Эд Макбейн - Крутой детектив США. Выпуск 1

У нее вошло в привычку ходить по этому тротуару каждый вечер, потому что на углу Кэлвер-авеню и Пятнадцатой Северной улицы был завод, рабочие которого кончали работу в половине шестого. Когда ей улыбалась удача, она подхватывала клиента, платившего ей четыре доллара за быстрое удовольствие, а при большой удаче парня удавалось заполучить на ночь, и он платил сумасшедшую цену — пятнадцать долларов в звонкой американской монете.

В этот вечер она чувствовала себя в ударе. В этот вечер она смотрела на мужчин, группами выходивших из заводских ворот на углу улицы, и чувствовала, что скоро вытащит главный приз. Чуть-чуть удачи, и парню захочется немного выпить перед тем, как лечь в кровать. И кто знает, вдруг он безумно влюбится в нее. Какой-нибудь мастер или даже директор… с ума будет сходить по ее волосам, глазам и увезет ее с собой в огромный особняк в шикарном пригороде; у нее будет горничная, дворецкий, и любовью она будет заниматься только тогда, когда захочет… и… не смеши меня!

Но все-таки… она чувствовала себя в ударе. Она все так же была уверена в удаче, когда пуля пробила ее верхнюю губу, разбила зуб, прорвала трахею и разворотила огромное выходное отверстие в затылке.

Пуля расплющилась о кирпичную стену здания, возле которого она упала, убитая наповал.

Пуля была от «Ремингтона-308».

Гарри Уолач жил или чаще всего бывал в одной компании с проституткой по имени Бланш Леттиджер — той самой женщиной, которая была убита вечером тридцатого апреля. Полиции не составило труда найти его. Все знали дружка Бланш. Его забрали на следующее утро в бильярдной на Сорок Первой Северной, привели в комиссариат, усадили и начали задавать вопросы. Он был высокого роста, хорошо одет, с седеющими висками и проницательными зелеными глазами. Он попросил у инспекторов разрешения закурить, зажег пятидесятицентовую сигару и, когда Карелла заговорил, преспокойно устроился поудобнее на стуле, снисходительно улыбаясь.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь, Уолач?

— Биржа.

— И во что помещаешь капитал? — спросил Мейер.

— Акции, недвижимость… Все в таком духе.

— Какая сегодня котировка у Эй-Ти-Ти? — спросил Карелла.

— У меня нет этих акций.

— А какие есть?

— Так сразу и не вспомню.

— А маклер у тебя есть?

— Да.

— Его имя?

— Он сейчас в Майами, отдыхает.

— Тебя не спрашивают, где он. Тебя спрашивают, как его зовут.

— Дейв.

— Дейв, а дальше?

— Дейв Миллас.

— Где он остановился в Майами?

— Не имею ни малейшего представления.

— Хорошо, Уолач, — сказал Мейер. — Что ты знаешь об этой женщине — Бланш Леттиджер?

— Бланш… как?

— Хочешь нас поводить за нос? А, Уолач? Так, что ли?

— Нет, уверяю вас, это имя мне незнакомо.

— Неужели! Бланш, Леттиджер. Ты живешь вместе с ней на Кэлвер-авеню, в квартире шесть «б», снятой на имя Фрэнка Уолача, и живешь ты там уже полтора года. Теперь это имя тебе что-нибудь говорит?

— Не знаю, о чем это вы.

— Стив, может, это он ее пришил?

— Начинаю думать, что так.

— О чём вы говорите? — спросил Уолач, которого все эти разговоры, по-видимому, оставляли равнодушным.

— Зачем ты пытаешься нас провести, Уолач? Думаешь, мы интересуемся таким дешевым сутенером, как ты?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — с достоинством произнес Уолач.

— Нет? А как ты сам называешь свое ремесло?

— Не так, как вы.

