К Сэнсом - Каменное сердце

— Насколько я понимаю, Хью уже какое-то время известно о нездоровье Дэвида, — заметил я.

— Первый приступ случился у моего сына сразу же после того, как к нам переехали Хью и Эмма… когда мы еще жили в Лондоне.

— Однако вы тем не менее хотели выдать за него Эмму. А заключать брак подопечного с лицом, подверженным такой болезни, как падучая, не разрешается.

— Девушка умерла, — резким тоном напомнил Дирик.

И он беспокойно поглядел на Николаса, словно бы опасаясь, что тот может наговорить больше чем следует. Но что еще тут можно добавить?

Я повернулся к Хоббею:

— Так, значит, Хью все время держал это в секрете?

Хозяин дома кивнул, но теперь глаза его смотрели на меня с настороженностью.

— Он согласился молчать и никому не рассказывать. И сдержал свое обещание.

— Сложно возлагать подобную обязанность на мальчика, — покачал я головой.

— Сам факт молчания Кертиса, бесспорно, свидетельствует о его верности семье, — вставил Винсент.

— Но когда вы заявились сюда и затеяли эту бессмыслицу… — в голосе Николаса прозвучала гневная нотка, однако он немедленно овладел собой, — все это подвергло мою жену и сына огромному напряжению. И я полагаю, что именно это послужило причиной приступа Дэвида.

Однако потом хозяин дома слегка успокоился и продолжил:

— Я бы попросил вас проявить милосердие: не сообщать об этом в Сиротский суд и не раскрывать наш секрет в Лондоне.

Я внимательно посмотрел на него. На лице Хоббея читалось тихое отчаяние. Губы его на мгновение дрогнули.

— Мне надо подумать, — ответил я.

Николас и Дирик переглянулись, и мастер Хоббей вздохнул:

— Мне пора идти, необходимо отдать еще несколько распоряжений относительно завтрашней охоты.

— Вы по-прежнему уверены в том, что эти приготовления разумны? — спросил мой оппонент.

— Да. Я не склоню головы, — отозвался хозяин с долей прежней твердости.

— Я встречу гостей как ни в чем не бывало. И вы, Винсент, тоже должны присутствовать, как подобает моему адвокату. Мастер Шардлейк, — повернулся он ко мне, — а вы примете участие в охоте?

Я помедлил, сознавая, что имею дело с пересмотром тактики, попыткой задобрить меня. Но потом кивнул:

— Да, благодарю вас. Охота избавит мои члены от скованности, которую я ощущаю после дней, отданных верховой езде.

Николас встал. Он казался предельно уставшим.

— Возьмите с собой своего клерка, если тот захочет, — предложил он. — А после охоты прибудут сэр Квинтин и его сын. Мне следует оказать им подобающее гостеприимство.

Вернувшись к себе в спальню, я тяжело опустился на постель. Следует ли мне сообщать о болезни Дэвида Сиротскому суду? Я не имел желания становиться доносчиком. Но в какой мере жизнь в этой отшельнической семье, хранившей такой секрет, повлияла на Хью? Через некоторое время, после новых раздумий, я вышел в коридор и постучал в дверь Кертиса.

Он открыл мне почти сразу:

— Входите, мастер Шардлейк.

Я последовал за юношей в его уютную комнату. В ней было темно — полуприкрытые ставни не пропускали внутрь яркий дневной свет. На столе лежала открытая книга, «Утопия» Томаса Мора.

— Решили дать сэру Томасу еще один шанс? — спросил я.

— Да, вчера вечером начал перечитывать. Увы, мастер Шардлейк, я по-прежнему считаю его фантазером. А Сэм Фиверйир говорил, что, будучи лорд-канцлером Англии, он сжег многих добрых людей, посчитав их еретиками.

— Да, это так.

— Тогда какое Томас Мор имеет право клеймить ужасы войны?

