К Сэнсом - Каменное сердце

— Полезное было совещание? — спросил я.

— Не особенно. Наверху еще не решили, куда именно нас отправить: на корабли или на берег, чтобы там отбивать французов.

— На берегу больше толку от пикинёров, — заметил пожилой.

Ликон хлопнул Ллевеллина по плечу:

— А Том сумел договориться на валлийском языке с двумя капитанами из Суонси.

— Хорошо, что отец мой не присутствовал при этом и не слышал, как я запинаюсь, — скромно заметил юноша.

— Так вот, мастер Шардлейк, — продолжил вице-капитан, — я нашел вашего Филиппа Уэста. Он служит помощником казначея на «Мэри Роуз». Кстати, флотские офицеры тоже совещаются сегодня утром. В Божедоме.

— Мы видели его, когда въезжали в город.

— Потом я отведу вас туда. Но сперва позвольте мне представить вам мастера Джона Сэдлера. Он служит здесь герольдом в роте пикинёров.

— Очень приятно! — Я кивнул пожилому мужчине.

Невысокий, коренастый, волевой подбородок обрамлен короткой седой бородкой, на загорелом лице поблескивают жесткие голубые глаза. Усевшись, я с облегчением стащил с головы шляпу и парик. К нам подошел Джек с кружками и пустил их по кругу.

— А теперь, сэр, — обратился Ликон к Сэдлеру, — расскажите моему другу все, что вам известно о некоем Уильяме Колдайроне.

Джон посмотрел на меня с холодной задумчивостью:

— Если речь идет о моем знакомом, то на самом деле его звали иначе.

Впрочем, у него были веские причины сменить имя. При крещении его и впрямь нарекли Уильямом, да вот только фамилия его была Пайл, а вовсе не Колдайрон. Капитан Ликон расспрашивал здесь всех ветеранов, не знают ли они такого человека, и я узнал его по описанию внешности. Высокий и тощий, сейчас примерно лет шестидесяти, одноглазый и со шрамом во все лицо.

— Да, это Колдайрон, — подтвердил я.

— А как вы познакомились с ним, сэр? — с любопытством осведомился Сэдлер.

— Имел несчастье нанять его в экономы.

Герольд улыбнулся, обнажив бурые пеньки зубов:

— Тогда хорошенько следите за своим серебром, сэр. А когда вернетесь домой, спросите этого человека, что он сделал с деньгами нашей роты, после того как дезертировал, прихватив казну.

— Так он дезертир?! А мне наплел, что якобы сражался в битве при Флоддене и даже убил шотландского короля!

Джон расхохотался:

— И вы поверили ему?

— Ни на секунду. Я давно бы уже выставил этого лживого и ленивого пьяницу, но мне жаль его дочь, которую он привел с собой.

Сэдлер прищурился:

— Дочь? Так-так! И сколько же ей лет?

— Ну, примерно двадцать. Высокая блондинка. Зовут Джозефиной.

Мой собеседник снова расхохотался:

— Она и есть! Наш старинный талисман.

— Что-что?

Джон откинулся назад, сложив руки на плоском животе:

— Позвольте мне рассказать вам об Уильяме Пайле. Как и я сам, он родом из Норфолка. В тринадцатом году нас обоих забрали в армию воевать с шотландцами. Тогда каждому из нас только-только исполнилось двадцать. Уильям действительно был при Флоддене, но, в отличие от меня, он не стоял на равнине, когда шотландские копейщики бросились на нас с горы. Его хитрюга-отец пристроил сыночка в обоз. И в тот день Уильям, как всегда, ошивался в глубоком тылу… Ха, убил шотландского короля… Каков мерзавец, это надо же такое придумать! — Мой собеседник холодно улыбнулся. — И это еще только начало. После войны тринадцатого года, которая была ничуть не лучше всякой затеянной королем войны, мы оба остались в армии. Иногда находились в гарнизоне Бервика, иногда в Кале. По большей части сплошная скука, никаких тебе сражений. Впрочем, это вполне устраивало Уильяма, который любил проводить дни за выпивкой и игрой в кости.

