Александр Руж - Волчий камень [litres]

– Ничуть. Волосы и бакенбарды, вероятнее всего, фальшивые, но даже с учетом грима он все равно не мог быть тем англичанином. Англичанин гораздо выше и уже в плечах. Нет… Скорее, он был похож на… Впрочем, что за чушь!

Анита не стала договаривать и умолкла, занявшись сосредоточенным разглядыванием земляничных ягод на дне розетки. Максимов встал, подошел к окну.

– И все же ключевая фигура во всем этом клубке – англичанин. Ты видела его в Аллее тополей, когда убили испанца. Он бродил рядом с «Ореховым деревом», когда стреляли в мадемуазель Бланшар. Он привел домой Вейса, после чего Вейс был найден мертвым. Наконец, он стал последним посетителем Володина. Если это не бесплотный ангел смерти, значит, это убийца. Стольких совпадений подряд быть не может.

Анита к этому утверждению супруга отнеслась с прежним недоверием.

– Начнем с того, что английский котелок может надеть кто угодно, сейчас это весьма распространенная мужская мода. Почему ты решил, что он англичанин?

– А как же предсмертные слова Либиха? Он просил тебя передать полиции, чтобы нашли и арестовали англичанина. Или он бредил?

– Нет, он не бредил. – Анита раздраженно перевернула свою чашку с остатками чая вверх дном, и на скатерти растеклась темная лужица. – Возможно, он тоже был введен в заблуждение котелком… Хотя ты прав: для удобства будем именовать человека в котелке Англичанином.

– Ты рассказала о нем Ранке?

– Само собой. Полиция уже ищет его, но, боюсь, это окажется слишком сложной задачей. Представляешь, сколько в Берлине мужчин, носящих английские котелки и черные пальто? И потом – любой маскарад очень легко сменить.

– Тем не менее это единственная возможность добраться до истины. Если Ранке найдет Англичанина, он выйдет на убийцу. Или убийц.

– Не знаю, не знаю, – с кислым лицом проговорила Анита. – Англичанин может пребывать в таком же неведении, как и мы с тобой.

– Нелли, не фантазируй! – Максимов начал злиться. – По части осведомленности он заткнет за пояс всю здешнюю полицию. Вспомни, как он выследил Веронику.

– Вероника любит нагонять страху, ты же ее знаешь… Мне, конечно, хотелось бы встретиться с этим человеком и поговорить tete-a-tete, но гораздо интереснее было бы вызвать на разговор мадемуазель Бланшар. Она-то уж точно знает много.

– Сперва найди ее, – буркнул Максимов, ужасно недовольный тем, что все его стройные предположения оказались отвергнутыми. – Если она и впрямь напугана до смерти, то в Берлине ее искать бесполезно. Затеряться в Европе проще, нежели в пределах города, пусть даже такого крупного.

– А я думаю, мадемуазель Бланшар никуда не уехала, – проговорила Анита, словно дала себе слово ни в чем сегодня не соглашаться с мужем. – И искать ее я не собираюсь. Она сама меня найдет.

– Анна, что с тобой? – сдвинул брови Максимов. – Твоя строптивость переходит все границы. Ты рассуждаешь нелогично…

– Может быть. И все же мне кажется, что я права… Ладно, Алекс, прекратим наши споры. Пошли спать, завтра я намерена встать пораньше.

– Снова отправишься на поиски приключений? Анна, я тебя предупреждаю…

– Никаких приключений завтра не ожидается. Я собираюсь прокатиться в Виттенберг.

– В Виттенберг? Зачем?

– Хочу повидаться с одной милой старушкой. Не волнуйся, это недалеко, всего восемьдесят верст. К вечеру вернусь. Ты отправишься с утра в свой клуб? Кто завтра станет жертвой твоего Хаффмана?

– Завтра он будет драться с Кирстеном, чемпионом клуба… Послушай, я не могу отпустить тебя так далеко без сопровождения!

– Скажи пожалуйста, какая честь для моей скромной персоны! – сказала Анита насмешливо. – Еще немного, и я начну мнить себя принцессой. Алекс, прекрати городить чепуху. Съезжу одна, караул мне не нужен. А ты, если будет время, зайди завтра во второй половине дня к Ранке и узнай, нет ли чего нового.

Из Виттенберга Анита вернулась поздно вечером. Максимов уже ждал ее, готовый поделиться важными, как ему казалось, новостями. Анита, утомленная поездкой и изрядно проголодавшаяся, приказала Веронике подавать на стол. Затем сбросила туфли, забралась, поджав ноги, на кресло, развязала шейный платок и, не глядя на подпрыгивавшего от нетерпения Алекса, распорядилась:

– Рассказывай.

О, ему было что рассказать! Собственно, это были не его новости – их сообщил ему Ранке, но какая разница? Максимов устроился прямо на ковре, так, что его макушка оказалась под рукой Аниты (она не удержалась и стала гладить его, как гладят комнатных пуделей), и начал с воодушевлением загибать пальцы.

– Первое. Установлено, что пуля, убившая Либиха, и те, что попортили мебель в ресторане «Ореховое дерево» в момент покушения на мадемуазель Бланшар, выпущены из одного и того же оружия. Револьвер «Патерсон» образца тысяча восемьсот тридцать шестого года с характерным дефектом ствола. Я знаю эти игрушки, они не очень удобны, зато…

– Алекс, не отвлекайся, – сказала Анита, дернув его за торчавший вихор.

– Я не отвлекаюсь. В мадемуазель Бланшар и Либиха стреляли из одного и того же оружия. Вполне вероятно, что и рука, державшая это оружие, была одной и той же. Станешь спорить?

– Не стану, – промолвила Анита устало.

– Второе. – Максимов загнул следующий палец. – Оказалось, что финансовые дела Либиха шли, мягко говоря, неважно. Его химическая империя близка к полному краху.

– Почему?

– Это еще одна загадка, ответ на которую пока не найден. Вроде бы до недавнего времени все было в порядке: фабрики работали исправно, приносили солидную прибыль. Но в начале нынешнего года Либих совершенно перестал ими заниматься, переложил всю ответственность на управляющих, которые оказались не слишком добросовестными. К тому же он, обычно практичный и расчетливый, перестал вкладывать средства в развитие собственного производства, и фабрики начали хиреть.

– Куда же он девал деньги?

– Никто не знает! На его счетах в Берлине, Лондоне и Женеве обнаружились смехотворные суммы. Наличных денег в особняке тоже нашлось немного. А ведь Либих обладал приличными сбережениями, считался одним из богатейших людей Германии.

– Что говорят его подчиненные?

– Пожимают плечами. Финансовые операции он предпочитал вести самостоятельно, никого в них не посвящая. В результате этих операций исчезло целое состояние.

– Деньги не могли похитить?

– Со своих счетов он снимал их сам. Сейф в особняке достаточно надежен, следов взлома нет. Можно предположить, что он кому-то доверил ключ… Но вся его прислуга в один голос утверждает, что такие поступки были не в его привычках. Гельмут Либих слыл крайне скрытным человеком.

– И этот скрытный человек выдал мне великую тайну, – медленно проговорила Анита и усмехнулась своим, неведомым Максимову мыслям.