Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— А ты наглец еще тот! Но и ловкач, должен это признать. Так повторил мой узел на бечевке, что я обманулся… а меня обмануть мало кому удавалось.

— Я думаю, главный обманщик здесь вы, мистер Линч. К чему этот ваш маскарад?

— Маскарад? Ты говоришь загадками, парень.

— Вы только что употребили очень подходящее слово, мистер Линч. Вы сами являетесь загадкой, которую я намерен разгадать. Зачем вы перед горожанами выставляете себя… скажу без обиняков… грязным безграмотным отщепенцем, хотя на самом деле вы образованный человек, любящий чистоту и порядок? Идеальный порядок, я бы даже сказал. Может, к этому стоит добавить вопрос о вашем финансовом положении, если столь драгоценная брошь действительно принадлежит вам?

Ни слова, ни какой-либо иной реакции от Линча не последовало, но по блеску этих необычных глаз Мэтью понял, что мозг противника работает вовсю, перемалывая в тончайшую пыль все только что услышанное, чтобы затем это взвесить и оценить.

— Подозреваю, что и ваш припортовый лондонский акцент является подделкой, — продолжил Мэтью. — Я прав?

Линч коротко, негромко рассмеялся.

— Да у тебя сквозняк в черепушке, малец. На твоем месте я бы прочистил мозги, нажравшись в хлам или выпросив у здешнего лекаря целую чашку опия.

— Вы не тот, кем прикидываетесь, — сказал Мэтью, выдерживая его острый взгляд. — Тогда… кто вы такой?

Линч ненадолго задумался. Потом облизнул нижнюю губу и сказал:

— Зайди в дом, и там все обсудим.

— Нет, спасибо. Мне приятнее стоять на солнышке. Кстати… по дороге сюда я пообщался с одним из лицедеев. Если со мной… что-нибудь случится… он наверняка вспомнит, что я шел в этом направлении.

— Да что с тобой может случиться? Хватит нести чушь. Заходи, и я расскажу все, что ты хочешь узнать.

Линч поманил его согнутым пальцем.

— Вы можете все рассказать здесь точно так же, как внутри.

— Нет, здесь не получится. Кроме того, мой завтрак остывает. Слушай сюда: я открою нараспашку все ставни и дверь. Это тебя успокоит?

— Не особо. Все равно здесь на отшибе никого не дозовешься, если что.

— Короче, либо заходи, либо нет, а мне уже надоел этот пустой треп.

Он широко распахнул дверь и ушел вглубь дома. Вскоре открылись во всю ширь ставни на ближайшем окне. За ним открылось еще одно, а потом третье и четвертое.

Со своей позиции Мэтью видел, что Линч — в светло-коричневых бриджах и серой рубахе навыпуск — возится у очага. Внутри царила все та же, почти неестественная чистота, как и при его первом посещении этого дома. Мэтью понял, что между ним и крысоловом начался поединок нервов, и предложение войти в дом было вызовом в ответ на упомянутый им интерес Линча к египетской культуре.

Крысолов помешивал еду в сковороде, добавляя туда что-то из банки — видимо, специи. Затем, не глядя в сторону Мэтью, взял деревянную тарелку и наполнил ее едой.

Мэтью наблюдал за тем, как Линч уселся за стол, поставил перед собой тарелку и начал есть — неторопливо и аккуратно. Стало ясно, что стоянием снаружи Мэтью ничего не добьется, но он боялся заходить в дом крысолова даже при распахнутых окнах и двери. И все же… вызов был брошен, и его следовало принять.

Медленно и осторожно он подошел к дверному проему и задержался там, следя за реакцией Линча. Тот поглощал что-то похожее на рагу из яичницы-болтуньи, кусочков колбасы и картофеля. С еще большей осторожностью Мэтью перешагнул порог, но удалился от него не более чем на длину руки.

Линч продолжал есть, периодически вытирая губы коричневой салфеткой.

— У вас манеры воспитанного человека, — сказал Мэтью.

— Моя мама воспитала меня правильно, — прозвучало в ответ. — Я не из тех, кто шныряет по чужим домам и роется в чужих вещах.

— Полагаю, вы можете объяснить наличие среди ваших вещей этой книги? А также броши?

— Запросто. — Линч посмотрел в окно, перед которым стоял его стол. — Но с какой стати я должен что-то тебе объяснять? Это мое личное дело.

— Тут вы правы, но, с другой стороны, вы же понимаете, как… странно это выглядит?

— Странность — это одна из тех вещей, которые каждый понимает на свой лад, разве не так?

Он отложил нож и вилку и повернул кресло на несколько дюймов, так чтобы лучше видеть Мэтью. Это движение заставило Мэтью попятиться. Линч ухмыльнулся:

— Я тебя пугаю?

— Да, пугаете.

— А с чего тебе меня бояться? Что я тебе сделал, кроме того, что спас твою задницу, которую едва не обглодали тюремные крысы?

— Лично мне вы ничего плохого не сделали, — согласился Мэтью, готовясь к следующему выпаду. — Но я хочу понять, что вы сделали с Вайолет Адамс.

Надо отдать должное Линчу и его стальным нервам: он лишь слегка поморщился.

— Ты о ком?

— О Вайолет Адамс. Уверен, вы знаете эту девочку и ее семью.

— Ах да. Они живут на этой улице. Намедни почистил их дом от крыс. И что же я, по-твоему, сделал с этой пигалицей? Задрал ее платье и потыкался в дырочку?

— Нет, ничего столь грубого… и столь банального, — сказал Мэтью. — Но у меня есть основания считать, что вы могли…

Линч внезапно поднялся, и Мэтью вздрогнул, чуть не выскочив за порог.

— Гляди не обмочись, — сказал Линч, забирая со стола опустевшую тарелку. — Я за добавкой. Извини, что тебе не предлагаю.

Линч подошел к очагу, вновь наполнил тарелку и вернулся к столу. Садясь, он повернул кресло еще на несколько дюймов, и теперь они с Мэтью оказались почти лицом к лицу. На грудь Линча лег солнечный луч из окна.

— Давай загибай дальше, — сказал он и продолжил трапезу, держа тарелку на коленях. — На чем ты остановился?

— Э-э… я говорил… У меня есть основания считать, что вы надругались над Вайолет Адамс иным, не физическим способом.

— И что это за способ такой?

— Насилие над сознанием, — ответил Мэтью.

Линч перестал жевать. Но всего на несколько секунд. Затем он снова заработал челюстями, разглядывая солнечное пятно на полу между ними.

Мэтью приготовился к решающему удару — в самое сердце, дабы увидеть цвет крови противника.

— Я считаю, что вы внушили девочке, будто она встречалась с Сатаной в доме Гамильтонов. Я считаю, что вы также причастны к появлению подобных фантазий у многих местных жителей, включая Джеремию Бакнера и Элиаса Гаррика. И это вы спрятали кукол под полом Рейчел Ховарт, а потом наслали на Кару Грюнвальд фальшивое видение, благодаря которому эти куклы были обнаружены.

Линч продолжал неторопливо завтракать, как будто все эти обвинения не прозвучали вовсе. Но когда он заговорил, его голос… как-то изменился, хотя Мэтью не смог определить, как именно, разве что стал чуть ниже.

— И каким образом, по-твоему, я все это проделал?

— Не имею понятия, — сказал Мэтью. — Если только вы не колдун, обучавшийся темной магии у самого Дьявола.