Мари-Бернадетт Дюпюи - Колдовская душа [litres]

Матильда с задумчивым видом кивнула. Она смотрела на молодую подругу с нежностью, счастливая уже оттого, что Жасент по-прежнему, без обычных женских ухищрений, красива – длинные блестящие волосы, лицо Мадонны, глаза бирюзового оттенка в обрамлении золотистых ресниц…

– Глядя на близнецов, я всегда ощущала исключительную связь, существующую между ними, – безграничную любовь, подобную чистейшему бриллианту, – продолжала знахарка. – И говорила себе: о, этим двоим трудно будет разлучиться, когда придет время выбрать в жизни свою дорогу!

– Сидони обмолвилась об этом однажды, вскоре после гибели Эммы. Сказала, что хотела бы жить с Лориком как жена, но в целомудрии. Однако вряд ли им бы это удалось – учитывая то, как они любят друг друга.

– Я верю в перерождение душ, моя красавица. Женщина, приютившая меня, та, что меня обучала, прочла много книг, но даже если бы она не прикоснулась ни к одной из них, ее дар проявился бы каким-то иным способом. Ей достаточно было подержать кого-то за руки и послушать, что говорят потусторонние сущности, чтобы понять, кем был этот человек в своем прошлом воплощении. И зачастую выяснялись поразительные факты! У твоих брата с сестрой мог быть страстный роман несколько десятилетий, а то и столетий тому назад, и сила этой любви подтолкнула их души к тому, чтобы одновременно оказаться на земле и даже в лоне одной женщины, – чтобы больше не расставаться, всегда быть вместе. И все же они восстали против фатума и победили его!

Жасент залпом выпила чай. Она даже не заметила, что он уже остыл. В который раз она не решалась поверить в проникнутые мистикой речи знахарки, произнесенные доверительным тоном, словно это был огромный, очень важный секрет. Жасент старалась быть доброй христианкой и не пропускала мессу, и веры в Господа, такого, как Его рисует катехизис, с Его заповедями, ей было вполне достаточно.

– Прости, Матильда, но я не очень верю в то, что ты называешь перерождением душ.

– Что ж… – Старшая подруга вздохнула. – Я не сержусь: люди часто реагируют так же. Им нужны неопровержимые доказательства.

– А кем же была я двести лет назад? – улыбнулась Жасент.

– Это не шутки, Жасент. Мне бы ох как хотелось иметь такой же дар, как у моей благодетельницы! Напрасно я пыталась проникнуть в тайну прошлых жизней некоторых своих посетителей, надеясь им помочь, – у меня ничего не вышло. Мне она сказала, что я уже жила в этих прекрасных краях, но очень давно, еще до приезда первых колонистов. Только представь: тогда я была мужчиной, шаманом (ну, или колдуном, если так тебе больше нравится), и пользовалась у соплеменников, алгонкинов, большим уважением.

– Знаешь, я тоже могла бы придумать что-нибудь в этом роде! У тебя индейские корни, и ты знахарка.

Матильда пожала плечами – не впервые она слышала подобные возражения. Но предпочла настоять на своем:

– Не важно, кем я была в прошлой жизни, о близнецах я все увидела правильно! И, повторюсь, они избежали большой беды. Сидони сложнее… Ей хорошо бы родить. Ребенок смягчит ее натуру, сделает более женственной. Каждый раз, когда я вижу их с Журденом вместе, я говорю себе: эту пару связывает дружба, но их тела чужие друг другу. Нельзя не заметить неудовлетворенность и горечь Журдена, равно как и то, что Сидони до сих пор девственна…

– Если бы только ты могла ее исцелить! Совсем недавно сестра призналась мне, что у нее интимные проблемы со здоровьем. Если бы только я смогла уговорить ее прийти к тебе, ты бы, конечно, нашла средство, чтобы ей помочь. Если бы Сидони смогла отдаться Журдену и родить малыша, она стала бы счастливой!

– Может, и так… мы могли бы попробовать. Постарайся ее уговорить, а нет – притащи ко мне за ухо, – пошутила Матильда. – Кто знает… Сегодня утром я раскинула карты таро и могу тебе сказать: впереди у всех вас мирное, безоблачное будущее. Верь мне, моя красавица! Что-то мы с тобой заболтались… Где Калеб?

– Мальчик с утра капризничал, и я отвела его к соседке. Ее он слушается и делает все, что ему говорят. Иногда я даже думаю, что Калеб нарочно меня сердит, – чтобы я отправила его к Рози Пулен. У нее замечательная коллекция книжек с картинками и игрушек.

– Жаль. Я бы с удовольствием подержала Калеба на коленях. Что ж, зато мы с тобой смогли спокойно поговорить. Я поделилась с тобой еще не всеми своими заботами, Жасент. На этот раз речь пойдет о Брижит Пеллетье. По моим подозрениям, она злоупотребляет вином Сен-Жорж, а может и виски. Не знаю, где она берет спиртное, но она пьет! Брижит с утра до вечера вынуждена слушать бред Пакома, и случилось так, что совсем недавно она пришла к тем же поспешным выводам, что и вы с братом. Вдова решила, что Анатали может быть ее внучкой.

– О боже! Лишь бы она не заговорила об этом с самой Анатали! Разумеется, ты дала мадам Пеллетье понять, что она заблуждается?

– Да. И Брижит не стала настаивать. Честно говоря, ее несчастному сыну было бы лучше в лечебнице. Брижит спит и видит, как бы от него избавиться. Когда она будет жить одна, я попробую отучить ее от пьянства, – алкоголизм затуманивает мозги, и человек начинает выдумывать бог знает что… Но когда эта бедная женщина трезва, она безобидна, хоть и глуповата… Что-то ты загрустила, моя красавица. Не тревожься! Просто постарайтесь пореже сталкиваться с Пеллетье – и с матерью, и с сыном.

Припарковав «форд» на приличном расстоянии от магазина сестры, Лорик спрятался за грузовичком. Отсюда можно было наблюдать за витриной. Перейти улицу он никак не решался. Потный, с зачесанными назад волосами, в рабочих штанах и поношенных туфлях, – ему было стыдно показаться в таком виде. Сидони наверняка возмутится, и будет права, особенно если в магазине в это время окажется заказчица, а может и не одна. Судя по всему, так оно и было – Лорик различил за стеклами движущиеся женские фигурки. Солнце отражалось в витрине, создавая зеркальный эффект.

«Лучше бы мне вернуться на ферму!» – как заведенный, твердил про себя Лорик.

Он как раз зажег сигарету, когда звон колокольчика заставил его вздрогнуть. Лорик посмотрел в ту сторону: на крыльце магазина Сидони прощалась с симпатичной блондинкой.

И тут в теплом послеполуденном воздухе прозвучало его имя:

– Лорик! Ты почему там стоишь? Иди сюда!

Должно быть, Сидони все же увидела его сквозь стекла грузовичка. Лорик вышел из своего укрытия, растерянно улыбаясь. Белокурая клиентка решила дождаться, пока он подойдет. Похоже, эта ситуация ее забавляла.

– Милостивый Иисусе, мой брат – и вдруг оробел! – со смехом вскричала Сидони.

Она подбежала, схватила Лорика за руку и потащила его к магазину. Им пришлось приостановиться, пропуская сначала автомобиль, потом – повозку, которую тащила за собой белая лошадь.