Константин Веснин - Приют горного странника

— Пошли сразу под горячий душ, — Глеб с волнением поглядывал на озябшую жену.

Павел Иванович заметно отстал от супругов Непрухиных. Он растер ушибленную руку, подвигал пальцами.

…Кажется, обошлось…

Тщательно осмотрев этюдник и убедившись, что он цел, а главное — надежно закрыта от дождя картина, вздохнул с облегчением и теперь уже неторопливо ковылял к гостевому дому. Дыхание успокоилось. Вот и калитка, его встретило недовольное ворчание и хриплый лай Буяна.

Насквозь промокшие ноги шлепками проложили путь к номеру. Рука немного тряслась от боли и напряжения, когда он открывал ключом дверь.

Зашел в номер. Вода ручейками стекала с куртки к ногам. Он снял обувь, поставил в угол этюдник и уже собирался снимать прилипшую к спине куртку, как замер от неожиданности. На ковре, из-за дальней спинки кровати, виднелся кусок материи. Павел Иванович прошел, наклонился: перед ним лежал платок… белый, в крупную красную клетку. В памяти мгновенно всплыла картина: он сидит на диване в холле, рядом — Дормидонт Нилович вытирает лоб этим платком.

…Ничего не пойму. Каким образом платок деда очутился на полу в моем номере?

Беспокойство молнией пронзило грудь. Он рванулся к стоящей в шкафу сумке. Сумка была приоткрыта, хотя он точно помнил, что всегда держал ее закрытой. Часть вещей лежала рядом, на нижней полке шкафа. Руки судорожно стали ощупывать дно сумки, но обнаружить альбом не могли.

Павел Иванович вытащил сумку из шкафа, перевернул ее, вытряхнув содержимое на пол. Альбома среди беспорядочной груды вещей не было. В груди заныло, стало не хватать воздуха для дыхания. Он беспомощно осматривался по сторонам, в надежде увидеть пропавший альбом. На глаза навернулись слезы обиды и отчаяния.

…Как же так? Как он мог, этот старик?! Как он проник в закрытый номер?!

Павел Иванович не отдавал отчета своим действиям, просто фиксировал их в голове: снова надел мокрые кроссовки, зачем-то захватил промокшую куртку и вышел в холл. Никого не встретив, он, тяжело шлепая мокрой обувью, сбежал вниз. В столовой была Инесса Львовна, обедавшая в одиночестве.

— Павел Иванович, а я уже подумала, что вы где-то пережидаете грозу?! Да вы же насквозь промокли! Вам нужно переодеться, вы же простудитесь!

Не обращая внимания на ее слова, художник прошел на кухню.

— Что случилось, Пал Иванович? — Леопольд Фомич встревожено и удивленно посмотрел на него. Художник сбивчиво рассказал о пропаже альбома.

— Леопольд, — в голосе Елизаветы Капитоновны звучала тревога. — Поднимитесь в номер Павла Ивановича и еще раз все внимательно осмотрите.

Оказавшись в номере, Павел Иванович кинулся к лежащей на полу сумке:

— Альбом еще с утра был здесь. А вон лежит платок этого… Дормидонта.

— Идемте к нему в номер, — видя растерянность и беспомощный вид художника, Леопольд Фомич понял, что ему надо принимать решения. Они подошли к номеру Дормидонта Ниловича, постучали. За дверью была тишина.

Со встревоженным лицом глядя на мужа и торопливо вытирая руки о передник, к ним подошла Елизавета Капитоновна. Следом за ней появилась и Инесса Львовна, прервавшая чаепитие.

— Что-то произошло? — Инесса Львовна с беспокойством огляделась.

— Кто сегодня видел Дормидонта Ниловича? — задал встречный вопрос Леопольд Фомич.

Выяснилось, что после беседы с Павлом Ивановичем в холле, Дормидонта Ниловича никто не видел.

— А в чем собственно дело? — не унималась Инесса Львовна.

Шум привлек и внимание Непрухиных. Приняв душ и приведя себя в надлежащий для посещения столовой вид, молодая чета показалась в холле.

— Ну, — неуверенно начал Леопольд Фомич и посмотрел на Павла Ивановича. — Полагаю… в сложившейся ситуации не имеет смысла сохранять произошедшее в тайне.

Павел Иванович глубоко вздохнул и кивнул в ответ. Леопольд Фомич продолжил:

— Произошла кража альбома с марками из номера Павла Ивановича. Есть подозрение, что к ней причастен наш гость… — Леопольд Фомич на мгновение запнулся, — … Дормидонт Нилович.

— Вот! Что я вам говорила! — голос Инессы Львовны, обращенный к Павлу Ивановичу, сорвался на крик. — Разве не я вам сегодня утром в этом холле говорила, чтобы вы остерегались старика! Я же ему говорила… — раскрасневшаяся Инесса Львовна посмотрела на окружающих.

— Леопольд, бери дубликат ключей и открывай номер Дормидонта Ниловича, — вмешалась Елизавета Капитоновна.

Лепольд Фомич зашел в дверь напротив, где располагался администраторский номер. Появился оттуда с ключами в руках. Дверь открыли. Номер Дормидонта Ниловича выглядел так, как будто постоялец покинул его: кровать была аккуратно застелена, никаких личных вещей старика не было видно.

— Да он сбежал! — ахнула Инесса Львовна. — Я же вас предупреждала, я же вам говорила!

Ее прервал Леопольд Фомич:

— Постойте, постойте. Давайте ничего не будем трогать. Посмотрели, запомнили, что видели. Теперь я запираю номер.

Он закрыл номер и повернулся к Павлу Ивановичу.

— Давайте еще раз внимательнее осмотрим ваш номер. Всех попрошу подождать в холле, — Леопольд Фомич предостерегающе поднял руку. — А вы, Павел Иванович, войдите, посмотрите внимательно. Все ли вещи лежат на своих местах, возможно, что-то еще отсутствует?

Инесса Львовна предприняла попытку проскочить вслед за Павлом Ивановичем, и Леопольду Фомичу, повысив голос, пришлось повторить свою просьбу:

— Всех остальных я попрошу оставаться в холле!

Ссутулившийся, обмякший, в мокрой одежде, с которой продолжала капать дождевая вода, Павел Иванович опять прошел в свой номер и осмотрелся:

— Да… вроде больше ничего не пропало. Все лежит на своих местах… Вот только появился этот платок.

Глеб, стоя рядом с Люсей у двери номера художника, пристальным взглядом оценивал обстановку, не оставляя без внимания ни одну мелочь. Леопольд Фомич подошел к окну и проверил ручку:

— Окно заперто изнутри, никаких видимых повреждений нет.

Глеб нагнулся и осмотрел дверной замок: следы взлома также отсутствовали. Тогда он обратился к Леопольду Фомичу:

— А на какой срок ваш постоялец, Дормидонт Нилович, забронировал номер?

Елизавета Капитоновна бросила вопросительный взгляд на мужа.

— Ну… он не сказал точно, сколько дней он собирается пробыть у нас, — в голосе Леопольда Фомича звучали сомнение и неуверенность. — Понимаете… он у нас был… как бы выразиться… на правах гостя. Бедный человек, попросил остановиться. Ну, мы и пошли навстречу.

— Как я понимаю, он не информировал вас, что сегодня покинет гостевой дом? — спросил Глеб.

— Нет, не информировал, — ответил Леопольд Фомич.

— И ключ от номера он не вернул?

— Понятно, что не вернул. Иначе мы бы уверенно заявили, что он съехал.