Питер Чейни - Великолепная западня

– Я думала, ты насторожишься, когда я стала щелкать зажигалкой. Для частного детектива ты не слишком умен, – презрительно бросила моя спутница.

Я-то насторожился, но не рассчитывал, что она кинется мне на грудь. С ее стороны было нетактично хвастать своей проницательностью.

Улгрен улыбался, но глаза его жадно поблескивали. Я покосился на его пистолет. Когда-то, должно быть, его носил полицейский – молодой парень, вышедший на первое задание. Парень жил с женой в маленьком городке и получал в неделю ровно столько, сколько тратил Улгрен на выпивку для своих дружков. Теперь парнишка мертв, а Улгрен стреляет из его 38-го. Или это был старый коп, слегка циничный, опытный, оттрубивший в участке полжизни за низкую плату и ежедневный шанс получить пулю в спину. Но без него и без таких молодых парнишек нам пришлось бы полагаться только на милосердие друг друга.

– Это пистолет полицейского, верно? Если ты убил полицейского, тебе будет плохо, Улгрен.

Он сглотнул и поднял пистолет повыше, но Лорелея промурлыкала:

– Не сейчас, Мел.

– Ты или твой приятель убили Лолу Шелл, потому что она знала слишком много. За это я до тебя доберусь, Улгрен.

– Не успеешь, милый, – ответила миссис Дрейк. – Иди вперед и помни: если начнешь дурить, то у меня тоже есть пистолет.

Мы обошли развилку и поднялись немного вверх. Вскоре между деревьями засветился огнями дом; рядом плескалась темная вода бассейна. Подойдя, Улгрен громко крикнул:

– Это я, Джино!

Мы вошли внутрь. Огромная гостиная когда-то сверкала, но теперь обветшала. Мебели почти не было: кресло, обтянутое шкурой, стол, покрытый пылью, на четырех витых ножках, что-то драное, отдаленно напоминавшее ковер, и другое кресло, с отломанным подлокотником, придвинутое к закопченному камину.

Бартли Альтон Дрейк был привязан к этому креслу. Рот его был заткнут его же собственной белой рубашкой, обернутой вокруг головы. По рубашке текла слюна. Ноги у Дрейка были босые и покрыты следами ожогов. Небольшой, но жаркий огонь вился в камине, где на угольях пламенела вишневая от жара кочерга. В воздухе стоял удушливый запах горелого мяса.

Лорелея спокойным взглядом посмотрела на чучело в кресле. В ее взгляде не было ни жалости, ни ненависти. Она сорвала блестящую полоску с новой пачки сигарет и вытащила сигарету с золотым ободком.

– Он еще не заговорил, Джино?

Толстый парень с белой прядью в темных волосах весело оскалился.

– Пока нет.

– Когда захочешь что-нибудь сказать, Бартли, кивни, пожалуйста, и мы снимем повязку. Это все, что от тебя требуется.

Дрейк смотрел на Лорелею с болью и ужасом. Но в его глазах было еще что-то такое, чего она никогда прежде не видела: возможно, он даже сам об этом раньше не знал – упрямство.

Лорелея глубоко затянулась и вдруг воткнула вспыхнувший конец сигареты ему в лицо. Дрейк заерзал в кресле. На его лбу крупными каплями выступил пот. Потом он медленно перекатил голову справа налево. Он молчал.

– У нас впереди вся ночь, – спокойно сказала Лорелея. – И есть еще и другие способы. Никакой человек долго их не выдержит. – Она взглянула на Улгрена и добавила: – Выпьем?

Тот достал из стола бутылку виски и налил в три стакана. Лорелея одним махом влила в себя полстакана и, слегка задохнувшись, выпалила в мою сторону:

– Вы срубили дерево не по силам, Шенд. Вы сами захотели приехать сюда. Сначала я не хотела брать вас с собой. Потом мне пришло в голову, что все устраивается отлично: я не знала, что вам известно и что нет. Я сочла за благо взять вас с собой и выяснить на месте.

