К Сэнсом - Каменное сердце

Матросы проверяли размер каменных и чугунных ядер с помощью досок, в которых зияли большие круглые отверстия, а потом аккуратно складывали их в треугольные ящики, находившиеся возле каждой пушки. За работой присматривали два офицера: бородатый мужчина средних лет, на груди которого находился серебряный свисток на шелковой ленте, и второй, помоложе.

— Мы должны закончить все до наступления темноты, — проворчал старший из офицеров.

Заметив нас, он вопросительно посмотрел в мою сторону.

Морган отвесил ему низкий поклон:

— Сэр, этот джентльмен прибыл с берега с вестью для мастера Уэста, который сейчас находится на камбузе.

— Только не мешайте людям, — коротко предупредил меня офицер.

Мой спутник повел меня дальше по пушечной палубе. Мы оказались перед другим люком и новой лестницей.

— Она спускается прямо в камбуз, сэр, — проговорил Морган.

— А кто это был? — спросил я, кивая назад.

— Старший офицер. Хозяин корабля.

— А я думал, что это капитан.

Морган рассмеялся:

— Сэр Гренвилл не знает «Мэри Роуз», но он хотя бы моряк, в отличие от многих капитанов! По большей части они просто джентльмены, возведенные в рыцарское достоинство… чтобы мы, понимаете ли, трепетали перед ними.

«Ну прямо как сэр Франклин у солдат», — подумал я.

Мой проводник ступил на лестницу и начал ловко спускаться по ней. Я последовал за ним.

Мы миновали другую палубу, разгороженную на полные припасов отделения. Я заметил бочонки и сундуки, а также бухты невероятно толстых канатов. Теперь снизу поднимались уже клубы горячего пара. Корабль слегка накренился со скрипом и стоном, и одна моя нога поехала в сторону. Внизу уже виднелось красное свечение, сопровождаемое волной жара, к которой присоединялся все более мощный запах протухшего мяса. Я посмотрел на Моргана, лицо которого уже было освещено этими красными отблесками, и спросил:

— Откуда вы родом?

— Из Сент-Дейвидса, сэр. У меня есть рыболовная шлюпка, точнее, была, пока меня вместе с половиной жителей Западного Уэльса не загнали на флот. Однако здесь по-прежнему не хватает моряков: треть экипажа составляют испанцы и фламандцы.

— Сколько же всего моряков на судне?

— Две сотни. А когда мы пойдем в бой, к ним прибавятся еще три сотни солдат… так нам говорят. Нас будет слишком много, и некоторые утверждают, что все вместе мы можем запросто опрокинуть корабль.

Мы миновали еще один люк, и мои руки немедленно ощутили это. Теперь мы оказались в трюме. Густой и вонючий пар заставил меня задохнуться, я с трудом подавил рвотный позыв, и мое лицо немедленно покрылось капельками пара. Общее впечатление усиливал гнилостный соленый запах, исходивший, как я понял, от береговой гальки, используемой в качестве балласта. Слева от себя я увидел две большие кирпичные печи, сложенные на кирпичном же основании. Желтые языки пламени плясали под котлами с кипящей похлебкой, в которой плавали серые куски мяса. Пламя, бурлящие котлы и влажные стены напомнили мне картину из проповеди какого-нибудь священника-радикала — описание ада. Двое обнаженных по пояс молодых людей помешивали варево. Один из них отошел, чтобы подбросить в огонь полено из сложенной на полу небольшой кучи. По другую сторону котлов двое в мундирах исследовали содержимое котлов с помощью ложки. Одним из них был Филипп Уэст, другим, как я догадался, — корабельный повар.

Кок проговорил:

— Это кушанье никак нельзя подавать наверх, сэр. Его надо вылить за борт и постараться найти бочонок еще не протухшей трески.

— А разве таковые еще остались? — с гневным нетерпением откликнулся Уэст. — Сегодня мы должны были получить новую партию провианта! Но вы правы, это гнилье нельзя давать людям.

Тут он увидел меня, и на лице его появилось выражение удивления, к которому примешивалось даже некое подобие ужаса. Шагнув вперед, он рявкнул на Моргана:

— Кого это ты привел?!

— Этот джентльмен хочет побеседовать с вами, сэр, — смиренно ответил матрос. — Он говорит, что у него срочное дело.

— Сэр, — обратился к Филиппу кок, — осталось три бочонка с рыбой, можно попробовать вскрыть один из них.

— Исполняйте, — отрезал помощник казначея, не отводя от меня глаз. На его побагровевшем лице блестели капельки пота и пара.

Повар подозвал к себе одного из размешивавших варево парней, и они вышли, отодвинув скользящую дверь. Уэст повернулся ко мне, и в его глубоко посаженных глазах ясно читался гнев.

— Сэр, — начал я, — ваша матушка поручила мне…

— Моя мать?! Вам?! — Филипп умолк, заметив любопытные взгляды Моргана и второго парня, работавшего на кухне. — Одну минуту…

Я молча внимал кряхтенью и стуку, доносившимся из-за двери. Наконец кок вместе со своим помощником вкатили в камбуз тяжелый бочонок. Они торопливо поставили его на попа, и повар снял стамеской крышку. Под нею сверкнуло белизной рыбье мясо и заискрилась соль. Запустив внутрь тонкую руку, кок вынул кусок рыбины и понюхал ее.

— Слава богу, не испортилась, — с облегчением констатировал он.

— Тогда выбрасывайте свинину и варите рыбу, — велел Уэст. — Бочки с пресной водой у вас еще есть?

— Так точно, сэр.

Филипп повернулся к Моргану:

— Поднимись наверх, расскажи мастеру казначею о том, что мы делаем. И передай, что нам нужно еще до рассвета погрузить свежие припасы: у нас почти ничего не осталось.

Проводив взглядом матроса, поднявшегося по лестнице, он нагнулся, взял с пола подсвечник и вставил в него тонкую свечку, после чего, указав на лестницу, мрачным тоном произнес:

— Пожалуйте наверх, мастер Шардлейк, там и поговорим.

Я последовал за Уэстом на складскую палубу. Сойдя с лестницы, я услышал топот лап разбегающихся в разные стороны крыс. Отойдя на несколько шагов от люка, Филипп поставил свечу на бочку и повернулся ко мне. Неяркий свет не позволял мне рассмотреть выражение его лица. Вокруг, в разделенных стенками помещениях, громоздились друг на друга сундуки и ящики. Поскольку здесь уже не было удушающей жары, пот на моем лице мгновенно высох, и я сразу ощутил прохладу. Корабль чуть качнулся, и я схватился за лестницу, чтобы устоять на ногах.

— Ну? — спросил помощник казначея.

— В Рольфсвуде недавно кое-что произошло, — начал я.

И затем сообщил собеседнику обо всем: и как мы обнаружили останки мастера Феттиплейса, и как мать Филиппа посетила меня в гостинице, и как она рассказала ту давнюю историю о потерянном письме короля Анне Болейн.

— Итак, письмо наконец всплыло на поверхность, — проговорил Филипп, когда я закончил.

Сердитый голос его даже не дрогнул, и я пожалел, что не могу толком рассмотреть лицо собеседника.

— Будет новое дознание, — сказал я. — Ваша матушка полагает, что историю с письмом следует обнародовать, чтобы оградить вас от подозрений.