Владимир Апаликов - И Аз воздам

— Ты сейчас сам в другое место пойдёшь, идиот, — вскипел Владимир. — Позови кого-нибудь из старших. Там лежит кандидат в члены Центрального комитета. Ты понимаешь, свинина?! Надо немедленно выставить оцепление, сообщить в Кремль. Действуй!

Милиционер подхватился, бегом кинулся к трамваю. Владимир поспешно двинулся за ним. У трамвайного вагона стояла группа людей, высокий усач в длинной шинели, отдавал распоряжения. Его внимательно слушали.

— Товарищ, вы тут старший? — Владимир легонько коснулся плеча человека в шинели. Тот обернулся, на Владимира глянули из-под козырька будёновки внимательные глаза.

— Вы кто и почему здесь?

— Я сотрудник ОГПУ, — Игнатьев достал уже другое удостоверение, в ярко-красной обложке. — Иду домой, я живу неподалёку, во Втором Доме Советов.

— Начальник районного УГРО Ситников, — представился усач. — Слушаю вас, товарищ.

— Я хорошо знаю убитого, — сказал Владимир. — Это кандидат в члены ЦК Ярослав Емельянов. Слышали, наверное?

— Кто же не слышал про товарища Емельянова? Очень, очень жаль, ценный агитатор, — опечалился товарищ Ситников. — Спасибо за сведение. Но почему вы говорите «убитый»? Здесь просто несчастный случай.

— Вы уверены? — строго спросил Игнатьев. — Всё-таки кандидат в члены ЦК.

— Да ведь под трамвай-то любой угодить может, кандидат — он тоже человек, — Ситников обернулся, показал на тело. — Видите — без пальто лежит. Значит, был где-то близко, в гостях. Наверняка выпил, ну и не рассчитал: перебегал улицу, а тут трамвай. Вожатая говорит, что он как слепой был, не разбирал дороги. Она ему звонила, он даже не попытался уклониться.

— А за ним никто не гнался?

— По показаниям вожатой, выходит, что нет. Один он был, один.

— А откуда шёл?..

— Бежал, — поправил Ситников, — бежал, что есть мочи.

— Не установили, откуда он бежал?

— Установили, — сказал усач, внимательно посмотрел на Игнатьева. — У него стакан в руке был зажат. А на донышке марка фирменная выдавлена.

Повисла пауза. Ситников вглядывался в лицо Владимира, точно пытался что-то увидеть в нём.

— Так что за марка? — не выдержал тот.

— «Метрополь» на стакане обозначено. То есть, сейчас это как раз Второй Дом Советов. Случаем, не знаете, у кого он гостевал? Может, у вас?

— Вы же видите, товарищ, что я только возвращаюсь домой, — раздражённо заметил Владимир. — То есть, он никак не мог быть у меня в гостях.

— А у кого мог? Может, знакомые там у него были? У кого-то же он прихватил стакан.

— Знакомые? — Владимир вдруг глубоко задумался, процедил медленно. — Нет, товарищ. Нету у него тут больше знакомых.

— Знакомых вам среди них, случаем не наблюдаете? — Савенко обвёл рукой трупы. Они остались лежать там, где их настигла смерть. И в тех же позах. Убийца даже не вынул топор из головы Васи-Мясо.

— Зачем вы?.. Зачем вы привезли нас сюда? — Мария с ужасом оглядывала залитую кровью комнатку, остановила взгляд на Саше. Та ничуть не была взволнована, стояла у порога, озиралась с любопытством.

— Я ж говорю — чемоданчик здесь ваш, — Савенко нырнул за занавеску, вернулся с чемоданом, поставил его на стол. — Ваш, а?

— Мой, — сказала Мария, она всё не могла успокоиться.

— Тогда гляньте, все ли вещи на месте.

Мария, ощущая на себе следящий взгляд Савенко, заставила себя открыть чемодан. Быстро перебрала вещи в нём.

