К Сэнсом - Каменное сердце

— Но я никого не выгораживаю… — запротестовал тот. — Я просто говорю правду.

— Мы надеемся на это, старик. Ибо для лжесвидетелей предусмотрены особые наказания.

— Неужели тут совсем ничего нельзя сделать? — шепнул мне Барак. — Этот старый увечный козел не имеет никакого права допрашивать кого бы то ни было.

Я в ответ лишь покачал головой.

Гарольд наконец отпустил старого слугу. Сэр Квинтин в этот момент смотрел на меня, приподняв брови, явно желая продемонстрировать таким образом свою власть. Коронер тем временем вновь ударил молотком, чтобы утихомирить поднявшуюся волну разговоров. Дождавшись тишины, я встал на ноги.

— Сэр, — произнес я, — справедливость требует, чтобы прозвучал вопрос, не имелось ли у кого-нибудь еще мотивов для убийства Абигайль Хоббей.

Тревельян развел руками:

— Ну кто еще мог хотеть смерти бедной женщины?

Я помедлил, понимая, что скажу сейчас ужасную для семейства Хоббей вещь, однако Леонард имел право на защиту:

— Сэр, я провел в этом доме неделю. И боюсь, что едва ли не все встреченные мною люди не любили миссис Хоббей. Сам мастер Хоббей признал это. Так, например, был… э-э-э… неприятный случай, закончившийся смертью ее собаки.

По скамьям вновь пробежал ропот. Дэвид повернулся и с предельным ужасом воззрился на меня. Дирик и Николас Хоббей тоже уставились на меня круглыми глазами. Впрочем, Хью по-прежнему невозмутимо смотрел в пространство перед собой. Внезапно Хоббей-старший словно бы очнулся, возвратившись в реальный мир, поднялся и произнес:

— Мастер коронер, если говорить о собаке, то это был несчастный случай.

Следом за ним поднялся и Винсент:

— А что касается Леонарда Эттиса, то я хотел бы особо упомянуть об одном инциденте. Этот человек имел наглость заявиться в кабинет мастера Хоббея и там вступить в спор с ним и со мной. Пришедшая туда миссис Хоббей, не выдержав, наговорила ему резких слов. Наверняка он затаил обиду против нее.

Однако Тревельян оставил оба этих заявления без внимания и обратился ко мне:

— Мастер Шардлейк, вы намекаете на то, что миссис Хоббей мог убить кто-то из членов семьи?

— Я только сказал, что это возможно, — ответил я и, помедлив, добавил: — Но могу сказать и больше.

Тут Кертис повернулся ко мне и тоже впился в меня яростным взором. Я невозмутимо встретил его взгляд, после чего юноша неуверенно поднялся на ноги и спросил:

— Позвольте мне, сэр?

Коронер вопросительно посмотрел на сэра Квинтина.

— Это подопечный Хоббея, — пояснил ему тот.

— Слушаю, — кивнул Тревельян юноше.

— Мастер Шардлейк прав, здесь все недолюбливали бедную миссис Хоббей, — проговорил Хью. — Если бы вам пришлось допрашивать всех, кто пострадал от ее злого языка, свидетелей оказалось бы слишком много.

— А вы лично тоже не любили ее? — уточнил Гарольд.

Поколебавшись, молодой человек ответил:

— Да, сэр, я ее не любил. Быть может, следовало проявить снисхождение… — Голос его почти пресекся. — Ведь миссис Хоббей много лет вела себя странно, явно была нездорова. Боюсь, это характеризует меня с не лучшей стороны, однако, увидев ее мертвой, я невольно произнес: «Ну что же, ты получила по заслугам». Но в то же самое время я положил ей на колени цветок, ибо покойная представляла собой самое жалкое зрелище.

Тревельян и Приддис-старший в недоумении переглянулись.

— То есть, по-вашему, миссис Хоббей заслужила столь страшную смерть? — переспросил сэр Гарольд. — Почему вы вдруг сказали такую фразу?

