Владимир Турунтаев - Проба на киллера

Он достал из кармана газовый баллончик и зажал его в левой руке. Уже приближался к четвертому подъезду, когда до слуха донеслось:

— Давай!..

И почти тотчас шаги позади зачастили, а затем перешли на все ускоряющийся бег. Предельно собравшись и стараясь ступать бесшумно, Игорь считал мгновения, стремительно приближавшие удар. Потом он сам поражался тому, как счастливо сумел поймать момент, когда надо было отскочить в сторону.

В глазах — как промельк в видеоклипе — на миг запечатлелась пролетающая мимо распяленная фигура Белоголового с выброшенной вперед — для сокрушительного удара — ногой в черной кроссовке. А затем этот парень, суматошно хватаясь руками за воздух, с утробным воплем шмякнулся на асфальт. Тем временем Коротышка уже подбегал, замахиваясь кулаком.

— Уголовный розыск! — заорал Игорь, стремительно развертываясь и выпуская струю из баллончика в лицо Коротышке.

Но тут по закону подлости — ни раньше, ни позже — порывом шального ветра, залетевшего во двор дома, часть ядовитого облака отнесло назад, прямо на Игоря. Резануло по носоглотке и глазам. На какое-то время он совсем ослеп, захватило дыхание. Слезы, сопли… Рядом кто-то из парней, по-щенячьи взвывая, тоже сморкался и откашливался.

Протерев глаза платком и проморгавшись, Игорь увидел вяло шевелящегося на асфальте Белоголового. Откуда-то из темноты доносился топот его убегавших дружков.

Игорь защелкнул на запястьях парня браслеты наручников.

— Подымайся!

Морщась и постанывая, тот принял сидячую позу, помотал как после глубокого похмелья головой и медленно, в несколько приемов, встал на ноги.

— Как фамилия? — хрипло спросил Игорь.

— А чё я? — захныкал Белоголовый. — Упал. Зашибся.

Игорь откашлялся и высморкался.

— Фамилия?! — гаркнул он и снова закашлялся до слез.

— Ну, Попов… А чё я сделал? Ну, побежал, споткнулся…

— Лет-то сколько?

— Кому, мне?

— Пушкину!

— Семнадцать недавно исполнилось…

— Ну, пошли в отделение. Потолкуем.

— О чем толковать-то, о чем толковать? — залопотал скороговоркой парень. — Чё я сделал, скажи!

— Где живешь?

— Там, — парень кивком указал направление.

— Мать с отцом дома?

— В отпуске.

— Один, что ли, живешь?

— Один пока.

— Ну что ж, можно и у тебя дома потолковать, — сказал Игорь и распорядился: — Веди!

… Прежде чем переходить через освещенную улицу, он освободил одну руку парня от браслета, и дальше пошли бок о бок, словно закадычные дружки: короткая цепочка, за которую Игорь вел парня, зажав в кулаке второй браслет, вряд ли могла кому-нибудь броситься в глаза. Впрочем, на улицах по-прежнему не было ни души.

— Давно грабежами занимаетесь? — спросил Игорь.

— Какими грабежами, ты чё! — запротестовал парень. — Приснилось, да?

— Это тебе, видать, пьяный мужик только что приснился, — усмехнулся Игорь. — Слушай, кончай целку из себя строить, сам знаешь, чем со своими дружками занимался по ночам.

— Гуляли, чем еще?

— Да штё ты говоришь!

В просторной родительской квартире у Белоголового была своя комната, побольше той, в которой жил Игорь. Из мебели, кроме дивана, здесь были письменный стол, книжный шкаф с собраниями сочинений классиков, тумбочка с телевизором и видеомагнитофоном, два мягких стула с вытертыми сиденьями и табуретка, на которой стояла магнитола «Шарп». На одной стене комнаты висел большой календарь за прошлый год с портретом Шварценеггера, на другой — календарь поменьше, за этот год, с которого хмуровато поглядывала «мисс Азия» в маленькой, украшенной жемчугом короне. Левый глаз «мисс Азии» слегка косил вовнутрь, а расширенные зрачки наводили на мысль о ее пристрастии к наркотикам.

На столе были разбросаны кассеты. Обычный набор: боевики, рок-музыка, эротика.

— Где учишься? — спросил Игорь.

— Девятый класс кончил, — ответил Белоголовый.

— Покажи тетради.

Белоголовый достал из ящика стола несколько мятых и грязных ученических тетрадок по разным предметам. Некоторые были без обложек. Игоря интересовали обложки с фамилией владельца: Евгений Ушаков — так, оказывается, звали Белоголового.

— Слушай внимательно, что я скажу, — хмуря брови, негромко обратился к нему Игорь, сняв с его руки второй браслет и сунув наручники себе в карман. — Нам в милиции известны пять фактов разбойств твоей группы. Есть свидетели. Есть потерпевшие. И я не случайно оказался сегодня возле универсама: операция была спланирована заранее, — Игорь перевел дух. — Одним словом, все вы у нас под колпаком. Возбуждено уголовное дело. Дальнейшее будет зависеть от вас самих: либо тюрьма, либо…

При этих словах Ушаков встрепенулся, раскрыл рот, но Игорь не дал ему говорить:

— Ты слушай, слушай! Я говорю: от вас самих все будет зависеть. Если добровольно явитесь в милицию, чистосердечно во всем признаетесь — отпустим вас по домам. До суда, конечно, под расписку. А как начнете лажу пороть — рассадим по разным камерам в интересах следствия, и тут уж другой пойдет разговор… Ты меня понял?

Ушаков тяжело дышал полураскрытым ртом, в горле у него что-то булькало, а глаза затравленно бегали по разбросанным на столе кассетам, словно искали в них спасение.

— Ты меня понял, Женя?

Лицо Ушакова горестно сморщилось. Он едва заметно кивнул.

— Значит так, — Игорь поглядел на часы. — Все случаи ваших разбойств, как я сказал, разбирать пока не будем. Но по одному эпизоду уточнения требуются безотлагательно. Потерпевший находится в реанимации, в очень тяжелом состоянии, и врачам, чтобы его спасти, надо знать, что такое вы с ним сделали. Ты хорошо помнишь, что было в ночь с одиннадцатого на двенадцатое августа?

Ушаков вздохнул-всхлипнул и сглотнул комок. Поморгал.

— Я по числам плохо ориентируюсь…

— Столько народу побили, что уже не помнишь, кого и когда? Во дворе школы.

— Во дворе школы? — Ушаков уперся кулаком в лоб и стал вспоминать: — Что-то было такое… Кого-то, кажется… Может, и…

— «Кажется», «может» — так, старик, у нас с тобой дело не пойдет! — сердито оборвал его Игорь. — Отвечай быстро и четко: было такое?

Ушаков со всхлипом втянул воздух в легкие.

— Ну было.

— Глянь сюда! — Игорь показал ему паспортное фото Полунина. — Узнаешь?

Ушаков опасливо покосился на фотокарточку, затем подался вперед и всмотрелся в лицо замершего перед аппаратом человека с длинными, до плеч, густыми волнистыми волосами.

— Может, и наш, — признался Ушаков без особой, впрочем, уверенности.

— «Может» или точно ваш? — потребовал Игорь полной определенности.

— Ну, был такой… — подумав, ответил с глубоким вздохом Ушаков.

— Ладно, мы вот что сделаем, — сказал Игорь. — Школа недалеко, давай-ка сходим туда. На месте ты скорее вспомнишь, что и как было.