Антон - Проклятие Дома Ланарков

— Зачем вы приехали? — сухо спросила молодая графиня. — Я же всё вам объяснила.

— Извините, но я не могла не приехать. Если проблема лишь в вашем отце, то, пожалуйста, не волнуйтесь за меня.

— Да, и в нём тоже… — Флора как будто давала понять, что причина её резкой перемены к американке кроется в другом.

— Я не понимаю, в чём тогда проблема?

— Я слышала, вы с мужем вернулись в Лондон, и признаться была удивлена, когда вы позвонили. Конечно! Что знаменитому писателю делать в нашем сонном городишке. Какое ему дело до каких-то провинциалок!

«Ах вот оно что!» — сообразила Вэй, и заверила, что это не совсем так:

— После того как я ему всё рассказала, муж просил продолжать держать его в курсе дела. Сам он вынужден был уехать по неотложному делу, но я то осталась…

— Хм, вы можете сообщить вашему мужу, что я нашла поддержку у других джентльменов. Они хоть и тоже очень заняты делами, но не менее порядочны, и им давно небезразличная судьба нашей семьи — холодно ответила Флора. Впрочем, молодая графиня всё же кивнула слугам, чтобы гостью пропустили.

Слуги по дому ходили на цыпочках со скорбными лицами. По пути им встретился солидный господин в строгом, хорошо пошитом костюме, за которым следовал помощник с портфелем. Мужчина сочувственно тихим вкрадчивым голосом сказал юной графине:

— Крепитесь, леди Флора. Ваша матушка с моей помощью привела свои земные дела в порядок, а о духовном с ней теперь беседует преподобный отец Джонс.

Расставшись со стряпчим, они вскоре приблизились к дверям спальни графини, и столкнулись с заплаканной Клэр. Сёстры обменялись неприязненными взглядами.

— Крокодильи слёзы, — с ненавистью прошипела вслед бастардке Флора. — Маленькая негодяйка всё-таки сделала своё чёрное дело с помощью этой «жабы».

В спальне миссис Элизабет находился лишь священник. Он подошёл к Флоре и стал что-то тихо и ласково говорить ей, затем они вышли.

Вэй приблизилась к графине. Глаза миссис Элизабет были открыты, однако взгляд и лицо оставались неподвижными, словно у куклы — никакой реакции на появление нового человека. И всё же Скарлетт решила попробовать:

— Возможно, вы всё-таки слышите меня, — сильно смущаясь, начала она, — вас многие любят и молятся за вас. Господь обязательно поможет вам. — Скарлетт быстро оглянулась на дверь, и, наклонившись ближе к лицу больной, прошептала:

— Вы что-то хотели сказать мне.

Примерно минуту ничего не происходило, и вдруг ресницы миссис Элизабет дрогнули, во взгляде появилась осмысленность! Внезапно из губ её вырвалось что-то сиплое, словно она пыталась что-то произнести.

— У меня был ребёнок, — наконец, едва слышно прошептала она. — Сын.

— Простите, я не знала, что у вас с мужем был ещё ребёнок.

— Мой сын был ребёнком другого мужчины. — Голос графини окреп на удивление быстро. Она вернулась из забытья и собрала последние силы, чтобы сказать самое важное; и торопилась: — Но муж узнал о нём… Я сказала ему…недавно. И ярость его безмерна. Он назвал моего мальчика ублюдком, а меня шлюхой. Но что такое гнев человеческий по сравнению с божьим гневом?! Я давно наказана за свой грех.

Скарлетт чувствовала её боль, хотя внешне графиня оставалась совершенно спокойна. Только в голосе её при упоминании о сыне прозвучало что-то трепетное.

— Он умер? — осторожно спросила Вэй. — Ваш… сын.

Графиня внезапно отвела взгляд. Она долго молча смотрела куда-то сквозь прозрачное стекло окна. Вэй даже подумала, что она ей так и не ответит. Но графиня ответила:

— Да — и уголок её рта приподнялся в странной улыбке. — Да он умер. И это навлекло проклятие на всех нас…

Миссис Элизабет попросила дать ей выпить какого-то средства из чашки, что стояла на столике рядом с кроватью. Сделав несколько глотков, она почувствовала некоторый прилив сил и заговорила ещё быстрее:

— Теперь вы видите, миссис Вэй, какой скелет прячется в моём шкафу. И признаться по правде таких скелетов в нашем славном замке немало… Поэтому я не посмела рассказать духовнику об этом, ведь он считает меня порядочной. А я падшая женщина, мать незаконнорожденного сына, из милосердия обрёкшая его на ужасные страдания… И всё же я мать! Всё чего я хочу, это чтобы восторжествовала справедливость. Знаю, что мой муж станет противиться этому. Не знаю, поймёт ли меня дочь… Ну да теперь уже всё равно, — женщина приподнялась на локте и вся подалась в сторону Вэй, — Я сделала кое-какие. Но у меня есть подозрения, поэтому я хотела просить вас…

Графиня осеклась на полуслове.

— О чём вы хотели меня просить?

Но графиня вдруг резко изменилась в лице, заволновалась, заметалась, у неё начался бред:

— Позовите его…Вон он стоит…Как же он вырос и каким красавцем стал. Даже эти ужасные шрамы не портят его.

Женщина резко ослабела и повалилась навзничь. Глаза её закатились, на губах появилась розовая пена. У неё начался очередной приступ. Вэй бросилась в соседнюю комнату за помощью. Вбежала медсестра, слуги, духовник, произошло большое замешательство и крик. В поднявшейся суматохе Вэй чувствовала, что только мешает всем, и вышла в коридор.

Только через двадцать минут к ней вышла Флора. Скарлетт была немного шокирована: благовоспитанная папина дочка как ни в чём не бывало засунула себе в рот тонкую сигаретку и спокойненько щёлкнула крохотной блестящей зажигалкой. Стало понятно, что в доме случилась маленькая революция, ибо при других обстоятельствах Флора ни за что бы не позволила себе такую дерзость.

Несмотря на нервное состояние, курила она очень манерно, — отставив мизинчик и красиво складывая пухлые губки, выпуская струйки дыма.

Сделав несколько затяжек, Флора сообщила, что на этот раз к счастью с матушкой всё обошлось, после чего спросила с подозрением:

— О чём вы говорили?

— Я передала ей пожелания выздоровления — от себя лично, а также от хозяйки гостиницы и других…

— Да, мою мать все любят, она святая женщина — согласилась девушка, голос её дрогнул, в глазах заблестели слёзы.

Немного успокоившись, Флора пошла проводить Вэй. По пути она отдавала приказания прислуге, и делала это так, будто отныне в её маленьких ручках находится дом.

Неожиданно Скарлетт услышала ужасный рык. Он шёл откуда-то снизу. Можно было подумать, что в одной из комнат нижнего этажа ревёт свирепый зверь. Послышались глухие удары, будто кто-то изо всех сил бьётся в запертую дверь. Скарлетт с недоумением взглянула на хозяйку.

Флоре пришлось признаться, что её отец заперт в кабинете под присмотром личных слуг. Вэй представила, как он там мечется по кабинету, круша всё, что попадается под руку, ревёт от бешенства. И посочувствовала девушке, на которую одновременно обрушилось так много тяжёлых испытаний.