Антон - Проклятие Дома Ланарков

…Всю дорогу из поместья хозяйка гостиницы жалела бедную графиню и дочек, а в особенности она почему-то сочувствовала младшей:

— Теперь старшая сестрица со света сживёт бедняжку.

Скарлетт и сама плохо понимала, что происходит, ведь Флора убеждала её, что это младшая бастардка только и ждёт подходящего момента, чтобы хищно взять всё в свои руки. Но почему-то происходило как раз обратное — это Флора захватила власть в Ланарк-Грэй-Холле и не скрывала ненависти к младшей сестре. Так кто же истинная жертва?

В ответ на её озадаченную реплику хозяйка открыла ей много интересного. Младшую Клэр действительно все жалели, её считали чуть ли не блаженной. Что же касается Флоры, то истинное отношение к ней со стороны здешней публики оказалось двояким: с одной стороны среднюю дочь сэра Уильяма считали очень привлекательной молодой особой, главным образом из-за умения красиво одеваться. Но с другой стороны, здесь не слишком верили в искренность переживаний Флоры из-за гибели старшей сестры.

Слышать такое было удивительно, но и не верить рассказчице у Скарлетт оснований не было. Эта женщина прониклась к ней таким доверием, что откровенничала даже о том, о чём, наверное, и не стоило бы…

По мнению пожилой леди, Флора могла быть даже заинтересована в смерти Анны. Граф не скрывал, что намерен по старой традиции выдавать дочерей замуж по старшинству и за тех женихов, которых подберёт им сам. Брак старшей дочери с простолюдином он бы всё равно расстроил, употребив для этого всё своё влияние. И поэтому Анна на годы могла засидеться в незамужних. Соответственно и Флоре грозило благодаря несговорчивой сестре тоже остаться в старых девах.

«Если принять эту версию, — размышляла Скарлетт, — то все разговоры Флоры про побег — не более чем игра. Да и не так уж она похожа на жертву. Глядя на то, какие роскошные наряды носит, как много на ней драгоценностей, вышивки, уже можно усомниться в её положении жертвы семейного насилия. Удивительно, как я не замечала этого раньше». Анализируя поведение молодой графини, Вэй теперь и сама склонялась к тому, что Флора слишком прагматична, и вряд ли сможет отказаться от наследства и комфортной жизни ради любви и свободы. «Вероятно, этой фифе просто не нравится, что её собираются выдать за старого и некрасивого. Вот она и решила заставить отца подобрать ей партию по вкусу. И для этого готова использовать все средства, в том числе надавить на родителя авторитетом заезжего писателя и его жены-американки» — пришла к неожиданному выводу Скарлетт. Вот уж поистине «правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой», как сказал Оскар Уайлд.

Потом Вэй стала размышлять о тайне, которую ей открыла миссис Элизабет: «Если она имела в виду младенца, которого извлекли из семейного склепа, то о какой справедливости она мечтает? И о каком проклятии говорила? И о чём хотела просить меня? Вопросы, вопросы, вопросы…И ни одной подсказки на возможный ответ».

— А кого в вашем городе называют жабой? — спросила свою хозяйку Скарлетт. Ей вспомнилась презрительная фраза Флоры о младшей сестре, которая якобы «сделала своё чёрное дело с помощью какой-то жабы», — вероятно, некой сообщницы или, возможно, сообщника. Лейтенант Болдуин совсем не подходил под такое нелицеприятное прозвище.

Хозяйка смутилась, но всё же ответила, что так за глаза некоторые недоброжелатели зовут местного аптекаря…

Этим же вечером из поместья пришло печальное известие, что графиня скончалась…

Клэр практически выросла в лесу, и могла ориентироваться в самой густой чаще даже с закрытыми глазами; звери давно стали ей ближе людей. И конечно она хорошо разбиралась в следах здешних обитателей. Впрочем, с некоторых пор Клэр умела чувствовать на расстояние чужое присутствие, будь это зверь или человек. Так её организм словно компенсировал нарастающие проблемы со зрением.

Поэтому она раньше всех обнаружила чужого — по времени это примерно совпало с гибелью её старшей сестры Анны — в лесу что-то изменилось, стало не так как прежде. Какое-то враждебное присутствие ощущалось в необъяснимых шорохах и шуме деревьев. И с каждым днём это лишь усиливалось…

Она ступала мягко, бесшумно. Не оставляя собственного запаха на тропе, благодаря мягким чуням, которые сама сшила себе по образцу тех, что носили североамериканские индейцы. Дорожка волчьих следов вывела её к нагромождению огромных камней. Заросшие лишайниками, очень древние, они остались после прохождения древнего ледника. Даже при свете солнца камни отбрасывали длинные тени и казались зловеще-чёрными. Именно в их честь лес получил своё название — блэкстоунский.

Здесь след обрывался. Клэр сняла с плеч мешок, развязала узел и извлекла большой свёрток из плотной вощёной бумаги, в которую завёрнула мясо. Принялась разбрасывать вокруг приманку. Весь вчерашний день она потратила на приготовление «угощения». Купила в местной лавке большой шмат мяса. Разрезала на куски. Сделала в кусках надрезы и начинила все ядовитыми дарами. Получилась мясная приманка с ядом. Клэр знала, что волк, а тем более оборотень, осторожен, поэтому работала в хирургических перчатках, тоже купленных вместе с ядом в городской аптеке. Она старался скрыть от хищника свой запах.

Покончив разбрасывать приманку, девушка собралась уйти, как вдруг услышала тихое на грани слышимости рычание. Замерев и прислушавшись, Клэр сумела определить направление на звук и, очень осторожно ступая, стала красться к его источнику. Сквозь сильные очки девушка различила несколько клоков серой шерсти на ветках кустарника.

Впрочем, уже в следующую секунду обнаружилось кое-что поинтересней — между камней имелся узкий лаз в пещеру. Даже она — знающая тут каждую тропку — не подозревала о существовании «каменной» норы. Вход был хорошо замаскирован ветками и опавшей листвой, так что если не искать его целенаправленно, то и не заметишь. В минуты сильнейшего напряжение слабеющее зрение девушки обострилось настолько, что она сумела разглядеть на земле возле входа в пещеру след человеческого ботинка.

За спиной Клэр кто-то тихо свистнул, будто позвал. Ещё не успев оглянуться, Клэр поняла, что сама попалась на приманку…

Как сообщила напечатавшая некролог местная газета, причиной смерти миссис Элизабет стал сердечный приступ. Сердце несчастной хозяйки Ланарк-Грэй-Холла не выдержало горя, выпавшего на ее долю. Похороны долго откладывались. Говорили, что тело подвергли бальзамированию, чтобы с покойницей могли проститься какие-то дальние родственники, которые проживали далеко за пределами Англии. Наконец, дата траурной церемонии была определена.