К Сэнсом - Каменное сердце

— Господи Исусе, а это еще что такое?! — изумился Дирик и впервые за сегодняшний день вдруг притих.

— Я слышал, что король построил огромную галею, — ответил Николас. — И называется она «Галея искусная».

Я вспомнил, что, по словам Ликона, у французов таких чудо-кораблей насчитывалось две дюжины.

— Она прекрасна, — негромко промолвил Хью.

Тем временем огромная галея изменила курс, направившись мимо стоявших на якорях кораблей к входу в гавань и оставляя за собой длинную ленту кипящей белой пены.

— Вот, брат Шардлейк, — произнес Винсент. — Будет вам теперь что рассказать своим друзьям в Лондоне, когда вернетесь домой. Быть может, это зрелище послужит вам компенсацией за то расстройство, в которое вас повергнет перечень ненужных расходов!

— Если мы вообще доберемся до дома, — проворчал себе под нос Барак.

Хоббей-старший повернул коня:

— А сейчас, мальчики, надо возвращаться в Хойленд.

— Уже? — Дэвид тяжело вздохнул.

— Да, нам пора. Мы можем проехать по одной из боковых улиц, там спокойнее. До скорой встречи, мастер Шардлейк. — Николас в упор посмотрел на меня. — Как недавно сказал Винсент, вы имели возможность убедиться в том, как сэр Квинтин Приддис относится к этому делу. От души надеюсь на то, что ваше расследование завершится в понедельник. Поехали, ребята!

Хоббей-старший и его люди оставили нас с Бараком на дороге.

— Должно быть, уже почти полдень, — заметил я.

— Тогда поехали в таверну.

Вид кораблей, похоже, взволновал моего клерка. Мы направились в сторону пристани.

— Хоббей с таким нетерпением ожидает эту охоту, — заметил я вслух. — Тем не менее Абигайль сказала, что охота опасна. И мы до сих пор не знаем почему…

Джек перебил меня резко и встревоженно:

— Что у вас произошло с Ричем?

Я пересказал ему тот разговор и добавил:

— Странно, что он поджидал меня именно здесь, как, впрочем, и в Уайтхолле. Причем в компании с Паулитом. — Затем, помедлив, я добавил: — Уж не стоит ли за всем этим Ричард Рич? А что, этот человек, безусловно, способен нанять для нападения банду головорезов вроде тех, что угрожали мне в Лондоне…

К моему удивлению, помощник повернул своего коня, преграждая мне путь. Животное нервно заржало, и Нечет дернул головой.

— Что ты делаешь? — удивился я.

— Пытаюсь заставить вас послушать! — В глазах Барака блеснул гнев. — Ну и бред, Господи прости, вы несете! Не хватало еще приплести ко всей этой истории Ричарда Рича. Ну и что из того, что вы встретили его в городе? Эка невидаль! Да здесь сейчас находится весь королевский флот, почти все значительные персоны. Рич, между прочим, заседает в Тайном совете, а Паулит является губернатором Портсмута. Ясное дело, что им сейчас в этом пекле самое место! А вот нам тут делать точно нечего. Хью здоров и благополучен, а если миссис Хоббей мерещатся невесть какие ужасы, то это не наша забота! Ну их всех к чертям собачьим с их тайнами!

Признаться, я был удивлен, что Барак так сильно рассердился, и я сказал напряженным тоном:

— Полагаю, что Хоббей вместе с Приддисом много лет снимали сливки с доходов Хью.

Стащив с головы шляпу, Джек в раздражении швырнул ее на пыльную дорогу:

— Но вы же не можете доказать этого, а Хью оно на хрен не надо! Что же касается Ричарда Рича, то это просто смешно. С чего вдруг человеку его положения беспокоиться из-за того, что творится в каком-то крохотном поместье в Хэмпшире? Прошу прощения, но мне уже начинает казаться, что не одна только миссис Хоббей отличается странностями.

Бараку уже случалось сердиться на меня, но никогда еще в такой степени.

— Я всего лишь хочу благополучия Хью, — сказал я негромко. — И, позволь заметить, нет никакой необходимости разговаривать со мной подобным тоном.

— Вы уже могли убедиться в полнейшем благополучии этого мелкого говнюка.

— Почему ты так называешь Кертиса?

— А вы разве не видели, в какой восторг он пришел там, на берегу, когда называл какую-то галею прекрасной? А кто сидел на ее веслах, а?! Люди, набранные на лондонских улицах, нищие и бродяги. Мое детство прошло на улице, и если я чему-то научился там, так это тому, как чертовски трудно простому человеку выжить на этой земле! Многим это не удается… Вспомните хоть добрую Джоан, которую унесла болезнь, или же моего первенца, появившегося на свет мертвым. Но таким, как Хью, нужны только кровь и смерть. Разве и без того в мире мало горя? При этом сам-то он вполне благополучен, живет в этом проклятом приорстве, на всем готовом и в ус не дует!

— Кертис записался бы в армию, если бы мог!

— К черту армию! К черту этого парня! Нам пора убираться восвояси, надо вернуться домой прежде, чем сюда явятся французы, черт их дери, и разнесут в щепу все эти корабли!

Я посмотрел на помощника. В последнее время я неотрывно думал лишь о Кертисе и Эллен и напрочь забыл обо всем остальном, что творится вокруг.

— Ну хорошо, — проговорил я успокаивающим тоном. — Если я до тех пор не обнаружу свидетельств чудовищного злодейства, творимого в отношении Хью, мы уезжаем во вторник, сразу после посещения поместья Приддисом и его сыном. Наверное, ты прав. Но я хочу еще услышать, что скажет Ликон о Колдайроне и об этом Филиппе Уэсте.

— Да будь у вас хоть капля разума, вы бы давно оставили Эллен в покое! — в сердцах воскликнул мой помощник. — Кто знает, какое осиное гнездо там можно разворошить? Ну ладно, уезжаем во вторник! Смотрите, вы обещали!

Я поднял руку:

— Джек, не передергивай. Я сказал не так. Мы уедем лишь при условии, что до этого я не пойму, в каких страшных злодеяниях по отношению к Хью Кертису обвинял его опекуна Майкл Кафхилл.

— Да ничего вы не найдете. Все это плоды его измышлений. На самом деле никаких ужасов не существует и в помине.

Барак повернул коня в обратную сторону, и, проехав мимо пристани, мы вернулись на Устричную улицу. Два нетвердо стоявших на ногах солдата оттолкнули с дороги какого-то мастерового. Повернувшись, тот разразился потоком гневных проклятий. Джек указал на знак гостиницы — лев, нарисованный ярко-красной краской.

— Это здесь, — произнес мой помощник. — Надеюсь, сегодня мы завершим ваше дело.

Барак отыскал конюха, принявшего у нас лошадей, и мы вошли в таверну. Внутри оказалось жарко и шумно, под ногами шуршала грязная солома. Группа возчиков спорила о том, что тяжелее возить, коноплю или зерно; итальянцы в полосатых шерстяных кафтанах кружком сидели вокруг стола за игрой в кости. Ликон помахал нам из небольшого алькова возле окна, где он устроился вместе с Томом Ллевеллином и каким-то пожилым мужчиной. Я попросил помощника принести от прилавка дюжину пива и направился к ним. Джордж снял полупанцирь и шлем, положив их возле себя на солому.