Даринда Джонс - На зов тринадцатой могилы

— Ничего подобного, — соврала я сквозь зубы.

— Мгм, — недоверчиво хмыкнул Таниэль.

— Ну… как бы… да, но Рейес из хороших парней.

— Ты же в курсе, что он демон?

— Только чуточку.

На нижней ступеньке он резко остановился и смерил меня странным взглядом.

— В чем дело?

— Да так. Я просто предположил. Никогда не видел настоящего демона.

— Ну, стопроцентные, чистокровные демоны гораздо хуже. За исключением Оша. Он был демоном-рабом. Даэвой. Может, поэтому он совсем другой.

— Ну а ты?

— А я — сгусток сплошной потрясности, с которым ты обязательно познакомишься поближе. Если, конечно, я завтра не умру. А если и умру, то сначала…

Рокета мы нашли в том же углу, где я его оставила. От одного его вида сердце кровью обливалось.

— Рокет?

Он даже головы не поднял.

Мы подошли поближе.

— Рокет, кое-кто хочет с тобой познакомиться.

Мгновение спустя Рокет чуточку приподнял голову и взглянул на нас из-под руки.

Не знаю, сколько видел Таниэль, но его взгляд был сфокусирован именно на Рокете. Похоже, он видел его самого, а не только туманный силуэт, как Пари.

— Это Таниэль. Твой внук.

Рокет опустил руки и выпрямился.

— Его мама — твоя дочь. У вас с Ильзой был ребенок.

— Ильза… Великанша Джилл говорила, что мы поженились, а сестра Хоббс сказала, что нет.

— Сестра Хоббс ошибалась. Вы с Ильзой были женаты. И у вас была дочка.

— Такая же умница, как вы?

Я покачала головой:

— Намного умнее.

Он одарил меня широченной улыбкой:

— А потом она вышла замуж и родила его?

— Да. И очень им гордилась. Она передала ему твой дар.

Пока мы говорили, я краем глаза заметила в углу Незабудку. Она пришла из любопытства, и я жестом подозвала ее поближе. Она осторожно шагнула вперед.

— Незабудка, это твой внучатый племянник, Таниэль.

А из Таниэля потоками лились эмоции. Что бы он ни говорил, но ему давно хотелось узнать о семье.

Он присел, чтобы оказаться лицом к лицу с Незабудкой. Поначалу она не решалась подойти, но потом на ее лице мелькнуло узнавание — точно так же, как было со мной, когда я впервые увидела Таниэля.

Набравшись смелости, она сделала еще шажок, потом еще и еще, пока не оказалась прямо перед ним. Положив ладошку на щеку Таниэлю, она просто смотрела на него.

Что-то было в их глазах общее. В форме, в оттенке серого, в излучаемом тепле.

Незабудка улыбнулась.

— У него твой дар, — сказала я ей и тоже присела. — Он видит имена и записывает их.

Правда, как именно он их записывает, мне рассказывать не хотелось.

Взяв Рокета за руки, Незабудка подвела его к Таниэлю.

Решив дать им время, я пошла наверх, налила себе кофе и снова спустилась, но осталась стоять в углу, чтобы не мешать.

Минут через двадцать ко мне подошел Таниэль.

— Это было…

— Классно?

— Скорее поразительно до глубины души.

Вот гадство! Я опять по уши влюбилась. Как всегда.

— Тебе пора валить из города.

— Именно это я и пытался сегодня сделать. Ты мне расскажешь, кто ты, или как?

— Может, лучше покажу?

Таниэль подозрительно сощурился.

— Подержи мой латте. — Отдав ему свой кофе, я пошла к Рокету и Незабудке, но на полпути обернулась. — И ни глотка!

— Можно подумать, мне нужны твои бациллы!

Говорю же: по уши. Каждый раз, когда взрослый мужик с такими вот мышцами произносит слово «бациллы», у меня тает сердце.

— Рокет, Незабудка, если хотите перейти, милости прошу. Ты можешь быть с Ильзой и дочерью, — сказала я Рокету и посмотрела на Незабудку. — А ты — с мамой и папой. — Они словно не могли решиться, поэтому я добавила: — Таниэль продолжит ваше дело.

Незабудка взяла Рокета за руку.

Серые глаза моего друга сверкнули в предвкушении будущего приключения. Он шагнул ко мне и тихо произнес:

— Мисс Шарлотта.

Это были его последние слова. А потом они с Незабудкой перешли.

Меня захлестнуло волной образов. Рокет жил на ферме. Над ним, совсем маленьким, издевались ровесники. А его сестра, хоть и умерла в пять лет, всегда была рядом с ним. А еще я увидела Ильзу. Он полюбил ее с первого взгляда. И, если судить по выражению ее лица в ту первую встречу, она ответила ему взаимностью.

А потом его не стало. Я знала его много лет. Он всегда был готов мне помочь и помогал по первому зову, даже в самые тяжелые моменты моей жизни. Я всегда могла на него рассчитывать. На его объятия. Пусть порой они бывали опасны и причиняли внутренние повреждения, но эти объятия были лучше покрытых шоколадом кофейных зерен.

Все эти воспоминания разбередили мне сердце. Я повернулась к Таниэлю, и в этот самый момент ко мне ринулась Слива, а за ней и ее новая подружка — Ливия.

Слива заглянула в меня и засмеялась:

— Вот он где! Я же говорила, что не могу его найти, а он все время был тут!

Меня пронзило тревогой.

— Кто, солнце?

Она помахала:

— Дэвид!

Дэвид? Ее брат? Он умер? Да я же видела его пару недель назад!

Спросить я ни о чем не успела — Слива пробежала сквозь меня. Дыхание сперло, глаза наполнились слезами. Я увидела, как она играет со своими куклами, ссорится с братом, крадет печенье из кухни. Даже до смерти она была тем еще чертенком. Кто бы знал?

Передо мной осталась Ливия, которая смотрела в мой свет, и в ее темных глазах отражались любопытство и восторг.

— Хочешь перейти? — спросила я опять на древнегреческом, надеясь на ответ.

Но Ливия не ответила.

— Ты не из болтушек, да?

Она лукаво улыбнулась:

— Отец мне говорил: чтобы узнать истинную природу человека, нужно молчать.

Я тихо рассмеялась:

— Ну хоть с языком я не прогадала.

У меня к ней было столько вопросов! Но я не успела и рта раскрыть, как она перешла. И мне довелось прожить еще одну жизнь, на этот раз — в Древнем Риме.

Виды, звуки и запахи оказались совершенно не знакомыми. Экзотические и примитивные, но чище, чем я ожидала.

Ливия заболела. Ее дни были наполнены солнечным светом, хорошей едой и многочисленными родственниками. Она помнила, как однажды мама сказала, что ее дочь красавицу уже обещали принцу, который был старше на семь лет. Разочек Ливии показали его портрет, и она тут же, даже в пять лет, одобрила выбор родителей.

Она играла с двоюродными братьями и сестрами, когда вдруг почувствовала, что ей нездоровится. Зажиточная семья вполне могла себе позволить оплатить лечение, но болезнь подступила так внезапно и быстро, что Ливии не стало уже к закату того же дня. Врачи не успели ее спасти.

Мать горько оплакивала дочь, и Ливия решила остаться с ней, как-то сообщить ей, что все в порядке. Однако поговорить с мамой, конечно же, уже не могла.

После того, как Ливию похоронили, к ней пришел какой-то человек. Священник. В один из столбиков он спрятал шкатулку и призвал зверя, льва, охранять ее. Потом священник ушел, а Ливия веками ждала, пока ее не найдут.