Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— Заткнись! Мне нужен фургон! Мне нужен именно фургон, потому что ты поедешь со мной!

— О нет! — Сделав еще большее усилие над собой, Мэтью смог ухмыльнуться. — Сэр, вы и вправду первоклассный комедиант!

— Тебе это кажется смешным? — Лицо Джонстона исказилось от ярости, а изо рта полетели брызги слюны. — Может, ты будешь смеяться еще громче через разрез в горле или через дыру в кишках?

— Вопрос надо поставить иначе: до смеха ли будет вам, когда ваш заложник свалится на пол с пулей в животе, а пистолет окажется разряженным?

Джонстон открыл рот, но не издал ни звука; только серебристая ниточка слюны сорвалась с его губ и плавно, как обрывок паутины, полетела вниз.

Мэтью осторожно шагнул назад. Острие клинка отделилось от его шеи.

— Проблема с вами в том, сэр, — сказал он, зажимая пальцами ранку, — что все ваши друзья и сообщники, как правило, живут очень недолго. И если мне придется составить вам компанию в фургоне, я тоже долго не протяну. Мне не нравится — совсем не нравится — мысль о смерти, но поскольку, подчинившись вашим настояниям, я лишь обреку себя на скорую кончину где-нибудь неподалеку отсюда, то не проще ли будет умереть прямо сейчас? Тогда, по крайней мере, присутствующие здесь достойные джентльмены смогут без промедления выбить из вас дух и положить конец вздорным фантазиям о бегстве, за которые вы все еще цепляетесь. Так что лучший вариант для вас: попытаться уйти немедленно. Я обещаю хранить молчание. Разумеется, я не могу поручиться, что мистер Бидвелл, мистер Грин — или даже миссис Неттлз, которую я вижу на пороге, — не закричат, предупреждая людей с топорами. Дайте-ка подумать. — Мэтью наморщил лоб. — Двое с топорами против ножа и пистолета с одной пулей. Да, у вас будет шанс проскочить мимо них. А потом вы сможете убежать… гм… а куда вы сможете убежать потом, мистер Джонстон? Вот в чем загвоздка: куда вы сможете убежать?

Джонстон ничего ему не ответил. Он все еще держал клинок и нож нацеленными на Мэтью, однако глаза его помутнели, как заиндевевший лед на озере в середине зимы.

— А! — Мэтью кивком подтвердил свою догадку. — Попытаетесь уйти через лес, да? Я уверен, что индейцы пропустят вас беспрепятственно. Но взгляните, в каком я сейчас состоянии. К несчастью, я повстречал в лесу медведя и только чудом остался жив. Впрочем, у вас есть нож и пистолет с одной пулей. Но… как вы будете добывать пропитание? Да-да, у вас есть нож и пистолет с одной пулей. Неплохо бы еще прихватить огниво и фонарь. А еще лучше: забежать к себе домой и основательно собраться в дорогу, пока мы будем ждать у ворот, чтобы устроить вам теплые проводы. Так что бегите, бегите!

Джонстон не шелохнулся.

— Вот ведь незадача, — тихо произнес Мэтью, поочередно глядя то на лезвие, то на пистолет. — Вы сейчас как дурак с помытой шеей, которому некуда пойти в гости.

— Еще… не… — Джонстон помотал головой из стороны в сторону на манер раненого зверя. — Еще не все… для меня… кончено.

Мэтью хмыкнул:

— Представьте себе театр, сэр. Аплодисменты отзвучали, актеры раскланялись. Зрители разошлись по домам. Медленно гаснут огни рампы. Это красивое зрелище — словно сам свет отходит ко сну, не правда ли? Декорации разобраны, костюмы возвращены в сундуки или на вешалки. Уборщик подметает сцену, заодно вычищая и вчерашнюю пыль.

Он прислушался к учащенному и хриплому дыханию Джонстона.

— Спектакль окончен, — сказал Мэтью.

Воцарилось тревожное молчание, и никто не посмел его нарушить.

Наконец Мэтью решил, что пора сделать ход. Он еще ранее заметил, что лезвие ножа было зубчатым, а это позволяло одним-двумя быстрыми движениями рассечь артерии и голосовые связки. Особенно если подойти к жертве сзади, зажать ладонью рот и оттянуть назад голову, чтобы удобнее было добраться до горла. Возможно, в первый раз Джонстон прибыл в Фаунт-Ройал с обычной тростью, а этой обзавелся позднее — в Чарльз-Тауне или в Англии, — когда придумал, как совершить эти убийства.

Мэтью выставил вперед ладонь с риском напороться на клинок.

— Будьте добры отдать мне пистолет.

Черты лица Джонстона утратили жесткость и как будто раздулись от кипевших внутри его эмоций. Он уставился в пространство, казалось не понимая Мэтью.

— Сэр, — вновь обратился к нему Мэтью, — пистолет вам не понадобится.

— Э-э… — промычал Джонстон. — Э-э…

Он открыл рот, закрыл его и снова открыл, как выброшенная на берег рыба. А еще миг спустя глаза его сверкнули яростной решимостью. Он сделал пару шагов назад, почти упершись спиной в стену, на которой непосредственно за ним висела карта бидвелловского города-мечты — с идеально распланированными улицами и четкими рядами домов, с лоскутным одеялом фермерских полей и огромных садовых плантаций, с тщательно прорисованными судоверфями и причалами и с жизнетворящим источником посреди всего этого.

— Так не пойдет, — сказал Джонстон.

— Да послушай ты! — призвал его Бидвелл. — В этом просто нет смысла! Мэтью прав, тебе некуда бежать!

— Так не пойдет, — повторил Джонстон. — В тюрягу я не вернусь. Нет уж. Никогда.

— Увы, — сказал Мэтью, — выбора у вас нет.

— Наконец-то! — Джонстон жутко улыбнулся, как ощеренный череп. — Наконец-то умник дал промашку! Все же ты предусмотрел не все ходы.

— Прошу прощения?

— У меня есть еще один вариант, — глухо произнес Джонстон. — Вот скажи: пусть… придуманный мною спектакль был и не без изъяна… но разве я не выдержал свою роль?

— В этом вы преуспели, сэр. Особенно в ту ночь, когда сгорела школа. Меня глубоко проняли ваши горестные стенания.

Джонстон утробно, язвительно хохотнул, даже со слезой в голосе.

— Юноша, это была единственная сцена, в которой я сыграл самого себя! У меня душа разрывалась в клочья при виде горящей школы!

— Что? Разве для вас школа что-то значит?

— Много ты понимаешь! На самом деле… мне нравилось преподавать. Это сродни актерской игре, если уж на то пошло. Но… в этом было куда больше смысла, и публика была более восприимчива. И однажды я сказал себе: «Если не найду новые свидетельства запрятанных сокровищ… я ведь могу просто остаться здесь в качестве учителя Алана Джонстона. До конца моих дней».

Он взглянул на пистолет в своей руке.

— Но вскоре после того я нашел перстень с рубином. И загорелся по новой… вспомнил, зачем я сюда прибыл.

Он поднял голову и посмотрел в лицо Мэтью. А затем поочередно оглядел лица Уинстона, Шилдса и Бидвелла.

— Опустите пистолет, прошу вас, — сказал Мэтью. — Пока не поздно.

— Поздно. Да, — повторил, кивнув, Джонстон. — Уже поздно. В тюрьму я не вернусь ни за что. Вы это понимаете?

— Сэр! — Теперь Мэтью понял, что́ собирается сделать этот человек. — Не надо!