Кэролайн Грэм - Смерть под маской

Он расслабился на минуту, и тут же его мысли опять вернулись к событиям смерти Учителя. До чего же все это было ужасно. И до чего же все они переменились! Правда, никто из них не признался в этом. Никто никому не сказал вслух: ты переменился. Но это действительно так. И почему — непонятно. Все они вмиг стали как-то мельче, что ли. Менее участливыми, менее благодушными, менее жизнерадостными. Может, как раз об этом написано: «Смерть каждого человека умаляет и меня…» [52] Цитата из проповеди английского поэта и священника Джона Донна (1572–1631).

Арно ущипнул себя. За последние двое суток его дзен-безмятежность значительно ослабела. Он жил не в текущем миге, а в совсем недавнем и страшном прошлом. Радужная оболочка глаз все еще хранила на себе изображение Учителя. Постоянные посещения полиции его нервировали и пугали. Вчера обыскивали дом. Сегодня опять приходили, забрали все полотенца. Арно особенно волновался из-за Тима. Если его перепугают, он может сказать что угодно. Этот старший инспектор… Он держался тактично и на удивление быстро закончил допрос, но не исключено, что будет пытаться снова.

В поле зрения Арно снова оказалась Хизер. За последний час она продефилировала по подъездной дорожке уже раза три. Сначала Арно решил было, что ходьба входит в ее ежедневный комплекс физических упражнений, но заметил, что она каждый раз выскакивает на тротуар и оглядывает всю главную улицу. Возможно, что-то случилось в доме за время его отсутствия? Вдруг появились какие-нибудь новые обстоятельства в деле? В таком случае ему надлежало бы вернуться в дом. Но делать это ему почему-то категорически не хотелось. Скорее всего, оттого что на открытом воздухе, при ярком свете солнца все выглядело не таким мрачным. Убедив себя, что если он понадобится, его позовут, Арно вернулся к своим редискам… И потому не заметил, как в ворота вплыл кремового цвета автомобиль.

Кен и Хизер начали готовиться к встрече с репортерами «Дейли питч» заранее. Они понимали, что, вероятно, их будут фотографировать, и хотели выглядеть наилучшим образом.

К счастью, Илларион радировал свое полное одобрение. Величайший наставник всех времен, он не только всецело поддержал их намерение, но и подробно разъяснил его смысл и пользу. Его рупору Задкиилу должно быть известно, что слово «деньги» в их высших сферах выражается на клеточном уровне через розовый цвет, предполагающий нейтральность. Иными словами, все зависит от того, как их использовать, — во благо или во зло. Естественно, будучи существами, посланными на Землю из космоса, сам Задкиил и его супруга Тетис наверняка будут знать, как подойти к этой проблеме творчески и с пользой.

Когда этот самый сложный вопрос был улажен, Биверсы принялись за обсуждение ситуации, главным образом имея в виду отношение к ней остальных членов общины. В результате они дружно пришли к заключению, что, как это ни печально, их готовность перейти грань дозволенного, пусть даже не ради самих себя, но ради другого, — вполне могла быть истолкована ложным образом. Но они решили, что их жертва, приносимая ради Сугами, должна остаться для всех тайной. Ведь написано же в Библии насчет того, что левая рука не должна знать, что творит правая [53] Евангелие от Матфея, 6: 3. . В конечном счете было решено, что самым разумным будет отужинать с дьяволом-соблазнителем за пределами Поместья и держать при этом ухо востро.

Потому-то Хизер и стояла, прислонившись к облупленной старой ограде, которую послеполуденное солнце уже успело окрасить в золотисто-желтые тона. Она хмурилась и смотрела вправо, откуда, по идее, должен был подъехать автомобиль, следовавший из Лондона. Однако «ситроен», за стеклом которого была табличка с надписью «пресса», подкатил слева и успел нырнуть в ворота и проехать половину подъездной дорожки, прежде чем Хизер его заметила.

В панике засемафорив руками, Хизер кинулась следом, торопилась как могла и топала при этом как слон. Гравий под ее ногами разлетался во все стороны, а она неслась, проклиная себя за неосмотрительность.

Между тем машина уже остановилась у подъезда. Из нее вышли двое. Один уже стоял у самых дверей, другой, закрывая глаза от света, заглядывал в окно. «Ох, только бы они не успели позвонить!» Мысленно призывая на помощь быстроногую Артемиду, Хизер, пыхтя, продолжала свой марафон.

Из двоих приехавших одна, похоже, была женщиной, и она смотрела на приближающуюся фигуру, явно едва сдерживая смех. И не без причины. С одобрения Кена, который сказал, что такой цвет подходит к ее глазам, Хизер облачилась в ярко-зеленое платье, чтобы подчеркнуть красоту шеи, собрала волосы в пучок на макушке, а чтобы обозначить свой высокий статус жрицы, подвела золотистой тушью глаза и брови. На шее у нее висел атомный рецептор в виде пирамидки, который мерно подскакивал во время бега на ее объемистой груди.

— Эй, Терри! Посмотри-ка! — воскликнула девица. На ней был джинсовая курточка и мини-юбка, кремового цвета колготки и туфли на высоких каблуках-гвоздиках, а в руках — черная кожаная сумка, величиной с солидный портфель. — Давай, нащелкай ее побольше!

— Мама родная! — откликнулся парень (клетчатая рубашка с коротким рукавом, джинсы и кроссовки фирмы «Рибок»). — Да это ж чистой воды находка для ревнителей диеты! — Фотоаппарат в его руке защелкал как раз в тот момент, когда Хизер в очередной раз засемафорила, сначала скрестив руки над головой, затем вытянув их вперед. Парочка застыла в ожидании ее прибытия.

— Привет! Это вы — миссис Биверс? — Девица сделала шаг навстречу, чуть покачнувшись на высоченных каблуках.

Хизер молча кивнула, опершись на стену. Ее щеки побагровели как свекла, волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Терри сделал еще парочку снимков. Один из них, в намеренно невыгодной для объекта позиции, сделал Хизер похожей на только что вынырнувшего из воды тюленя.

— Особнячок — прелесть! Он ваша собственность, дорогуша? — произнес Терри, продолжая пятиться и щелкать аппаратом.

— Меня зовут Эва Рокеби, — сказала девица.

Хизер ее голос понравился. В нем звучала заинтересованность. К тому же он был мягким, добрым и веселым. Не то что голос этого вульгарного нахала-фотографа. Девушка протянула ей руку. Рука приятного впечатления не производила, длинные и костлявые пальцы с ярко-алым лаком на ногтях напоминали птичьи когти. Как у злой колдуньи. Хизер уже была готова ее пожать, когда обнаружила, что сжимает в правой руке пустой пакетик из-под чипсов, подобранный ею на тротуаре во время ожидания. Она переложила его в другую руку и услышала их смех.

— Пример вандализма, — чуть отдышавшись, произнесла Хизер. — Для нас это тоже проблема.