы считали, что та случайность не случайна, что это знак. Думали, что жить не можем друг без друга. Спустя пару месяцев закончилась моя практика, и мне было нужно возвращаться сюда, как я и обещал отцу. Мы не сомневались, что не переживём разлуку и свадьба казалась единственным правильным решением. Анабель даже с радостью хотела для разнообразия переехать в глушь, после всего того светского напыщенного блеска, который окружал её в столице. Но, увы, почти сразу после начала совместной жизни, мы поняли, что наши взгляды на вещи различаются, а характеры несовместимы.

А так как разводы в Валлории не разрешены, спустя годы, мы пришли к единогласному мнению, что лучше жить раздельно. И в этом секрет нашего семейного счастья. Так что, милая Изабелла, убедись, что цели и миропонимание у претендента на твоё сердце близки тебе, пройди с ним через огонь и воду, а потом уже влюбляйся. Иначе, поддаваясь эмоциям, ты гарантируешь себе проблемы на всю жизнь.

Я слушала его с неподдельным интересом. Невероятно, что за ширмой внешне благополучного человека, успешного во многих областях, оказалась семейная драма, которая каждый день напоминала ему о поспешном ошибочном решении.

— Но как я могу убедиться? — залепетала я. — Мы не можем даже просто увидеться…

— Как его зовут? Где работает? Возраст? — деловито спросил Арендт.

— Гарольд Грин, следователь из столичного департамента Министерства юстиции. Возраст, наверное, около двадцати шести лет.

— Как я уже говорил, — самодовольно заявил доктор, — нерешаемых вопросов не бывает. Нужен лишь хороший план и хорошее исполнение.

— Вам легко говорить, — горько усмехнулась я. — Вы — солидный обеспеченный человек, с опытом, состоявшийся в профессии. А я — девушка, полностью зависимая от родственников, и не имеющая права голоса. Я хочу покинуть театр и жить по-другому, только меня никто не отпустит.

— Да, — нехотя согласился Арендт, — тебе сложнее. Тем не менее трудности нас закаляют. И я готов помочь тебе в этом вопросе.

— Правда? — обрадовалась я.

— Конечно, — усмехнулся в усы доктор. — Первое: мы напишем ему письмо. Точнее, ты напишешь. Расскажи о своих эмоциях, впечатлениях, но не дави на него. Пусть послание будет ни о чём. Я часто пользуюсь королевским фельдъегерем, так что письмо по месту его службы доставят быстро. Вы же проведёте здесь неделю, за это время он должен успеть написать ответ, если ты действительно ему дорога. Второе: я наведу о нём справки, у меня остались связи в столице. Таким образом, полученная из двух источников информация покажет нам, что делать дальше и как делать.

— Вы просто… — я не могла подобрать слов. — Настоящий стратег! Всё расставили по полочкам.

— А то! — усмехнулся Арендт. — Так что жду твоего письма. Чем ещё планируешь сегодня заняться? Не забудь, вечером у нас ужин со всей театральной труппой.

— Не знаю, — задумалась я. — Всё-таки я не сильна в написании в эпистолярном жанре, возможно, и потрачу на это весь день.

— Только, повторюсь, пиши без упрёков, — подсказал доктор. — В девушке должна оставаться лёгкость, ей не следует напрягать мужчину. Хотя ты так юна. Жизнь ещё научит тебя всяким женским штучкам. Я даже знаю одну особу, которая заменила бы тебе целый университет по обольщению. Есть тут у меня одна соседка, Шарлотта. Впрочем, не уверен, что вам стоит знакомиться.

Честно говоря, я не совсем поняла, что он имеет в виду. Однако, взяла на заметку, что общение с ней пошло бы мне на пользу.

— Отлично, тогда договорились, — взмахнул руками Арендт. — Мы и так с тобой задержались. Кстати, если надумаешь куда-либо поехать, например, к парикмахеру или к родственникам в санаториум — мой экипаж в твоём полном распоряжении, сегодня я весь день буду занят дома. Просто подойди к кучеру, его зовут Шарль, и назови место.

На этом я откланялась и отправилась к себе в комнату. В ящичке стола я нашла письменные принадлежности Сильвии. Разложив бумагу и обмакнув перо в чернила, я замерла. Ничего не приходило на ум. Почему я не такая смышлёная, как доктор Арендт? Право, я восхищалась им. Он был не только врачевателем тела, но и врачевателем души. После разговора с ним я вновь поверила, что наше с молодым человеком счастье возможно.

Каким образом начать письмо? «Здравствуйте, Гарольд»? «Дорогой Гарольд»? Я бы много отдала за то, чтобы узнать, что он сейчас делает, успел ли вернуться назад в столицу, вспоминает ли обо мне…

Однако подходящие мысли и слова словно сговорились и напрочь покинули меня. Ничего не писалось. Вот ведь проклятье! Нужно было развеяться. Я решила пройтись по территории поместья и подышать свежим воздухом. Берти предложил мне составить компанию, и я ничего не имела против. Наклонившись, я потрепала его мягкую серую шкурку, а он радостно смотрел на меня голубыми глазами.

— Хороший мальчик, да? Хочешь погулять? — спрашивала я пёсика.

Берти охотно соглашался со мной, разве что только по-человечески не разговаривал. Как же это здорово — жить в настоящем доме и иметь своего питомца. Мои мечты ограничивались попугаем в клетке. Да и тот не вынес бы постоянной тряски в нашем фургоне и отдал бы концы очень скоро.

Надев накидку, я вышла из здания, не встретив никого по пути. Судя по звукам на кухне, Ханна занималась домашними делами. Поль, очевидно, работал вместе с доктором.