Александр Серый - Обрученные с дьяволом

Она вдруг прыснула.

— По какой причине веселье? — заинтересовался я

— Да так… К делу не относится

— И все же?

Подчинившись моей настойчивости, Инга виновато произнесла: — "Педантичный" чем-то созвучно с… "педерастичный"… — Она снова тихонько засмеялась.

— Ваш мастер — голубой? — не поверил я.

— Говорят, — уклончиво ответила девушка. — Впрочем, он милашка, и мы все его ужасно любим.

— Рад за вас. Туалетами ребята пользуются?

— Глупый вопрос! — фыркнула Инга.

— А куда ведет противоположная дверь на площадке?

— Не знаю.

— Твоя репетиция заканчивается ровно в девять?

— Без пятнадцати. Тут Руслан Сергеевич пунктуален. В девять — ни минутой позже — он всех выгоняет и запирает вокальный класс, а потом — входную дверь в наш коридор.

— Ключи сдаст на вахту внизу?

— Да.

Тут до меня вдруг дошло, что вся спланированная операция скатывается на грань срыва.

— Как же ты задержишься, если он всех выгоняет?! — почти в голос крикнул я.

Никодимыч так и подскочил на диване, выронив дымящуюся соску на палас.

— Иногда кто-нибудь из ребят просит разрешения задержаться и поработать над каким-нибудь па индивидуально, — спокойно сообщила Инга, подтвердив в очередной раз, что далеко не глупа. — Это редко, но бывает. Обычно Руслан Сергеевич не возражает и отдает ключи остающемуся, чтобы тот сам все запер и сдал их дежурной.

— Извини, — устыдился я собственной резкости. — Мне не дает покоя костюмерная. Ты не знаешь, где хранится ключ от нее?

— Наверное тоже у вахтерши… — неуверенно проговорила Инга. — Все? — спросила она, так как я замолчал.

— Последний вопрос. Вы с ребятами выходите через крайнее крыльцо?

— Нет. Там дверь запирают в восемь. Мы спускаемся на первый этаж, где сидит вахтер, проходим коридором в фойе кинотеатра и оттуда — на улицу.

— Понял, спасибо… Мы с тобой еще попозже свяжемся.

На мой взгляд, девушка вела себя как-то уж чересчур легкомысленно перед близящимся испытанием. Я поделился своим умозаключением с Никодимычем.

— Я и сам словно со стороны смотрю на ситуацию, — признался начальник. — Какая-то она ненастоящая, несерьезная что ли… Хотя мы с тобой вроде собираемся предотвратить опасное преступление.

— У меня — те же мысли. Странное ощущение!

— Именно, странное, — подчеркнул шеф. — С первого часа, как мы приступили к этому делу.

— Как бы там ни было, но расслабляться нельзя. Конечно, на меня парень не производит впечатление махрового упыря, однако само по себе проникновение в чужую квартиру — факт, который нельзя сбрасывать со счетов.

— Верно, — согласился шеф. — Давай покумекаем, где нам лучше спрятаться, чтобы взять его с поличным.

— Через две минуты. Кофе хочется.

Я прошел на кухню и поставил чайник. Пока он закипал, мои мозги активно шевелились. Вместе с дымящимися чашками, я принес в приемную конкретную идею.

— Смоделируем поведение психа.

— Попробуй, — разрешил шеф, сделав глоток кофе.

— Не думаю, что он полностью поверил Инге и утратит осторожность: псих-то он псих, но вовсе не дурак…

— Сам понял, что сказал? — поднял брови мой любимый начальник.

Я оставил замечание без ответа и продолжал свою мысль:

— Мозолить глаза окружающим ему не с руки… Вижу два варианта: либо он придет к девяти через подъезд кинозала, маскируясь под зрителя, спешащего на последний сеанс…

— Сеанс в двадцать один — точно! — вставил шеф, смакуя напиток.

— Либо явится заранее и спрячется где-то поблизости…

— Второй — более предпочтительный. Как я понимаю, часов до восьми во Дворце еще много народа, и психу легче натурализоваться. К тому же дверь крайнего подъезда в это время еще не заперта — там путь к танцевальному короче. В девять коридоры пустеют и шаги одиночки способны привлечь внимание ленивых дежурных.

Шеф, довольный собой, поглядел на меня, ожидая оценки своего аналитического мастерства, но намерения хвалить начальника, вслух у меня не было.

— При всех вариантах, главное состоит в том, что он должен где-то выждать остающееся до девяти пятнадцати время. — Я залпом допил свой кофе. — Второе условие: максимально короткий рывок из засады в танцевальный класс, чтобы свести к минимуму возможность наткнуться на случайного зеваку.

— Логично. — Никодимыч зажал губами мундштук новой сигареты "Мальборо".

Смолит, как паровоз! Интересно, у него легкие уже целиком, посерели или кое-где сохранились розовые пятнышки? Мне вспомнилась питерская "Кунсткамера" с экспонатами в банках с формалином…

— Чего замолчал? — вернул меня в приемную голос шефа.

Я вздрогнул, сморгнул и продолжил мысль:

— Несомненно, парень изучил или как раз сейчас изучает подходы к танцевальной студии. Где он выберет себе убежище? Применим метод исключения. Гримерная, костюмерная, комната оркестра — отпадают. К вокалистам шныряет маэстро Коробейников. Туалеты? Глупо…

— Третий этаж? — выдвинул предположение Никодимыч.

— Далековато: целый лестничный пролет. Да и там, судя по табличкам, изостудия. Если художники и разойдутся до девяти, то двери наверняка запрут, а на месте туалетов — запертые подсобки: я проверил.

— Тамбур у двери на чердак!

Ну вот! Шеф нахально испортил эффектную концовку в моей логической цепочке. И кто его за язык тянул?

— С промежуточной площадки, на которой курят, человека, прячущегося в тамбуре, не видно. И свет из окошка туда практически не попадает, — дорисовал я выгодные особенности места возможной засады психа.

— В таком случае, мы должны засесть там, где можно контролировать площадку перед дверью в коридор, ведущий к танцевальному классу, чтобы засечь психа и успеть вмешаться по сигналу Инги. Какие соображения?

Мне надоело сидеть, ноги затекли. Я прошелся по приемной из угла в угол и остановился в ее геометрическом центре.

— Туалет!

— Какой? — не сообразил с ходу шеф.

— Лучше мужской. Это — естественнее с точки зрения природы, — здраво рассудил я.

— Пять минут назад в связи с туалетом ты что-то там говорил о глупости?

— Мы заранее поставим его на ремонт и устроимся внутри. Замочная скважина здоровенная, площадка будет видна, как на ладони.

— А если наши намерения относительно туалета все-таки совпадут с выбором психа? — забеспокоился мой начальник.

— Я же сказал: "Заранее"! Мы опередим и не оставим ему этого самого выбора: пусть убирается на чердак!

— В крайнем случае, обживет женский — тот дальше, так что все равно пройдет мимо нас. — Никодимыч похрустел пальцами на руках. Раньше я такого за ним не замечал. — Звони Инге!

Я охотно исполнил команду и разъяснил нашей подзащитной, что и как она должна делать, когда останется в танцевальном классе одна.