Александр Руж - Волчий камень [litres]

– Либиха застрелили по-настоящему, это верно. Если имеющиеся у меня сведения об этом человеке соответствуют истине, то Гельмут Либих был человеком нервным и импульсивным. Иными словами, человеком настроения. Он очень легко увлекался и так же легко разочаровывался в своих увлечениях. Думаю, нечто подобное случилось и на этот раз. Возможно, после серии убийств, совершенных сообщниками мадемуазель Бланшар, он испытал отрезвление и решил вырваться из порочного круга. В свою очередь, мадемуазель, никогда не испытывавшая к нему никаких сердечных чувств и использовавшая его только в качестве денежного мешка, предупредила друзей об опасности. Либиха требовалось немедленно устранить, пока он не успел поделиться тайнами организации с вами или с Ранке, и за дело снова взялся наш профессионал . Он выследил Либиха у гостиницы «Шпрее», догнал его на экипаже и убил из того же револьвера, из которого перед тем стрелял в мадемуазель Бланшар. Это должно было усилить впечатление, что за мадемуазель и ее близкими охотятся безжалостные бандиты.

Анита мысленно сопоставила слова Самарского со своими наблюдениями и выводами. Да, очень похоже на правду, очень.

– Откуда они знают, что Либих ничего не успел мне рассказать?

– Вполне вероятно, что вместе с ним должны были убить и вас. Если бы вы стояли рядом с ним, одна-две пули могли быть пущены и в вас… Хотите совет, Анна Сергеевна? – Самарский кашлянул и снова нахлобучил котелок на голову. – Соблюдайте осторожность. Эти господа доказали, что убийство для них – хорошо отработанное и привычное действо. Они не остановятся ни перед чем.

– Вы советуете мне нанять охрану и сидеть дома?

– Во всяком случае, не выходить за порог без уважительного повода.

– Я сегодня и не собиралась никуда выходить. Вы меня вытащили.

Владимир Сергеевич сделал вид, что не расслышал последней реплики, и подозвал проезжавшего мимо извозчика. Экипаж остановился, Самарский распахнул дверцу.

– Езжайте в полицию, а потом сразу домой. Не рискуйте понапрасну. Обещаете?

– Позвольте мне самостоятельно распоряжаться моим свободным временем, – ответила Анита, ступив на подножку. – До свидания. Надеюсь, мы еще увидимся.

– Я тоже надеюсь, – проговорил он, едва ли поняв, какой смысл она вложила в свою заключительную фразу.

Аните повезло: Ранке был у себя в кабинете. Рассказ о готовящемся взрыве в Аллее тополей не вызвал у него недоверия – вероятность подобного происшествия вполне состыковывалась с его собственными умозаключениями.

– Я уже говорил начальству, что следовало бы запретить это сборище. Если бы к моему мнению кто-нибудь прислушивался… – Ранке махнул рукой. – Ладно, что теперь причитать. Я собирался отправить завтра в Аллею человек десять полицейских, но теперь вижу, что десяти маловато. Придется просить помощи и перебрасывать людей с других участков.

– Только помните, что они должны присутствовать в толпе незаметно, ничем не отличаясь от остальных прихожан. От этого зависит успех операции.

– Вы слишком плохо обо мне думаете, – проворчал Ранке, недовольный тем, что ему растолковывают очевидные вещи. – Устроим в лучшем виде, не беспокойтесь.

Выполнив данное Самарскому обещание, Анита вернулась домой. Алекса еще не было, Вероника сидела на кухне и вязала чепец. Анита приказала ей согреть чаю, а сама прошла в гостиную. «Кларисса Гарлоу» все еще лежала на полу переплетом вверх, а кресло стояло посреди комнаты, только погасший камин уже успел остыть. Анита, зябко поеживаясь, растопила его и уселась в кресло с намерением привести в порядок мысли, растревоженные рассказом Владимира Сергеевича.

Итак, все звенья логической цепи на своих местах, и ломать голову больше не над чем. Дело за людьми Ранке: от них требуется завтра проявить внимательность и расторопность, чтобы обезвредить профессионала , выбив тем самым последний козырь из рук прусских революционеров. И все будет в порядке.

Однако что-то беспокоило Аниту, не давало свободно вздохнуть и со спокойной совестью приняться за роман Ричардсона. Мадемуазель Бланшар… Где она и что у нее сейчас на уме? Анита знала по опыту: опаснее всего люди непредсказуемые, действующие в силу своих мгновенно вспыхивающих внутренних порывов. Мадемуазель Бланшар как раз из их числа. Просчитать ее дальнейшие поступки невозможно. С равной долей вероятности она может в данную минуту прятаться в каком-нибудь дальнем закоулке Берлина, вздрагивая от каждого шороха, или же преспокойно отдыхать в номере гостиницы «Шпрее». У полиции нет прямых доказательств ее причастности к смерти Либиха и прочим убийствам, а тронуть знаменитую особу без веского повода никто не посмеет. Стало быть, бояться ей нечего.

От размышлений по поводу того, где может в настоящий момент находиться мадемуазель Бланшар, Аниту оторвал донесшийся из передней «Августин». Уверенная, что пришел Алекс, она крикнула Веронике:

– Открой!

Громыхнул замок, но вместо родного максимовского баритона из передней донеслось что-то тихое, шелестящее и неразборчивое.

– Вероника, кто там?

– Это к вам…

Анита с неохотой поднялась (сидеть в теплом кресле у потрескивающего камина было так приятно!), вышла из гостиной и остановилась как вкопанная. Перед ней стояла та, о которой она только что вспоминала – мадемуазель Бланшар собственной персоной. Но что за вид был у этой персоны! Популярная писательница Элоиза де Пьер, экстравагантная модница и блестящая кокетка, производила впечатление самое жалкое. Ничем не прикрытые волосы мокрыми спутанными космами лежали на плечах. Щегольское платье, промокшее до нитки, было местами выпачкано грязью и изрядно помято. На ногах у гостьи Анита заметила легкие, совсем не подходящие к сезону туфельки.

– З-здравствуйте, – проговорила мадемуазель Бланшар, заикаясь и стуча зубами.

Ее трясло, как в лихорадке. Выйдя из оцепенения, Анита всплеснула руками.

– Dios mio, на кого вы похожи! Идемте скорее в комнату.

Мадемуазель не сопротивлялась. Анита усадила ее в кресло, набросила ей на плечи свою шаль. Позвала Веронику.

– Чай готов? Неси! Или, может быть, мадемуазель предпочтет кофе?

– М-мне все равно, – проговорила гостья, по-воробьиному съежившись в кресле.

– Принеси кофе, – распорядилась Анита. – Он быстрее согревает. И захвати бутылку коньяка.

Вероника ушла на кухню, загремела там чашками и блюдцами. Анита придвинула к камину второе кресло, села рядом с мадемуазель Бланшар, участливо тронула ее руки, безвольно лежавшие на коленях. Руки были холодными и влажными.

– Где вы умудрились так вымокнуть?

– Н-не спрашивайте, – выговорила Элоиза. – Я целый день брожу по городу. Был ужасный снегопад, а я потеряла шляпку и зонт… У меня ничего не осталось, кроме того, что на мне.