Эд Макбейн - Леди, леди, это я!

— О комнате я ничего не знаю.

— Глупости! Мы же нашли этот адрес вот на этой доске, прямо здесь на этой кухне! И в записке ясно говорилось, что Эйлин должна была встретиться с Клэр в субботу. В котором часу они договорились встретиться, миссис Гленнон?

— Я об этом ничего не знаю.

— Зачем надо было снимать для Эйлин меблированную комнату? Почему она не могла вернуться обратно в свой дом? Почему ей нельзя было этого сделать?

— Я ничего об этом не знаю.

— Это Клэр договаривалась об аборте?

Молчание.

— Она умерла, миссис Гленнон. Ей уже ничем не навредишь.

— Она была хорошая девушка, — сказала миссис Гленнон.

— Вы кого имеете в виду: Клэр или вашу дочь?

Молчание.

— Миссис Гленнон, вы думаете, мне доставляет большое удовольствие разговаривать здесь с вами об абортах? — мягко спросил Карелла.

Миссис Гленнон подняла на него глаза, но продолжала упорно молчать.

— Вы, наверное, думаете, что мне хочется обсуждать здесь вопрос беременности вашей дочери, да? Неужели вы думаете, что мне нравится копаться в интимной жизни вашей дочери и умалять ее человеческое достоинство? — Он устало покачал головой. — Но какой-то мужчина убил ее, миссис Гленнон. Зарезал, как режут свиней на бойне. И неужели вы не поможете нам найти его?

— А вам мало? Вы хотите новых убийств? — Вдруг резко парировала миссис Гленнон.

— О чем вы?

— Вы хотите, чтобы еще кто-то погиб?

— Что вы имеете в виду?

— Вы же видели моего сына. — Она кивнула головой и снова замолчала.

— А что с ним такое?

— Вы же видите, что он сделал с вашим другом, который здесь сидит, да? И сделал он это только потому, что он допрашивал меня. А как вы думаете, что он сделает, если узнает, что Эйлин была… была…

— За кого вы боитесь, миссис Гленнон?

— За своего сына. Он убьет его.

— Кого он убьет?

— Отца… отца ребенка.

— А кто он? Назовите его.

— Нет, — она отрицательно покачала головой.

— Миссис Гленнон, мы — полицейские, это наша работа, сердито сказал Мейер. — Мы не собираемся рассказывать вашему сыну…

— Знаю я длинные языки в нашем районе, — мудро подметила миссис Гленнон. — Слухи распространяются мигом, как в маленьком городке. То, что известно полиции, — известно всему городу. И вот тогда мой сын найдет этого человека и убьет его. Нет, не скажу. — Она снова отрицательно покачала головой. — Хотите — забирайте меня в тюрьму, хотите — арестуйте как сообщ… черт… ну, в общем, все равно, как вы это называете. Давайте, действуйте. Расскажите всем, что я убила собственную дочь, потому что хотела помочь ей. Давайте. Но еще один грех на свою душу я не возьму и кровью свои руки больше не замараю. Нет, с меня хватит.

— А Клэр обо всем знала?

— Я не знаю, что знала Клэр.

— Но это она договорилась, чтобы вашей дочери…

— Я не знаю, что она сделала.

— А этот парень не собирался жениться на вашей дочери, миссис Гленнон? — спросил Мейер.

Молчание.

— Я бы хотел задать вам еще один вопрос, — сказал Карелла, — и я надеюсь, что вы ответите на него. Я бы хотел выяснить, миссис Гленнон, то, что не дает мне покоя. И мне не хочется об этом не только говорить, но даже и думать. Но я точно знаю, что у вас есть ответ на этот вопрос, и я хочу получить его.

Молчание.

— Кто делал операцию?

Молчание.

— Кто это?

Молчание.

Но затем в тишине неожиданно прозвучало:

— Доктор Мэдисон из Маджесты.

— Спасибо, миссис Гленнон, — тихо сказал Карелла.

Они сели в машину и отправились в Маджесту. На их пути лежал длинный мост с простым названием «Маджеста-бридж», который объединял две части города. Мост был стар, как само время, и черен, как сажа. Приземистый и мрачный, он явно проигрывал в сравнении своим модным и элегантным «соперникам». Дорога была неблизкая, и у Кареллы с Мейером нашлось время обсудить новые обстоятельства дела.

— То, что у меня пока не укладывается в голове, так это участие во всем этом деле Клэр, — сказал Карелла.

— У меня тоже. Все это на нее как-то не похоже, Стив.

— Но ведь, черт побери, это она сняла эту комнату.

— Да.

— И она договорилась встретиться с Эйлин, так что, видимо, ей было известно, что Эйлин собиралась сделать аборт.

— Это верно, — сказал Мейер. — Но в этом заложено коренное противоречие. Ведь, она же была социальным работником… и хорошим работником. Она знала, что принуждение к аборту уголовно наказуемо. Она также должна была знать, что если она будет иметь какое-либо отношение к этому делу, то может быть привлечена к ответственности как сообщница. Даже если она ничего не знала о таких делах, как социальный работник, то должна была знать, как девушка полицейского. — Мейер сделал паузу. — Хотя интересно, не задавала ли она Берту каких-либо странных вопросов по поводу абортов или чего-то такого?

— Не знаю, но я так полагаю, что рано или поздно нам придется спросить его об этом.

— Что-то мне этого не очень хочется.

— Черт возьми, — выругался Карелла, — большинство социальных работников уговаривают одиноких матерей все-таки родить ребенка, а потом поместить в приют для усыновления бездетными парами. Так почему же Клэр…

— А сынок? — напомнил ему Мейер. — Этот психованный сопляк. Он же будет разыскивать отца ребенка.

— Но у Клэр есть друг в полиции, — парировал Карелла. — Она вполне могла бы подготовить нас к неблагоприятному развитию событий, и мы бы нагнали на молодого Гленнона столько страху, что он не смел бы даже носа высунуть из дома. Так что не понятно мне все это.

— Или, вот еще что, — добавил Мейер, — почему Клэр не попыталась связаться с отцом… и как-то… организовать свадьбу, может быть? Не пойму этого. Просто не хочется верить в то, что она могла быть замешана в такие дела. Просто не верится.

— Будем надеяться, что этот доктор сможет пролить немного света на этот темный вопрос, — Карелла сказал. — Так, что говорит нам наш любимый телефонный справочник?

— Эй Джей Мэдисон, доктор медицины, — сказал Мейер. — Дом 1163, Тридцать седьмая улица, Маджеста.

— Это как раз рядом с тем маленьким парком, где нашли девочку, не так ли?

— Именно.

— Думаешь, что она едва успела отойти от кабинета врача?

— Не знаю.

— Это маловероятно. Она договорилась встретиться с Клэр в Айсоле. Зачем ей было болтаться по Маджесте? И к тому же я сомневаюсь, что она сразу почувствовала себя плохо. Господи, Мейер, ну и каша у меня в голове!

— Просто ты плохой детектив, и все.

— Я знаю. И все-таки у меня полный сумбур в голове.

Тридцать седьмая авеню оказалась тихой и респектабельной улицей, где по бокам стояли особняки из коричневого песчаника с низкими крылечками из белого камня, отгороженные от тротуара изысканными оградками из кованого железа. У приезжего улица создавала впечатление безмятежности и величественного достоинства. Такая улица могла бы вполне находиться где-нибудь в Бостоне или Филадельфии, эдакий тихий уголок спокойствия, спрятанный от разрушительной поступи двадцатого века. Но это только на первый взгляд. На самом деле эта улица приютила такого подпольного знахаря-акушера как Доктор Эй Джей Мэдисон.