— Как это мило, — сказал Мейер, — он не хочет пачкать свой хорошенький ротик сердечком такими словами, как «поганый сутенёр». Послушай, Уолач, ты нам надоел. Если хочешь, чтобы мы тебе это дело навесили, не беспокойся — нет ничего легче. Подумай лучше о своем здоровье. Все, что нам от тебя нужно, — это сведения об этой бабе.

— Какой?

— Ах ты сволочь! Той, которую вчера убили. Да ты человек или нет, дерьмо поганое?!

— Я не знаю никакой такой женщины, — упорно стоял на своем Уолач. — И убийство вы мне не навесите. Знаем мы вас! Ищете фраера, да я не из таких!

— Мы не ищем фраера, — сказал Карелла, — но раз уж ты об этом заговорил, то в принципе это неплохая идея. Как ты думаешь, Мейер?

— Почему бы и нет? — ответил Мейер. — Почему бы и не он? Мы тебе так навесим, что потащишь как миленький. Где ты был вчера вечером, Уолач?

— Вчера вечером? В котором часу? — спросил Уолач, не теряя спокойствия и попыхивая сигарой.

— Когда была убита эта женщина.

— В котором часу и какая женщина?

— Около половины шестого. Где ты был?

— Я обедал.

— Так поздно?

— Я поздно обедаю.

— Где?

— У «Ремблера».

— Где это?

— В городе.

— Где в городе? Послушай, Уолач, если тебе хочется, чтобы мы с тобой по-другому поговорили, то так оно и будет.

— Валяйте, доставайте дубинки, — сказал Уолач спокойно.

— Мейер, — сказал Карелла, — достань дубинку.

Мейер пересек комнату, открыл ящик стола, вытащил оттуда шестидесятисантиметровую дубинку и, постукивая ею по руке, вернулся к Уолачу, спокойно наблюдавшему за ним. Все сохраняли полную невозмутимость.

— Ты этого хочешь, Уолач? — спросил Мейер.

— Вы, может, думаете, что напугали меня? — спросил Уолач.

— С кем ты обедал?

— Один.

— Дубинка не нужна, Мейер. Он сам себя загнал в ловушку.

— Это только ты так думаешь, приятель. Хозяин узнает меня.

— Может быть, удастся заставить его передумать? — заметил Карелла. — Не забывай, мы ищем фраера. Ты что же, думаешь, что какой-то трактирщик нам помешает?

— Он подтвердит, что я там был, — сказал Уолач, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Честное слово, я на это надеюсь, — сказал Карелла. — А пока суд да дело, мы тебя задержим и предъявим обвинение в убийстве, Уолач. Мы не скажем сразу, что ты сутенер. Прибережем до суда. На присяжных это производит чертовски сильное впечатление.

— Послушайте, — сказал Уолач.

— Да?

— Что вы от меня хотите? Я ее не убивал, и вы это знаете.

— Тогда кто ее убил?

— Какого черта! Откуда я знаю?

— Ты ее знаешь?

— Конечно, я ее знаю. Как же иначе?

— А говорил, что нет.

— Уж и пошутить нельзя! Я ведь не знал, что все так серьезно. К чему такой шум?

— Как давно ты ее знаешь?

— Около двух лет.

— Она уже тогда была проституткой?

— Вы все-таки хотите меня впутать? Откуда я знаю, чем она занималась? Я зарабатываю на жизнь, понемногу играя на бирже. Я жил с ней, вот и все. А чем уж она занималась, это ее дело.

— Ты что, не знал, что она девка?

— Нет.

— Уолач, — сказал Карелла, — тебя возьмут под стражу и предъявят обвинение в убийстве, потому что ты врешь, и на это очень противно смотреть. Так что, за неимением лучшего, удовлетворимся тобой. Ты этого хочешь, Уолач? Или ты все выложишь начистоту, и в этом случае будем считать, что ты честный гражданин, а если и занимаешься сутенерством в свободное время, то это так, случайно. Что скажешь?