Мари-Бернадетт Дюпюи - Колдовская душа [litres]

– Это не самое важное! Я пришла по другому делу. Только пусть это останется между нами. Вчера вечером Паком рассказал мне, что Эмма Клутье якобы его однажды поцеловала. Он постоянно твердит о том, какая она красивая и добрая, все уши мне прожужжал. Вот я и подумала: не принудил ли он Эмму – ну, вы понимаете! – лет восемь назад, если я ничего не путаю со сроками… В таком случае Анатали может быть моей внучкой. Может, спросите об этом свои карты таро? У меня сердце не на месте: боюсь, как бы Паком снова не убежал и не сделал с девочкой чего-нибудь дурного!

Потрясенная Матильда, опустив глаза, рассматривала рисунок на скатерти. Перед ее мысленным взором промелькнуло ласковое личико Анатали – какой она запомнила ее, когда девочка играла с козлятами под плетеным навесом.

– Мадам Пеллетье, откуда вы это взяли? – ответила наконец знахарка. – Что за нелепые домыслы?

Сухой тон Матильды немного отрезвил гостью, и вдова погрузилась в молчание. Ее голубая мечта таяла на глазах, однако так легко она не сдастся!

– И кто же, по-вашему, отец этой девочки? Наверняка кто-то из наших краев! И никому ничего не известно? А сам он так и не дал о себе знать?

– Некоторые мужчины не отличаются высоконравственным поведением, – отвечала Матильда; она не собиралась рассказывать Брижит правду.

– Но я же ничего не выдумываю! Стоит Пакому заговорить об Эмме, и он становится сам не свой – то хнычет, то смеется!

– Может, все дело в том, что Эмма разговаривала с ним по-доброму, не насмехаясь. Ваш сын так нуждается в ласке! Малейшее проявление симпатии его будоражит. И разве вы забыли о главном? Это Паком нашел труп Эммы и вытащил его на берег во время разлива. Для него, бедняги, это было очень сильным потрясением. Мадам Пеллетье, мне не нужны карты, я отвечу и без них: Анатали не ваша внучка. Клутье не рассказывают об этом всем и каждому, но они знают, кто отец ребенка – этого парня уже нет в живых. А вы постарайтесь держать Пакома под замком. Его тянет к Анатали, ведь она похожа на свою мать. Ему кажется, что это Эмма. И вы правы – может произойти несчастье.

Матильда встала из-за стола, сняла фартук и взяла с буфета корзинку.

– Господин кюре дожидается обеда, который я обычно ему приношу. До свидания, мадам Пеллетье!

Брижит вышла на крыльцо следом за знахаркой. На улице царила влажная, удушающая жара. Свет слепил глаза.

– У меня уже нет сил, – призналась вдова плаксивым тоном. – Придется все-таки отправить Пакома в лечебницу.

– Это ваше право, – кивнула Матильда. – Никто вас в этом не упрекнет. Вам становится все тяжелее о нем заботиться.

– Это правда. Господи спаси! – произнесла Брижит, чуть не плача.

Нетвердой походкой она пошла прочь.

«Бедняжка! – подумала Матильда. – Я лишила ее мечты, – женщину, которая не смогла порадоваться общению со здоровым, нормальным ребенком!»

Жасент поставила тушиться фасоль, сдобренную луком и салом, и увидела в окно входящую в сад Матильду. Похоже, знахарка решила ее навестить. В ярком утреннем свете было заметно, как постарела Матильда. Ее волосы, когда-то черные, стали серебристыми, лицо уже не казалось таким надменным – оно поблекло и осунулось, спина едва заметно сгорбилась. «Господи, такое впечатление, будто она несет на плечах все несчастья этого мира!» – подумала Жасент.

Растрогавшись, она выбежала в прихожую навстречу гостье.

– Скорее в дом, тут прохладней! Уже с утра такая жара! Тебе не следовало идти так далеко, Матильда. Я сама собиралась вечером к тебе заглянуть. И мы бы наговорились всласть: Пьер с детьми отправляются на рыбалку. Извини, что не пришла в среду, как договаривались. Я знала, что Анатали хочет что-то тебе рассказать.

– Теперь между нами нет никаких обид.

– Вот и прекрасно! Анатали чуткая, ласковая девочка. Вчера я тоже не могла прийти – была у Лорика на ферме. Он возился в огороде, и я наконец смогла рассказать ему об Эмме и о Поле Тибо.

– Ты во вторник и Сидони все рассказала? – спросила знахарка. – Как она к этому отнеслась?

– Разумеется, была шокирована! Упрекала себя в том, что ничего не заподозрила. И поначалу рассердилась на вас с Артемизой. По правде говоря, Лорик тоже не обрадовался. Хоть это и стало для него облегчением – то, что мадам Тибо рассказала о своем племяннике. Теперь Лорик хотя бы не подозревает Пакома! Несмотря на потрясающие новости, мой брат работал не останавливаясь – ты ведь его знаешь! Сажая капусту, обронил только: «Поль Тибо был славным парнем, не из тех, кто бегает за юбками. Вот уж на кого бы я не подумал!»

Жасент пододвинула гостье стул, и та поспешила присесть.

– Стакан воды или, может, чаю?

– Чаю! И что же решили наши близнецы? Надо ли всем об этом рассказывать или лучше сохранить тайну Артемизы?

Жасент неуверенно пожала плечами.

– Думаю, им обоим все равно. Лорик наслаждается вновь обретенным счастьем, строит грандиозные планы по поводу своих земель и скотоводства. Что же до Сидони, она предоставила решать мне. Матильда, я так за нее беспокоюсь! Такое впечатление, что она собирается уехать от нас, и это странно! Хотя, может, она и права. В Квебеке ее коммерция наверняка бы процветала, Сидо могла бы сделать себе имя в мире моды.

Матильда без особой уверенности покачала головой. Сидони Клутье всегда оставалась для нее загадкой, в ее помыслы невозможно было проникнуть.

– Ха! За нее не тревожься, характер и выдержка у этой девочки стальные. Лучше расскажи, что слышно о Доре. Их с Лориком согласия больше ничто не омрачает?

– Нет. Они выглядят еще более счастливыми, чем прежде. У меня была возможность поговорить с невесткой, пока я заваривала для нее чай. Дора рассказала, что Лорик открыл ей душу, поведал о своем странном поведении по отношению к сестре-близняшке, о своих нечестивых мыслях и даже о том, что ревновал Сидони к Журдену. Слышать такое было тяжело, но зато потом Дора успокоилась, по-настоящему успокоилась. Лорик уверен, что исцелился от своего безумства – это его собственные слова.

– Слава Господу! – вскричала знахарка. – На крестинах, когда Дора призналась в том, что видела их с Сидони, я испугалась худшего. Не знала, что и сказать, ведь плотские отношения между братом и сестрой – это страшный грех, табу, древнее как мир. А Лорика с Сидони влечет друг к другу, как это бывает у любовников. Твоя сестра противится этому изо всех сил, но брат… Мужчины легче поддаются страсти. Помнишь, когда он решил уехать, я сказала тебе: «Мудрое решение. Лорик поступает правильно»? Мы сидели у меня. Ты пришла сообщить о том, что твой брат настаивает на отъезде. И, полагаю, ты прекрасно понимала почему: Лорик страшился собственных чувств. У него были причины бежать подальше отсюда.