— Да, кажется, всё на месте.

— Всё ли?

Что-то в его тоне насторожило Марию, она ещё раз переложила свои вещи, гадая что именно её встревожило. И вдруг поняла: в чемодане не было фотографии. Её самого драгоценного достояния, которое она пронесла через годы и немыслимые испытания. Попыталась справиться с собой.

— Я не могу сказать с уверенностью, вы должны понять моё состояние. Но, думаю, здесь всё.

— А вот это не ваше, а? — Савенко положил рядом с чемоданом фотографию. С уже пожелтевшего снимка улыбался солнечно молодой человек в мундире с золотыми погонами. Внизу наискосок шла каллиграфическая надпись: «На память любимой Марiи. На всю жизнь твой Владимиръ Игнатьевъ. Августа 23-го, 1917 годъ».

Комната закружилась вокруг неё. Всё быстрей, быстрей. Превратившись в стремительный вихрь, унеслась ввысь, оттуда пала темнота.

— Эй, эй, ты смотри не загнись у меня, — ненавистный голос разогнал тьму.

Над Марией, усаженной на лавку у стены, нависал Савенко, брызгал ей в лицо водой.

— Дай сюда, гад! — Саша вырвала у него кружку, принялась смачивать виски Марии. — Как ты, родная, что?

— Ничего, ничего, просто голова закружилась, — Мария подвинулась ближе к стене, упёрлась в неё спиной. — Сейчас всё пройдёт.

— Вот и хорошо, — удовлетворённо сказал Семён, — нам же поговорить надо. О многом поговорить, а?

— Какой поговорить? Она же чуть не померла сейчас! — Саша вскинула кулачки. — Ты ох. ел, мусарюга?!!

— Но-но, бикса малолетняя! Завали хавало и встань в углу, — осадил её Савенко.

— Умойся, чмо шершавое! — Саша упорно не хотела покоряться.

— Не встанешь — ляжешь. Вон, рядом с ними, — спокойно сказал Семён.

— Саша, ты правда, делай, как он говорит. И не ругайся, — попросила Мария. — А лучше иди в гостиницу, я скоро приду, поговорю только. Ведь ей можно уйти? — обратилась к Семёну.

— Пока пусть погодит. В углу, — ответил тот.

Придвинул стул, уселся, на стол перед собой положил револьвер. Саша отошла в сторонку, косилась оттуда волчонком.

— Итак, гражданка графиня, выходит, ты есть гражданка Мария Шаховская, невеста офицерика Владимира Игнатьева, и это вас мы кокнули десять лет назад. Так, а?

— Так

— Тогда объясни мне, как же ты жива осталась, а?

— Маузер у твоего приспешника оплошал.

— Он не приспешник, а мой сын, — назидательно сказал Семён.

— Действительно яблоко от яблоньки недалеко укатилось, — усмехнулась Мария. — Папаша — висельник, и сынок в него. Когда-нибудь и висеть вам обоим.

— Когда-нибудь все там будем, — парировал Савенко. — Теперь скажи мне, зачем ты грохнула бедного нашего Саввушку? Мстила, а?

— Я его не убивала, — честно сказала Мария.

— Даааа? — деланно удивился Савенко. — А зачем же ездила к нему в Кащенко? Просто навестить болящего, а? И подругу свою с собой брала. Отнекиваться не надо — вас там видели.

— Я и не отнекиваюсь, — сказала Мария. — Была я там. Саша ни при чём, она ничего не знала. А я хотела в глаза ему посмотреть.

— Просто в глаза посмотреть?

— Не просто, конечно. Если честно, да — хотела убить его, всей душой хотела. А когда увидела, поняла, что судьба и Господь уже наказали его. За меня и за всех, кого он умучил.

— Выходит, ты мстить нам сюда приехала? А?

— На. Что ты всё акаешь! Все уши измочалил.

— Ты по делу излагай, барыня, — Семён, кажется, обиделся.