Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— Эй, погоди! — не унималась впавшая в раж Лукреция Воган. — Вот, можешь забрать свой пирог!

Мэтью оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как она зашвыривает пирог вместе с блюдом далеко в озеро. Напоследок метнув в него взгляд, способный прожечь лист железа, она развернулась на каблуках и пошла прочь с гордо задранным подбородком — как-никак она только что поставила чарльз-таунского заморыша на положенное ему незавидное место.

Войдя в особняк, Мэтью сразу направился в комнату Вудворда. Ставни там были закрыты, но, по ощущениям Мэтью, вопли взбешенной дамочки могли переполошить всех птиц на окрестных болотах и уж тем паче разбудить судью. Последний, однако, все еще спал, хотя и заворочался, когда Мэтью подошел к его кровати.

— Сэр, — произнес Мэтью, трогая его за плечо. — Сэр.

Опухшие от сна глаза Вудворда чуть-чуть приоткрылись, и сквозь эти щелочки он попытался разглядеть вошедшего.

— Мэтью? — прошептал он.

— Да, сэр.

— Ох… я так и подумал, что это ты. Мне снился сон. Визгливо каркала ворона. Теперь это прекратилось.

— Принести вам что-нибудь?

— Нет. Я просто… устал… страшно устал. Здесь был доктор Шилдс.

— Он приходил этим утром?

— Да. Сказал мне… что сегодня пятница. У меня все смешалось… дни и ночи.

— Могу себе представить. Вам было очень плохо.

Вудворд с усилием сглотнул.

— Снадобье… которое дает мне доктор Шилдс. У него… противный вкус. Я попросил… в следующий раз добавить туда сахара.

Это вселяет надежду, подумал Мэтью. Судья в ясном уме, и к нему возвращаются вкусовые ощущения.

— Думаю, это лекарство идет вам на пользу, сэр.

— Горло все еще саднит. — Он поднес руку к больному месту. — Но сейчас как будто… немного полегчало. Скажи… мне это приснилось или… доктор Шилдс действительно засовывал мне в зад какую-то трубку?

— Вам промывали кишечник, — сказал Мэтью, при этом подумав, что ему нескоро удастся забыть подробности этой отвратительной, но необходимой процедуры; то же касалось и служанки, которой поручили выносить и очищать два горшка, полные черных дегтеобразных испражнений.

— А-а-а, да… теперь понятно. Мои извинения… всем в этом участвовавшим.

— В извинениях нет нужды, сэр. Вы держались самым достойным образом, какой вообще возможен… э-э… в столь неприятной ситуации.

Мэтью взял оставленную на комоде чашу с водой и один из лежавших там кусков чистой ткани.

— Ты как всегда… дипломатичен, — прошептал Вудворд. — От этого снадобья… такая усталость. Мэтью… что у меня… со спиной?

— Доктор ставил вам присосные банки.

Мэтью обмакнул ткань в чашу с водой.

— Присосные банки, — повторил Вудворд. — Да… припоминаю. Очень больно.

Он через силу улыбнулся.

— Похоже… я был уже в шаге от смерти.

— Нет, совсем не так близко. — Мэтью отжал прохладную ткань и стал бережно обтирать все еще мертвенно-бледное лицо Вудворда. — Точнее будет сказать так: вы двигались в опасном направлении. Но теперь вам уже лучше, скоро пойдете на поправку. Я в этом не сомневаюсь.

— Хочется верить… что ты прав.

— Хотите верьте, хотите нет, но я прав, и точка. Худшая стадия вашей болезни уже позади.

— Скажи это… моему горлу… и моим ноющим костям. Ох, я грешен уже тем… что стар.

— Ваш возраст никак не связан с вашим состоянием, сэр. — Мэтью приложил влажную тряпицу к его лбу. — И вообще, вы не так уж и стары.

— Нет… на мне большой груз прошлого. — Вудворд уставился в пространство слегка остекленевшим взглядом, тогда как Мэтью продолжал смачивать его лицо. — Я многое бы отдал… чтобы быть… тобой, сынок.

Рука Мэтью приостановила движение всего на пару секунд.

— Быть тобой, — повторил Вудворд. — Быть на твоем месте. Когда весь мир… тебе открыт… и впереди полным-полно времени.

— У вас также впереди еще много времени, сэр.

— Моя стрела… уже давно в полете, — прошептал он. — И… где она упадет… мне неведомо. Но ты… ты… еще только натягиваешь свой лук. — Он испустил протяжный, обессиленный вздох. — Мой тебе совет… выбери достойную цель.

— У вас еще будет возможность помочь мне с выбором цели, сэр.

Вудворд тихо рассмеялся, хотя это сопровождалось болями в горле, судя по гримасе, которой завершился его смех.

— Вряд ли… я смогу еще чем-то… тебе помочь, Мэтью. В этой поездке… я убедился… что у тебя толковая голова на плечах. Ты стал взрослым мужчиной… со всем тем, что этому сопутствует… как горьким, так и сладким. И ты хорошо начал… взрослую жизнь… когда настоял на своем… и не спасовал даже передо мной.

— Но разве вас не рассердили мои возражения?

— Было бы… намного хуже… если бы ты их не высказал, — ответил он.

— Спасибо, сэр, — сказал Мэтью.

Закончив свое дело, он бросил тряпицу в чашу и отнес последнюю обратно на комод.

— Но все это не значит… — продолжил Вудворд настолько громко и отчетливо, насколько это было в его силах, — что я с тобой согласен. Я по-прежнему считаю… что эта женщина стала твоей ночной птицей… норовящей увлечь тебя во тьму. Но… каждый из нас однажды слышит зов ночной птицы… так или иначе. И противление этому зову либо… закаляет наш дух, либо губит его безвозвратно. Когда-нибудь ты это поймешь. Спустя много времени… после того, как навеки умолкнет ведьма.

Мэтью стоял у комода, опустив голову.

— Сэр, — сказал он, — должен вам сообщить…

И умолк. Стоило ли продолжать? Судья все равно его не поймет. Никогда. Тем более сейчас, когда Мэтью было сложно собраться с мыслями после того, как Линч покопался у него в мозгах. Нет, нельзя взваливать такой груз на судью, это лишь навредит его выздоровлению, а пользы никакой не принесет.

— Что сообщить? — спросил Вудворд.

— Что у мистера Бидвелла сегодня званый ужин, — сказал он первое, что пришло в голову. — В город забрела актерская труппа, и он, похоже, намерен славно их угостить. Так что… если вас побеспокоят громкие голоса и шум застолья, знайте, в чем дело.

— Что ж, истерзанному Сатаной городу… будет лишь во благо… шум веселых голосов. — Веки Вудворда вновь сомкнулись. — Однако… я очень устал. Зайди попозже… и мы обсудим… возвращение домой. Жду не дождусь… этой поездки.

— Да, сэр. Спите спокойно.

И Мэтью удалился.

У себя в спальне он сел в кресло у окна и стал дочитывать сборник английских пьес. Не то чтобы его увлекло это чтиво, но нужно было дать отдых мозгу после долгих блужданий в лабиринте загадок. К тому же, как известно, большая картина лучше видится на расстоянии. Он провел за книгой минут десять, когда его отвлек стук в дверь.

— Молодой сэр, — услышал он голос миссис Неттлз, — мистер Бидвелл велел кое-что вам передать.

Мэтью открыл дверь и увидел экономку с серебряным подносом, на котором стоял красивый бокал дутого стекла, наполненный янтарной жидкостью.