Петр Ингвин - Ольф. Книга вторая

— Почему? — подала голос Света.

Она сошла к реке и теперь смывала с себя глину. С лицом все получалось замечательно, с одеждой — не очень. Присев к самой воде, Света ожесточенно размазывала по ткани грязь. Понимала, что лучше дождаться, пока высохнет и само отвалится, но она — женщина, ей хотелось быть красивой в любой ситуации.

Несколько шагов, и я, пристроившись рядом, тоже принялся зачерпывать и оттираться. Правда, мыл только лицо, шею и руки.

Руслан напрягся. Только что был далеко — и вот уже около нас.

«Нас». Плохо сказалось. Ему, видимо, сказалось так же, оттого и напрягло.

— То ли из-за отсутствия гарды, то ли еще почему, но кукри — не оружие, — сделал он вид, что пришел исключительно, чтобы завершить рассказ.

Я сделал вид, что так и понял. Большего не требовалось — каждый и так знал правду, как знал и то, что ее не стоит вытаскивать на свет. Иначе…

Даже думать не хочется, что будет в случае «иначе». Тонкая нить, на которой держалась ситуация, оборвется, и последствия могут быть катастрофические.

Прозрачный воздух овевал и переполнял легкие кислородом. Внешне все прекрасно, но тяжесть, что висела над полянкой, можно грузить экскаватором. И я вновь увел разговор от волнующего.

— Почему ему не требуется гарда? — Киношное «рубилово» на мечах, ножах и саблях доказывало, что без защиты кисти придется туговато. — Если нож боевой, то встречный клинок противника легко повредит руку.

— Гарда — это упор, чтоб не соскользнуть на лезвие, когда втыкаешь оружие в цель. Еще она нужна для фехтования. Другими словами, требуется только для колюще-режущих инструментов. Кукри — другой, им не фехтуют и не колют.

Света подняла глаза на напустившего туману мужа.

— Что же им делают? Это ведь нож? Или не нож?

Похоже, Руслан не посвящал ее в подробности своих увлечений.

— Нож, — признал он. — Но скорее — меч. Топор же никто не назовет ножом, хотя им тоже — теоретически! — можно и резать, и даже бриться. В общем, кукри больше топор, нежели нож. Светланка, например, с удовольствием рубила им мясо.

Почти насквозь мокрая от усердия, Света вскинула голову:

— Точно, кости берет на ура.

Ее взгляд пересекся с моим и отпрыгнул, как ошпаренный.

— До сих пор состоит на вооружении непальских полицейских, — дополнил Руслан о любимом предмете.

Чтобы не смущать соседку, я отвернулся от нее:

— Не пойму, как его носят. — Трудно представить современного «джедая» с таким невыключающимся световым мечом на портупее. — В смысле — где. Как саблю, сбоку на поясе?

— На поясе, но не сбоку, а вот здесь. — Изобразив свисающий хвост, ладонь Руслана провела сзади ровно посередине.

— Ага, тылы прикрывают.

Зачерпнутой горстью жидкого холода я омыл шею, рукавом промакнул лицо. Вдруг припомнилось:

— В одной серийной антиутопии Мила Йовович лихо орудовала парочкой таких же.

— Было дело, — с видом всесведущего знатока признал Руслан. — В третьей серии. Причем так мощно управлялась, что по всем законам должна была терять при каждом взмахе. Даже теннисная ракетка, бывает, вылетает в момент удара, что тогда говорить о куске стали, который сила инерции постоянно выдирает из ладони. Против этого придумано расширение на конце рукояти, вот оно, а у экранной героини такого не было. В общем, как всегда, сплошная показуха.

Злая красота ножа привлекала взгляд не меньше, чем красивая женщина. Женщина по соседству имелась, в другое время — когда не забрызганная и мокрая, как курица — очень даже красивая. Красивая, но — чужая. Я не Лаврик.

А Света, пока я любовался оружием, не находила себе места. Герой дня — она, а не какая-то железка! Как можно думать о чем-то другом?!

— Что же ты хотел, — не смогла она не вставить, — кино есть кино, артист обязан делать зрелищно, а не правильно.

— Не обязательно, — хмуро не согласился муж.

Я с любопытством воззрился на него, поскольку тоже придерживался мнения, что кино — это кино, а жизнь — где-то в сторонке, сама по себе:

— Знаешь исключения?

— Брюс Ли, — кратко отчеканил тот.

Знаю такого, видел в старом фильме и читал биографию. Нетривиальная личность. Когда-то его пример вдохновил меня записаться на секцию восточных единоборств. Жаль, что долго туда ходить не получилось. И не потому, что было некогда — хотя именно это слово служило оправданием. «Некогда» создавалось мной искусственно. Вернуть бы те годы теперь, когда известно, что, зачем и почем в этой жизни…

Я вздохнул:

— Он тоже работал на камеру. Его особые умения зрителю ничего не давали. Когда он бил по-настоящему, противник мешком оседал рядом со стоящим и как бы ничего не предпринимавшим Брюсом — камера тех лет фиксировала только смазанное движение воздуха.

Сзади донесся дробный стук — у Светы застучали зубы. Перестаралась с приведением себя в порядок.

Сравнив невесомую ветровку Руслана со своей теплой и длинной курткой охотника, я снял ее и без разговоров накинул на плечи продрогшей спутницы.

— Спасибо, — тихо поблагодарила она.

Над нами мерцали звезды. Под нами поскрипывали, вминаясь, полегшие травы, ветки и опавшие листья. Я поднялся от воды к Руслану. Света сразу повернулась спиной, чтобы отмыть то, что в моем присутствии тереть не решалась.

Любопытно, какие мысли подтачивали сейчас подсознание присутствовавшей парочки по поводу, который старательно отгонялся отвлекающей темой — она потому и не сходила на нет, что выполняла нужную роль замещения. Все равно когда-то придется заговорить о том, что откладывали, от чего уклонялись, но забыть о чем не могли.

Почему не сейчас? Я махнул рукой вдоль излучины реки:

— Больше ста метров пустоты. Устроит?

Стало слышно, как шумят кроны. Наконец, тишину прорвало:

— Вполне.

Руслан убито поплелся к машине.

Багажник с противным скрежетом исторг из себя пенополистирольный щит.

— Держи. — Вручив мне щит, Руслан широкими шагами принялся отмерять метраж. — Пойдем, — нервно кинул он, вышагивая и вслух считая: — Три, четыре, пять…

Точно отмерить не получилось, мешали ухабы, обходы, топи. Прямого пути не было.

— Ставь здесь, — сказал он, досчитав до ста.

Перед щитом мы оставили включенный фонарик. Тревожно рыскнув взглядом и убедившись, что Света далеко и не слышит, Руслан прошептал:

— Может, решим вопрос по-другому?

Я надеялся, что прозвучит такое предложение. Но так же знал, что прощать нельзя — привычка к безнаказанности появляется в первого же раза. Ответ был заготовлен заранее.

— Нет.

Руслан зашагал обратно. Он мне определенно нравился. Нет так нет. Мужик сказал — мужик сделал. Если б все были такими…

Света так и сидела на корточках у воды, словно страшилась подняться к машине. К нам. Ко мне. Или ей, мокрой, просто было холодно.