— Итак, вы знали Колдайрона — то есть Пайла — достаточно хорошо? — уточнил я.

— Конечно. Никогда не симпатизировал этому говнюку, однако всегда удивлялся тому, как ловко он обстряпывает свои делишки. Мы прослужили вместе много лет. Меня произвели в герольды, а Уильям так и оставался армейским писарем, не имея других амбиций, кроме как отщипнуть свой кусочек от солдатских рационов и сплутовать в карты. А жениться он не имел никакой возможности, с такой-то физиономией! Позвольте спросить: он небось говорил вам, что получил свои раны при Флоддене?

— Именно так.

Сэдлер едко усмехнулся:

— А теперь послушайте, как все обстояло на самом деле. Однажды вечером в замке Карнарвон Уильям играл в карты. Среди нас был один рослый девонширец, шести футов ростом, буйный во хмелю… В ту ночь все они упились вусмерть, иначе Уильям передергивал бы осторожнее. Когда девонширец понял, что его надули на соверен, он встал, схватил свой клинок и полоснул шулера по лицу. — Джон снова хохотнул. — Клянусь гвоздями распятия, кровищи-то было! Мы уж думали, он помрет, однако такого жилистого гада, как Уильям, убить трудно. Он поправился и через два года отправился с нами воевать во Францию.

— Помню эту войну. Тогда я уже был студентом.

— Кампания двадцать третьего года представляла собой жалкое зрелище. Солдаты занимались грабежом в окрестностях Кале, ну еще сожгли несколько деревень. — Герольд опять усмехнулся. — Да еще гоняли французских баб по полям, а те громко визжали и задирали подолы выше своих нечестивых задниц.

Сэдлер посмотрел на меня, явно наслаждаясь недовольной физиономией слушателя, и продолжил рассказывать:

— Была там одна деревня, все жители которой разбежались, как кролики, едва мы появились на дороге. Мы отправились по домам, чтобы взглянуть, чем там можно поживиться, прежде чем мы сожжем их. И не смотрите на меня такими глазами, сэр: трофеи, отобранные у местных жителей, приносят на войне единственный доход солдатам. Если французы высадятся здесь, они тоже не побрезгуют грабежом. В любом случае в той навозной куче брать было нечего, кроме нескольких свиней и кур. Мы уже поджигали дома, когда из одного вдруг выбежала маленькая девочка, рыдавшая во все горло. Ей было года три, и про нее в суматохе попросту забыли. Война войной, но иногда размягчается и солдатское сердце. — Герольд пожал плечами. — И поэтому мы взяли ее с собой в Кале. О малышке заботилась вся рота, мы делились с ней пропитанием. Она была вполне счастлива, и мы сшили ей платьице цветов нашей роты и шляпку с крестом Святого Георгия. — Он отпил пива и усмехнулся. — Видели бы вы эту девчонку, когда она бегала по казарме, размахивая маленьким деревянным мечом, который мы специально вырезали для нее! Как я уже сказал, она была нашим талисманом.

Ликон взирал на Сэдлера пустыми глазами. Я тоже постарался преодолеть неприязнь к этому человеку. Он же продолжал:

— Звали ее Жозефиной, а сокращенно — Жожо. Солдаты научили малышку объясняться по-английски. Ну вот, спустя какое-то время нашей армии было приказано убираться домой — поджав хвост, как и в предыдущий раз. Мы намеревались оставить девочку на родине, подыскать ей в Кале приемную семью. Однако Уильям Пайл, этот ваш Колдайрон, сказал, что возьмет Жожо с собой. Он-де решил уволиться из армии и воспитает ее, чтобы было кому вести его хозяйство. Ну, может, и выполнять некоторые другие обязанности, если вырастет пригожей. — Джон взглянул на нас с явной издевкой.