Я подумал, что из этого юноши мог бы получиться настоящий ученый, но вслух сказал другое:

— Фиверйир исчез. Вы заметили?

Подойдя к окну, Хью посмотрел наружу сквозь ставни:

— Да, я привык видеть эту странную маленькую физиономию. Мне сказали, что мастер Дирик отослал помощника назад в Лондон.

— Очевидно, по срочному делу. Сэм уехал сегодня утром. — Чуть помедлив, я добавил: — Я видел, как он бежал вчера вечером по лужайке.

Хью повернулся ко мне, но лицо его оставалось бесстрастным.

— Мастер Дирик позвал его.

— Я не слышал ничего подобного. Но зато слышал, как кто-то в ужасе воскликнул: «Нет!»

— Вам наверняка показалось, сэр. Мастер Дирик вышел из дома и позвал своего клерка. Зов хозяина всегда заставлял бедного Сэма нестись сломя голову. — Взгляд голубых с зеленью глаз обратился ко мне. — Так вы явились ко мне именно поэтому?

— Нет.

— Сомневаюсь.

— Секрет Дэвида теперь стал всеобщим достоянием.

— Мне очень жаль.

— Мастер Хоббей сообщил мне, что о его состоянии вам с сестрой стало известно вскоре после того, как вы поселились у Хоббеев.

Мой собеседник опустился на постель и внимательно посмотрел на меня:

— Однажды днем, вскоре после нашего переезда к Хоббеям, мы с Дэвидом и Эммой занимались с мастером Кафхиллом. Он рассердился на Дэвида, который не выполнил задание, и пригрозил, что расскажет об этом его отцу. Дэвид велел учителю идти и проделать нечто отвратительное с овцой. После чего вдруг свалился со стула, начал трястись, и на губах у него выступила пена, как это было сегодня. Мы с Эммой испугались, так как решили, что Бог покарал его за плохие слова. Тогда мы еще верили в подобные вещи, — добавил Хью с горькой полуулыбкой. — Однако мастер Кафхилл сразу распознал симптомы падучей. Он уложил Дэвида и удерживал его язык линейкой, как это сегодня сделал Фальстоу ножнами кинжала.

— И родители Дэвида заставили вас с сестрой хранить эту тайну?

— Они попросили нас, — ответил молодой человек бесстрастным голосом.

— Итак, вы не любите Хоббеев как родных? Никого из этого семейства… — заметил я.

Длинное, изуродованное оспой лицо Хью чуть дернулось, и на какое-то мгновение он опять сделался похожим на ребенка. Затем самообладание вернулось к нему, и юноша посмотрел на меня.

— И тем не менее, — произнес он негромко, — Хоббеи потратили несколько месяцев на уговоры, принуждая сестру дать согласие на брак с Дэвидом. Невзирая на его падучую, невзирая на грубые манеры и явную тупость.

— Дэвид не нравился Эмме?

— Она презирала его. Хотя сестре едва исполнилось тринадцать лет, этот молодчик пытался залезть ей под юбку. — Лицо Кертиса потемнело. — Я ударил его за это, и мастер Кафхилл принял нашу сторону. Он сказал нам, что Эмма может отказаться выйти замуж за Дэвида. Она может обратиться в Сиротский суд и сообщить там, что жених нездоров телом. В таких случаях принуждать девушку к браку нельзя.

— Совершенно верно. Это так называемое насилие над подопечным, — проговорил я. — Но мастер Хоббей очень хотел объединить ее долю земель со своими собственными.

— Ну, у нас с Эммой были другие планы. — В голосе Хью слышался гнев. — Если бы мастер и миссис Хоббей продолжили настаивать на своем, мы пригрозили бы обратиться в этот их самый драгоценный Сиротский суд. Мастер Кафхилл читал закон, он сказал нам, что если мальчики не имеют права избавиться от опеки до двадцати одного года, то девочки могут унаследовать свои земли в четырнадцать лет.