— Потому что именно это я и почувствовал в тот момент, сэр.

Квинтин заявил резким тоном:

— Мастер Кертис, когда на прошлой неделе я беседовал с вами в Портсмуте, вы ответили мне, что не имеете никаких жалоб или претензий. Разве не так?

— Так, сэр, однако я вовсе не говорил, что счастлив.

На скамьях уже вовсю шушукались, обсуждая происходящее. А потом случилось нечто совсем уж неожиданное: Николас Хоббей разрыдался. Закрыв лицо платком, он поднялся и вышел из зала. Дирик повернулся ко мне с самым яростным видом:

— Смотрите, что вы наделали!

Я заметил, что Фальстоу пристально наблюдает за своим господином. Впервые я заметил беспокойство на расчетливом лице управляющего. Неужели все-таки переживает за Хоббея, чей мир рушится буквально у него на глазах? Или же у дворецкого имеется некая собственная причина для беспокойства?

Закованный в цепи Эттис смотрел на Хью с подобием надежды на лице.

Тут произошло еще одно неожиданное происшествие. Дэвид вскочил, с грохотом опрокинув свой стул, ткнул пальцем в Кертиса и закричал:

— Ты лжешь! Ты настоящая гадюка, которую наша семья пригрела на своей груди! Ты всегда завидовал нам, потому что не похож на нас, никогда не сможешь стать таким, как мы! Мой отец… он любил маму, как и я сам!!! — И юноша обвел комнату взглядом с выражением муки на лице.

Коронер явно встревожился. Он что-то шепнул сэру Квинтину. Я уловил слово «перерыв». Старый Приддис в ответ яростно замотал головой, а затем с размаху стукнул тростью об пол:

— Тихо! Всем молчать! — Он с возмущением повернулся ко мне. — Ваше поведение позорно, сэр. Вы превращаете процедуру дознания в цирк. Вы не выдвинули никаких свидетельств, а лишь напрасно взбаламутили народ. Вся семья, это ясно, потрясена горем. Сэр Гарольд, давайте продолжать.

Коронер обвел помещение взглядом, а потом спросил:

— Сержант Шардлейк, располагаете ли вы какими-то конкретными фактами, позволяющими связать кого-либо с убийством миссис Хоббей?

— Нет, сэр. Я только утверждаю, что сложности в общении с покойной испытывали очень многие, а в отсутствие каких-либо прямых улик, указывающих на мастера Эттиса, вердикт должен гласить, что преступление совершено неизвестным лицом или лицами.

— Это будет решать жюри присяжных. Садитесь и больше не вмешивайтесь, иначе я обвиню вас в неуважении к суду, — пригрозил Гарольд.

Больше ничего я сделать не мог. Сэр Тревельян не стал вызывать других свидетелей. Жюри присяжных отправили решать судьбу подсудимого. Вскоре крестьяне вернулись с вердиктом. Он гласил, что убийство — кто бы сомневался! — было совершено Леонардом Эттисом, йоменом из Хойленда, которого отныне надлежит содержать в тюрьме Винчестера вплоть до следующей судебной сессии, каковая состоится в сентябре.

Когда Эттиса выводили, он еще раз посмотрел на меня, и во взгляде его ясно читалась просьба. Я один раз энергично кивнул. Передо мной восседал Хью, с прямой как палка спиной. Возле него тихо рыдал Дэвид. Подошедший к нему Фальстоу взял Хоббея-младшего за руку и увел из зала. Невзирая на жуткую цену, уплаченную семьей, я так и не сумел ничего толком выяснить. Теперь на протяжении нескольких месяцев вообще ничего не будет происходить. Я обхватил голову руками. Помещение пустело. Я услышал постукивание палки сэра Квинтина, который шел по залу. Затем, судя по звуку, старик остановился возле меня, и я поднял глаза. Приддис был явно утомлен, однако вполне доволен собой. Эдвард поддерживал отца под локоть. Неспешно наклонившись, Квинтин негромко проговорил: