Владимир Апаликов - И Аз воздам

— Ну хорошо, допустим, что это была Мария, — согласился Владимир. — Но только допустим. И зачем ей это? Специально ехала из Германии, чтобы нашего Савву грохнуть? Ну бред же! И кто же вторая была с ней? Кто она-то? Откуда взялась рядом с Марией?

— Да чёрт её знает совсем! — с сердцем ответил Савенко. — Сопля какая-то в коридоре торчала. Будто на стрёме, — он пытливо глянул на Игнатьева. — А, может, и правда, сторожила, а? И знаешь — есть ещё одна странность.

— Какая?

— А такая, что врач, который пользовал Савву, и медсестра говорят, что никто не приходил к нему. Другие уверяют, что приходили, а эти пошли в полную отрицаловку. Почему бы это, а?

В прихожей прозвенел звонок. Там зашевелились, заговорили, слышно было, как отворилась дверь.

— А это кого чёрт принёс? Твои, что ли кто? — Владимир вопросительно взглянул на Савенко.

— Да откуда? Мои все здесь, — ответил тот, прислушиваясь. — Так графиня твоя, наверное, и вернулась, наконец. Ключи-то запасные вряд ли ещё успела сделать. Коли так, сейчас её и поспрошаем. А?

— Нет-нет! — Владимир поднял предостерегающе руку. — Погоди как раз вот этого сейчас делать не надо. Во-первых, она не в себе, во-вторых, сначала лучше последить за ней, что-то здесь…

Не договорил — в кухню ворвалась белая от ужаса Мария. Ожгла взглядом Владимира, резко развернулась к Савенко:

— Что?.. Что здесь было?..

В груди у неё клокотало, она еле справлялась с дыханием.

— Маша, вы успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь, дорогая, — Владимир пришагнул, попытался взять её за руку — не получилось, Марии было не до церемоний.

— Вы правда, успокойтесь, — сказал Савенко. — что ж теперь. Теперь уже ничего не попишешь. Убили тётку вашу. И соседей положили.

Мария пошатнулась, Владимир подвинул ей стул, усадил бережно. Вбежала Саша, сразу устремилась к Маше, обняла её. Та прижала девочку к себе.

Семён значительно посмотрел на Владимира, глазами указал на Сашу. Тот нахмурился, отрицательно качнул головой.

— Кто это был? Зачем? — Маша смотрела в пол.

— Пока неизвестно, Машенька, — сказал Владимир. — Но мы их обязательно найдём, не сомневайтесь. Вот Семён Степанович обещал лучших сыщиков наладить.

— Обязательно! — подтвердил Семён. — Не уйдут гады.

— Вот видите, — Владимир налил воды в кружку, подал Марии, она жадно выпила залпом. — А мы сейчас поедем с вами в гостиницу, машина внизу. Здесь вам нельзя оставаться. Я уже договорился с номером. Во Второй Дом Советов поедем.

Мария вопросительно подняла на него глаза.

— Это бывший Метрополь, — объяснил Владимир. Там заседал наш Всероссийский исполком. Троцкий жил. Другие вожди. Сейчас постепенно возвращается гостиница. Там живу и я. Девочка, как я понимаю, с вами?

— Да, она со мной, — Марии тяжело давался разговор.

— Ей там тоже места хватит, — успокаивающе сказал Владимир. — Номер большой, удобный.

— Можно ли побыстрее уехать?

— Конечно, конечно! Прямо сейчас и пойдём, — Владимир помог Марии подняться. — Ваши вещи потом привезут в гостиницу, чемоданы уже собирают. Может быть, вы хотите сами?

— Нет, нет ради Бога! — Мария заставила себя поднять глаза на Владимира. — Я не смогу. Вот Саша поможет разобраться. Поможешь, Саша? Мы тебя в машине подождём.

— Я помогу, помогу, — заторопилась девочка. — Не волнуйся, всё сделаю, как надо. Я сейчас, шементом.

