Дональд Уэстлейк - Что смешного

Хорошо бы, чтобы это был нужный ключ. Дортмундер вышел на парковку, которая находилась наверху местного серпантина, достал ключ и нажал кнопку. Дверь тут же начала подниматься, он снова нажал на кнопку, и дверь остановилась, оставляя просвет примерно в четыре дюйма. Еще одно нажатие и дверь опустилась до самого низа.

Уже что-то. Эта гаражная дверь довольно шумно открывалась, но, видит Бог, это хотя бы был выход в свет. Дортмундер засунул ключ в тот же карман, где были копии записей, закрыл офисную дверь и отправился домой.

Всю субботу Фиона переживала по поводу вечеринки в ГРОДИ. Как Брайан вообще умудрился уговорить ее пригласить миссис Уи на Мартовскую Сумасшедшую вечеринку? А что заставило миссис Уи согласиться?

Может еще можно как-то все поменять? Может она могла бы прикинуться больной? Нет; даже в таком случае Брайан все равно пойдет сопровождать миссис Уи на вечеринку. И худшее, что Фиона могла бы себе представить, помимо самого факта, что миссис Уи пойдет на Мартовскую Сумасшедшую вечеринку,– это то, что самой Фионы не будет рядом с миссис Уи, чтобы как-то объяснять ей, что вообще происходит, чтобы как-то сглаживать ситуацию, чтобы прикрыть ее, если в этом будет необходимость.

И что же тогда можно придумать, чтобы всего этого не произошло? Может всем соврать? Соврать миссис Уи, что вечеринка отменилась, соврать Брайану, что миссис Уи передумала. Нет, ей никто не поверит. У Фионы плохо получалось врать,– существенный минус для адвоката – а значит, что оба раскусят ее на раз-два.

А как потом объяснить, почему она соврала? Пожалуй, никак. Она самой себе толком не могла объяснить, почему. Дело было не только в том, что миссис Уи никак не вписывалась в формат ГРОДИ, дело было еще и в…

Брайане.

С Брайаном вроде все было в порядке. Он и Фиона были неплохой парой, все шло очень легко и непринужденно, они поддерживали друг друга, ничего взамен не требовали. Его страсть к приготовлению экзотических блюд по-прежнему было приятным сюрпризом, хотя уже не таким впечатляющим, меньше восторга, и все с момента, как она уволилась из Файнберга и стала работать по нормальному графику. (Конечно же, она никогда Брайану об этом не скажет).

Проблема, которую она смогла обозначить у себя в голове и которая заставляла ее чувствовать некоторую вину,– это проблема класса. Брайан был происхождением из другого мира, нежели Фиона. Его друзья не жили в таких районах, где жили ее друзья, не ходили в такие школы, в какие ходили ее друзья, не путешествовали по таким местам, по каким путешествовали ее друзья, не покупали такие костюмы – если они вообще покупали костюмы – которые покупали ее друзья. Он был более грубым, более неряшливым, из разряда людей, которым поколение за поколением не удавалось чего-то добиться, и даже шанса на светлое будущее у них не было. Когда Фиона была с Брайаном, она, нечасто и практически незаметно для посторонних глаз, посещала трущобы.

Если говорить честно – а она всегда хотела быть честной – она признавала тот факт, что ее прадед, Гирам Хэмлоу, отец ее деда Гораса, походил из того же класса страждущих без каких-либо связей. Украденный шахматный набор, возможно, помог бы Гираму выйти из грязи и отмыть свое имя, но возможность была упущена.

Ситуацию семьи Хэмлоу спас ее дед Горас, который был гениальным изобретателем. С помощью престижа и денег, которые он получил засчет своих изобретений, он смог преодолеть тот невидимый барьер американских классов, и уже поколение после него, поколение отца Фионы, плюс ее тети и дяди, обеспеченные со всех сторон, пусть еще статус был совсем свежим, могли позволить себе учиться в правильных школах, жить рядом с правильными людьми, заводить правильных друзей.

Семья поднялась плавно до верхнего среднего класса, не за счет имени семьи, не за счет истории, как это обычно бывает в Америке, а с помощью денег. И теперь как один из представителей третьего поколения, Фиона, глядя на Брайана Клэнсона, со стыдом и смущением, но, без всякого сомнения, понимала, что он уровнем ниже.

Понимание того, что она всегда держит язык за зубами, плюс понимание того, что в скором времени ей придется представить миссис Уи как своего избранника, только усугубляло положение. Насколько было известно Фионе, миссис Уи была помешана на классовости больше всех известных ей людей. В ее язвительных хаотичных мемуарах, прям таки веяло этим. Неужели Фиона поддалась в момент слабости, и теперь миссис Уи будет презирать ее вечно?

Пока она размышляла на эту тему, Брайан, конечно же, не обращал на нее никакого внимания; он был занят своим стандартным делом по утрам субботы – он усаживался в зале и смотрел мультики (он всегда говорил, что это часть его работы, но она прекрасно понимала, что ему это нравилось; чем больше ребячества, тем лучше).

Она ушла в спальню, закрыла за собой дверь – особо это не помогло – продолжая беспомощно искать решение своей дилеммы. В конце концов, когда еще не было одиннадцати, она решила позвонить миссис Уи, хотя сама еще даже не знала, что собирается ей сказать. Но что-то делать нужно было, нужно было с чего-то начать; возможно, когда она услышит голос миссис Уи, что-то придет в голову.

Она села на кровать, взяла телефон, и он зазвонил. Она уставилась на него, потом сняла трубку и услышала голос миссис Уи.

– Миссис Уи!

– Я хотела спросить насчет костюмов,– сказала миссис Уи.

– Миссис Уи?

– Я так поняла, что большинство людей придут в костюмах.

«О, она все-таки не хочет идти!»,– подумала Фиона, и ее сердце радостно затрепетало. – О, да, миссис Уи, во всевозможных костюмах!

– Это не очень-то помогает, Фиона, детка. «Во всевозможных». Какая обычно тематика на таких мероприятиях?

– Тематика? «Заторможенное развитие»,– подумала она, но вслух не сказала. – Я думаю,– ответила она,– предполагаю, это поп-культура, думаю, что тематика – это мультфильмы и все такое. И, конечно, вампиры.

– Конечно,– согласилась миссис Уи. – Девушки, я так полагаю,– сказала она,– не особо продвинулись в плане костюмов вампиров.

– Вы имеете в виду клыки?

– Как часть образа. Я знаю, что ты не будешь надевать костюм, но твой друг – Брайан – будет?

– О, да,– ответила Фиона, стараясь говорить как можно задорнее, чтобы не показать свою досаду. – Каждый год один и тот же костюм.

– Правда? А можно узнать какой?

– Конечно. Это костюм преподобного Твистеда.

– Прости, не поняла.

– Это персонаж из мультфильма,– пояснила Фиона. – Который показывают на кабельном, ну понимаете? Немного пошловатый.

– И костюм его тоже пошловатый?

– Нет, сам мульт…. Чтобы вы понимали, миссис Уи, этот персонаж – священник «наоборот», он благословляет и поощряет плохое поведение, он любит грешников и сам любит грешить.