Александр Руж - Волчий камень [litres]

– Счас отопру, погодите минутку…

Торопливость, как обычно бывает, обернулась задержкой – Вероника неловко сунула ключ в скважину, и замок заело. Анита в нетерпении топнула ногой.

– Алекс, помоги ей! Сколько можно торчать под дверью?

– Позвольте я, – вызвался Самарский.

Он вежливо отстранил Веронику от двери, подергал ключ, вынул его из скважины, вставил снова и плавным движением повернул против часовой стрелки. Замок строптиво скрипнул, Самарский толкнул дверь и деликатно отступил назад и в сторону, чтобы дать прежде войти хозяевам.

Эта обходительность спасла ему жизнь. Дверь не успела распахнуться, как из проема вырвалось сопровождаемое страшным грохотом пламя, словно там, в квартире, засел огнедышащий дракон. Вероника выронила лукошко и с визгом бросилась в объятия Аниты. Максимов повалил их обеих на лестницу. Рвануло еще раз, и над их головами роем пронеслись пылающие обломки дверной коробки.

Казалось, дом вот-вот рухнет. Анита провела ладонью по обожженным волосам и приподнялась. В высоком прямоугольнике с развороченными краями полыхал огонь, пожирающий внутренность квартиры со всей мебелью и прочими вещами, которые там находились. А перед входом в это пекло, почти касаясь макушкой порога, лежал бездыханный Владимир Сергеевич Самарский.

Ранке и его помощники проявили незаурядную оперативность. В тот же вечер было установлено, что причиной двух последовательных взрывов в квартире на Фридрихштрассе стали умело смонтированные в передней пироксилиновые заряды. То, что обошлось без жертв, Ранке считал чудом. Сильнее всех пострадал Самарский – его в бессознательном состоянии отправили в больницу, где после осмотра выяснилось, что полученные им повреждения не будут иметь серьезных последствий. Ожоги верхней части шеи и небольшая контузия – таков был диагноз, поставленный медиками.

– Шагни ваш приятель через порог, его разорвало бы в клочья, – сказал Ранке. – Кстати, как его зовут?

– Роберто Скьявелли, – ответила Анита, приходя в себя после очередного потрясения. – Он художник, приехал из Италии рисовать Унтер-ден-Линден. Мы пригласили его попить чаю.

– Пусть посвятит свою картину Мадонне. Редко кому так везет.

Остальные пострадали незначительно: Вероника, упав на лестницу, ушибла плечо, Максимов набил шишку на лбу (взамен той, что уже начала сходить), а Анита отделалась пустяковой ссадиной и испорченным платьем, которое было прожжено попавшими на него искрами. Зато квартире досталось изрядно: прежде чем прибывшая пожарная команда сумела погасить пламя, выгорели передняя, кухня, кабинет, спальня и половина гостиной. Единственным утешением могло послужить то, что взятый с собой из России багаж находился как раз в гостиной и большую часть вещей удалось спасти, сгорел только чемодан с книгами.

С этими-то уцелевшими вещами сурово-сосредоточенный Максимов, тщетно пытавшаяся собраться с мыслями Анита и бледная, как декабрьский сугроб, Вероника перебрались в гостиницу «Бранденбург», куда к ним под вечер явился Ранке – за показаниями.

– Как видите, герр Ранке, у меня есть все основания проявлять интерес к делу мадемуазель Бланшар, – проговорила Анита, сидя в потертом гостиничном кресле и теребя по привычке концы шейного платка. – Она считает меня опасной соперницей, а я не привыкла уходить в тень, когда мне бросают вызов. Речь идет о чести, в Испании это святое.

– В России тоже, – вставил Максимов.

– Надеюсь, вы не собираетесь объявлять мадемуазель Бланшар вендетту? – поднял брови Ранке. – Предоставьте правосудию разобраться и определить ей наказание.

– Я ни в коей степени не посягаю на полномочия прусского правосудия. – Анита с утомленным видом опустила руки на подлокотники кресла. – Однако для того, чтобы оно свершилось, обвиняемые должны предстать перед присяжными. По плечу ли прусской полиции справиться с этой задачей?

Анита не могла отказать себе в удовольствии поддеть Ранке – в конце концов, не далее как сегодня днем он фактически оскорбил ее, дав понять, что она сует нос куда не следует. Ранке проглотил выпад смиренно и подвел разговор к интересовавшему его вопросу:

– Стало быть, вы уверены, что ваша квартира была заминирована согласно распоряжению мадемуазель Бланшар?

– Во всяком случае, с ее ведома. Судите сами: вчера она пришла, чтобы застрелить меня. Покушение не удалось, и тогда за дело взялся более опытный специалист.

– Профессионал ?

– Возможно. Уловка с бомбами, присоединенными к дверной ручке, вряд ли пришла бы в голову дилетанту. Это куда сложнее и изысканнее, нежели банальная стрельба.

– Как он сумел все это проделать?

– За домом следили. После того как мы с Алексом уехали в полицию, а Вероника ушла в лавку, в квартире никого не осталось. Преступник проник внутрь, установил приготовленные бомбы в передней, устроил так, чтобы они взорвались одна за другой, как только дверь будет открыта, и покинул квартиру через разбитое окно гостиной, которое Алекс вчера так и не удосужился починить…

– Я не умею вставлять стекла! – возмутился Максимов. – А стекольщика я вечером не нашел.

– Не будем спорить, – сказала Анита примирительно. – Теперь уже нет смысла.

– Ваши окна на втором этаже, – задумчиво произнес Ранке, почесывая подбородок. – Высоковато…

– Обладая известной сноровкой, можно спрыгнуть и с куда большей высоты. Опросите жильцов дома напротив, они могли что-нибудь заметить.

– Уже опрашиваем. Хочется верить, что хотя бы на этот раз удастся установить что-то определенное.

В дверь номера постучали. Максимов поднялся и не без опаски открыл ее. На пороге возвышался полицейский. Он что-то сказал стоявшему за спиной Максимова Ранке и протянул ему пакет. Предчувствуя новую неприятность, Ранке нахмурился. Небрежно качнув головой, отпустил посланца, вернулся к Аните, которая не покидала своего кресла, и быстро распечатал пакет. Внутри оказалась фотопластинка, к которой прилагался листок бумаги с написанными на нем несколькими строчками. Ранке прочитал их и нахмурился еще сильнее.

– Важное сообщение. Полтора часа назад в полумиле от королевского дворца было совершено нападение на карету барона Мантейфеля. Двое неизвестных выскочили из подворотни и произвели четыре револьверных выстрела. Пострадали двое охранников барона, сам он, к счастью, остался цел.

– Кто такой барон Мантейфель?

– Глава прусского правительства. Был назначен королем на эту должность второго ноября, одновременно с повторным введением в Берлин войсковых частей.

– Нападавшие скрылись?

– Один. – Ранке тряхнул листком. – Второй был застрелен охраной. Вот, полюбуйтесь.