К Сэнсом - Каменное сердце

— Да уж, — согласился я. — Мы только что переговорили с Эйвери, и егерь сказал примерно то же самое. Раньше он работал в приорстве Льюис. По приказу Кромвеля его снесли те же самые люди, которые разрушили и Скарнси, куда он послал меня после убийства своего эмиссара. Помнишь дело «темного огня» и дом Уэнтвортов, другую семейку, полную тайн и враждующих партий? — Я вздохнул. — Как странно… Вчера ночью мне опять приснилось, что я тону: этот сон всегда напоминает мне о том, что случилось в Йорке, и о кошмарных убийствах. Прошлое странным образом посещает нас.

— Я всегда стремился гнать воспоминания прочь. — Джек пристально посмотрел на меня. — А что случилось в Рольфсвуде? Судя по всему, вы вернулись не с пустыми руками.

Я встретил его взгляд. Мой помощник казался усталым, напряжение от вынужденного пребывания в столь неприятном месте соединялось в его душе с беспокойством за Тамазин. Я тоже устал… устал лгать. И ощущал, быть может, эгоистическую потребность поделиться с кем-нибудь тем, что мне удалось узнать. Поэтому я рассказал Бараку о пожаре и обо всем, что услышал от Уилфа, Секфорда и Батресса, а также упомянул, что сыновья Харриданса угрожали мне.

— Даже девятнадцать лет спустя люди все еще боятся говорить на эту тему, — задумчиво произнес мой клерк. — Как по-вашему, что могло там случиться?

— Изнасилование. — Я вновь посмотрел на него. — И быть может, убийство. А завтра мы едем в Портсмут, где встретимся с Приддисом, проводившим дознание. Едва ли мне стоит упоминать про Рольфсвуд.

— Вы считаете, что Приддис может быть связан с людьми, способными повредить Эллен?

— Да. Кроме того, в Портсмуте сейчас находится Филипп Уэст. Я попросил Гая побывать у Эллен и заплатил Хобу Гибонсу за уход, но по-прежнему опасаюсь за нее. Какая-то кошмарная путаница! Если дело и впрямь связано с убийством, то безопасность Эллен все эти девятнадцать лет была лишь временной. Что, если бедняжка позволит себе очередную вспышку и проговорится о случившемся с нею? Тот, кто платит за ее содержание в лечебнице, может решить, что безопаснее будет убрать ее с пути. А уж если эти люди, кем бы они ни были, могут позволить себе Бедлам и карету до Лондона, то, вполне вероятно, найдут деньги и на наемного убийцу…

— С моей точки зрения, вам вообще не стоило влезать в эту историю.

— Увы, я это уже сделал и только вчера узнал о пожаре и двух смертях, — отрезал я и скривился. — Джек, а ведь я дал себе клятву не втягивать тебя в расследование! Так что прости, пожалуйста.

— За что? Вы же не намереваетесь возвращаться туда?

— Не знаю, Джек. Правда, я ничего не знаю.

— Однако навредить себе вы уже успели, — со всей откровенностью высказался Барак. — Если в историю вовлечен и Батресе, надо думать, он немедленно сообщит Уэстам о том, что какой-то незнакомец интересовался обстоятельствами покупки дома Феттиплейсов.

— Ты прав. Всю обратную дорогу я думал об этом. Я слишком поспешно сунулся к нему, настолько мне хотелось получить нужную информацию. Никак не ожидал, что купчая окажется подложной. — Чуть помедлив, я продолжил: — И вот теперь думаю, а стоит ли вообще искать в Портсмуте этого Филиппа Уэста?

— Учитывая, насколько далеко вы уже зашли, пожалуй, что и стоит. Ликон может подсказать, где можно найти этого человека. Только хорошенько обдумайте наперед, что именно сообщите ему.

— Да.

Я отметил, что роли наши переменились, и теперь Барак советует мне, что делать, и велит соблюдать осторожность. Однако Джеку в данной ситуации проще: он не испытывает столь насущной необходимости узнать об Эллен все возможное и каким-то образом спасти ее. А меня терзает чувство вины за то, что я невольно осложнил мисс Феттиплейс жизнь, не сумел ответить взаимностью на ее любовь…

Вздохнув, я взялся за письма. Первое, от Гая, было отправлено 6 июля, то есть три дня назад.

Дорогой Мэтью, я пишу тебе в очередной жаркий и пыльный день. Констебли погнали в Портсмут новый отряд крепких с виду нищих, предназначая их в гребцы на королевских кораблях. Этих людей буквально превратили в рабов, и я всякий раз думаю об этом, когда слышу, как Колдайрон разглагольствует о противостоянии английской свободы и французского рабства.

Я навестил Эллен. На мой взгляд, она в какой-то мере возвратилась в свое прежнее состояние: снова работает с пациентами, однако погрузилась в глубокую меланхолию. Мисс Феттиплейс не проявила никакой радости, увидев меня в гостиной Бедлама. Сначала я поговорил с этим Гибонсом, который держался достаточно любезно, что, впрочем, неудивительно, учитывая, сколько денег ты скормил ему. Он сказал, что смотритель Шоумс приказал своим людям сразу же связать Эллен и запереть ее, если вдруг с нею случится очередной приступ. Боюсь, что, когда я сообщил Эллен, что это ты просил меня прийти и проверить, как она себя чувствует, мисс Феттиплейс не на шутку рассердилась. Она с горечью заявила, что ее заперли из-за тебя, и не захотела говорить со мной. Держалась эта бедная женщина довольно странно, почти по-детски. Думаю, мне придется переждать несколько дней и после этого снова навестить ее.

Дома все обстоит благополучно, если не считать того, что я поругался с Колдайроном. В последнее время я встаю рано и потому услышал, как он на кухне бранит Джозефину дурными словами, называя ее в присутствии мальчишек глупой кобылой и пучеглазой сукой, — и все лишь потому, что она проспала и вовремя не разбудила отца. Этот мерзавец также грозил дать ей в ухо. Войдя, я приказал Уильяму оставить девушку в покое. Он без особой радости подчинился. Мне было приятно, что, когда я велел наглецу попридержать язык в отношении собственной дочери, Джозефина улыбнулась. Однако у меня никак не идет из головы тот случай, когда я услышал от нее французское ругательство.

Беременность Тамазин, милостию Божией, продвигается весьма благополучно, и я передаю гонцу письмо от нее Джеку.

Твой верный и любящий друг Гай Мал тон.

Вздохнув, я отложил листок в сторону. Меня весьма обрадовало, что состояние Эллен улучшилось, хотя ее обида и глубоко задела меня. Впрочем, она была права, я и впрямь причинил бедняжке множество неприятностей.

Потом я сорвал печать с письма Уорнера. Как ни удивительно, он уже успел получить от меня известия.

Ишер, 7 июля 1545 года

Дорогой Мэтью, гонец уже привез Ваше послание, поэтому я отвечаю Вам рано утром, прежде чем мы тронемся в путь. Король взял с собой лишь небольшую свиту, и нам следует двигаться так быстро, как это только возможно. Мы едем через Годалминг и Фэрхэм и прибудем в Портсмут 14-го или 15-го числа сего месяца. Флот под командованием лорда Лайла находится возле Нормандских островов, дожидаясь появления французских псов, чтобы помешать их продвижению. Затем все наши крупные корабли соберутся в Портсмуте, дабы поприветствовать его величество. Теперь, похоже, не осталось никакого сомнения, что нападение французов придется именно туда: донесения наших шпионов правдивы.