Она взглянула на меня, ожидая, что я отвечу.

– Это не делает жене чести – смотреть, как пытают ее супруга, – мрачно заметил я.

Она хрипло рассмеялась.

– Ваши ножки мы не будем жечь, Дейл. Просто пуля в грудь, и конец. Ничего не почувствуете. Я, возможно, даже немного… всплакну о вас.

– Спасибо. Можете со мной поступать так же, как со всеми другими.

У Нее по-кошачьи сузились глаза, но она промолчала. Потом медленно поставила стакан прямо на грязный стол. Маленькая жилка билась на ее красивой шее.

– А вдруг придется сунуть вас ногами в камин? – усмехнулась она.

– Что ж, все в жизни надо попробовать. Кстати, я выяснил, что в Рино зарегистрирован брак между Лоре-леей Вивиан Шульц и Мелом Улгреном: это случайно не про вас?

Она допила виски.

– Ну и что?

– Вы жили в Рино, там встретились с Улгреном. Там вы узнали про серебряную жилу. Улгрен послал вас в Нью-Йорк, чтобы вы познакомились с Дрейком. Когда Дрейк влюбился в вас, вы вышли за него замуж, нашли то, что лежало в сейфе его матери, и украли это.

– А дальше так же интересно, милый?

Она владела собой, эта мегера.

– Кое-что вас развлечет. – Я не хотел говорить, но мне нужно было тянуть время. – Вернувшись в Нью-Йорк, я встретился с матерью Дрейка. В сейфе лежало письмо или карта. Вы взяли это в расчете на ценность документа. Наняв меня, Бартли думал испугать вас, чтобы вы вернули конверт. Но прежде чем я начал действовать, он примчался сюда сам и хотел вернуть конверт своими силами. Но вскоре обнаружил, что за ним следит Лон Бервинд. Он насторожился и позвонил матери из маленького отеля, где поселился из конспирации. – Я взглянул на жалкого Бартли с его ужасными обожженными ногами. Тот кивнул. – Я был у его матери, когда он позвонил и попросил о помощи. Я вылетел на следующее утро, но не успел помешать Улгрену похитить его и пришить Бервинда.

– А вы отнюдь не такой дурак, каким казались с виду, – ее глаза холодно смотрели на мои ноги.

– Почему вы убрали Бервинда?

Она выпустила колечко дыма своими пухлыми свежими губами.

– Он помешал.

– Это было неразумно. В Рино зашевелилась полиция. Я нашел тело и говорил с полицейскими.

Улгрен ударил меня рукояткой пистолета, по губам, и я полетел на пол.

Очнувшись, я увидел нагнувшуюся ко мне женщину. Она была необыкновенно хороша. Глаза ее блестели, рот улыбался.

– Милый, ты хорошо все рассказал. И наш милый Джино не будет щекотать тебе пяточки. Говори еще…

– Вы вышли замуж за Дрейка из-за денег его матери. У вас не было никакой информации, кроме догадок, как и у всех жителей Невады. Вы обнаружили, что мамаша держит сынка на голодном пайке и выдает ему чуть больше, чем стипендия в колледже. И тут вы наконец-то наткнулись на тайну Бонайзы. Полагаю, о письме в сейфе матери вам рассказал Бартли.

Некоторое время она молчала.

– Про меня все правильно. Мерси. Но где же, по-вашему, находится жила?

– Не знаю. Думаю, что где-то здесь. В доме или рядом. Вы этого так и не знаете. Потребуются дни или месяцы, а времени у вас нет.

Она отступила на шаг.

– Я украла письмо, но не смогла его прочесть. И Мел не смог. Оно написано индейскими значками. На языке племени навахо. Только Бартли его знает, а он молчит. Вот не думала, что он такой упрямый! – Она тряхнула головой и яростно завизжала: – Джино! За работу!