Зарёванная, вылетела скрылась за дверью. Мария подняла глаза на Игнатьева.

— Владимир, мне надо с вами поговорить, — голос ничем не выдавал того, что творилось в её душе. — Если можно — сейчас и с глазу на глаз.

Игнатьев глянул на Савенко, тот понял заторопился:

— Ну, вы пока тут поговорите, а я ещё осмотрюсь в квартире.

— Мария, поверьте, — начал Владимир, — мы сделаем всё, всё…

— Погодите, я не о том, — перебила его Мария. — Что бы вы ни сделали, маму Сашу никто и никогда уже не вернёт. Я о Саше.

— Это та девочка, которая?..

— Да, она беспризорная. Мы сегодня подобрали её на кладбище. Я хочу, чтобы она осталась со мной. Я хочу забрать её в Германию. Вы можете сделать соответствующие документы в кратчайшие сроки?

Владимир молчал. Мысли его неслись стремительно. Вот он — случай, когда эта гордячка может оказаться в полной его власти. К тому же, и делать почти ничего не придётся, склепать документы — плёвое дело. Нужно только сделать вид, что он совершает что-то чрезвычайное, а тогда из неё верёвки можно будет вить. Девчонка-то ей, видно, очень необходима.

Игнатьев принял озабоченный вид, отвёл глаза в сторону, тяжкий вздох вырвался из груди…

— Я понимаю, что это очень сложно, понимаю, — Мария прекрасно знала, что происходит в голове её визави, в другое время это её наверняка бы позабавило. — Вы можете рассчитывать на любое вознаграждение. На любое, — нажала на слово. — Но к воскресенью Сашенька должна быть готова выехать со мной.

— Машенька, о чём вы говорите? Какие вознаграждения?! — Владимир сейчас вдруг сам поверил в собственное бескорыстие. — Для меня будет счастьем помочь вам. Я всё сделаю.

— Я всё сделаю! Я всё-всё-всё сделаю, что надо, — Саша изо всей силы прижалась к Марии. — Мы убьём всех этих сволочей. И достанем тех, кто угробил тётю Сашу. Да? Да? Да?

— Тебе ничего не надо делать, Саша, — строго сказала Мария. — Я рассказала тебе всё только лишь затем, чтобы ты представляла всю опасность моего предприятия и приняла взвешенное решение о своей дальнейшей судьбе. Тебе надо решить, и решить безотлагательно: остаёшься ли ты со мной или нам надо будет устраивать твою жизнь здесь, в Советской России.

— Мне нечего решать! — закричала Саша. — Мне нечего решать! Ты сама сказала, что мы вместе до конца жизни. Куда ты пойдёшь, туда и я. Мы сёстры. Сёстры мы! Ты сама говорила. И нечего тогда меня кидать. Я в деле! Гадой буду последней, если не так!

Её било крупной дрожью, Маша обняла горячее тельце девочки.

— Успокойся, успокойся, моя родная. Мы — вместе. До конца, — Мария, помолчав, задала неожиданный вопрос. — Ты в любительских театрах не играла случаем?

— Чего? — Саша даже привстала на кровати, испуганно посмотрела на сестру.

— Я спрашиваю, в театральных постановках не приходилось играть? В школе, в детдоме? Может, дома?

— Папа у меня театр любил, — просто сказала Саша. — Мы с ним на праздники разные номера откалывали. Мы дурачимся, а мама смотрит. В ладошки хлопает. Так я любила эти праздники. А теперь ненавижу.

— Ну перестань, успокойся, — Мария погладила Сашу по голове. — Завтра нам с тобой предстоит поиграть в театр. С одним зрителем. С утра я тебе расскажу подробности. Уверена, у нас всё получится. Давай спать, родная.

Благодетельный сон наконец-то осенил заговорщиц, милостиво лишив сновидений. Баюкала их широченная кровать в номере когда-то великолепной гостиницы, утратившей своё гордое имя «Метрополь», но даже и за 10 лет не растерявшей до конца старорежимного шика.