Константин Веснин - Приют горного странника

Люся сделала попытку привлечь к себе внимание Глеба, но он не реагировал. Тогда Люся вклинилась в беседу:

— Извините, пожалуйста, — она обратилась к окружающим. — Глеб, можно тебя на минутку.

Она отвела Глеба в дальний угол холла и быстро зашептала:

— Глеб, я не понимаю, ты что?! Хочешь взять на себя расследование?! Но это же наш медовый месяц. Мы вырвались на несколько дней, чтобы ты отвлекся от своей работы. Ты же и так пропадал на ней почти до самого отъезда, совсем вымотался. Неужели, и в отпуск необходимо опять работать?

— Люся, Люся, подожди, — Глеб нетерпеливо прервал жену. — Дай мне сказать. Я не собираюсь проводить официальное расследование. На это у меня нет никаких полномочий, да и не желаю, но… понимаешь… мы соседи Павла Ивановича, вместе отдыхаем, общаемся. И вот так просто пройти мимо беды человека я не могу.

— Глеб, я все понимаю, но мы…

Глеб не дал ей договорить:

— Я даю тебе слово, наш отдых нисколько не пострадает. Я полагаю, здесь, возможно, какое-нибудь недоразумение с Дормидонтом Ниловичем. Старик немного не в своем уме. А насчет пропажи альбома, если он не будет найден, то понятное дело вмешается полиция…

Его слова прервал сигнал звонка со стороны калитки, сопровождаемый собачьим лаем.

— Ну вот, — ободряюще отозвался Леопольд Фомич. — Может… наш пропавший дедок возвращается. Пойду открывать.

Спустя минуту он вернулся. За ним следом шла Клавдия. Ее звонкий голос ворвался в тишину холла:

— О! Вы тут все в сборе, а Петька мой не у вас?

— Нет, Клавдия, — улыбнулась Елизавета Капитоновна. — Петр сегодня здесь не появлялся.

Инесса Львовна недовольно поморщилась.

…Этой еще только недоставало. Проходной двор какой-то!

Она повернулась и демонстративно ушла в свой номер.

— Тогда где же он? — недоумевала Клавдия. — Он с утра… в девять пошел по грибы и сказал, что вернется через пару часов. Он же по тропе на староверов ходит, — она посмотрела на часы холла. — Во, уже скоро четыре, а его все нет. Я ему на мобильник звоню, мне сообщают, что абонент вне зоны действия сети. Да если он грибы берет по тропе к староверам, то, как вне зоны?!

— Клавдия, ты не переживай, — Елизавета Капитоновна постаралась говорить мягко и убедительно. — Петр не первый год ходит, он все тропы знает. Наверное, просто укрылся где-нибудь от грозы и скоро вернется. Пойдем на кухню, я тебе налью чайку. Павел Иванович, вы же весь дрожите. Идите, переоденьтесь и спускайтесь на обед.

Леопольд Фомич подошел к вконец растерявшемуся художнику и доверительно прошептал ему:

— Конечно, Павел Иванович, идите. Пообедаете, передохнете, а там, возможно, что-то и прояснится. Не будем пока ставить в известность Клавдию, иначе она весь поселок переполошит.

— Да, да, конечно, — машинально кивнул Павел Иванович. — Я сейчас переоденусь и приду в столовую.

— Слушай, Клавдия, а ты сама-то обедала сегодня? — спросила Елизавета Капитоновна, когда женщины спустились на кухню.

— Да перехватила кое-что. Ты мне чаю налей, пить сильно хочу.

Елизавета Капитоновна поставила перед Клавдией чашку чая.

— Спасибо, Лизавета. А зачем все ваши в холле-то собрались?

— А-а… — неопределенно махнула рукой Елизавета Капитоновна. — Потом расскажу.

— Ты видела, как эта… городская-то, увидала меня и ну… наутек. Ты не поверишь, но сегодня утром было тоже самое. Я тут немного фасад магазина поправляю, а эта выходит из калитки и…

Ее прервал телефонный звонок. Рука Клавдии метнулась в карман куртки. На ее лице отразилось радостное изумление:

— Да это же Петька звонит! Але! Петька! Ты где, бармалей?!.. Че?!.. Не поняла?! На Белой сопке?! Ты зачем пошел на Белую сопку? Я тут не знаю, что и подумать?!

Некоторое время Клавдия молча слушала. До слуха Елизаветы Капитоновны долетали обрывки окающего голоса Петра. Когда Клавдия снова заговорила, то интонация ее голоса изменилась. Теперь в ней были растерянность и волнение:

— Да, да… я поняла, Петя. Ты сам-то хоть цел? Ну, это главное. Ты не волнуйся Петенька. Я зашла к Лизавете, тут у нее и Леопольд Фомич и еще мужики есть. Сейчас мы что-нибудь придумаем. Все, все я поняла. Раз там есть связь, так и сиди на сопке. Мы тебе позвоним.

Она отключила телефон, ее рука бессильно упала на колени.

— Что случилось, Клавдия? — тревожно спросила Елизавета Капитоновна. — Что с Петром?

Клавдия удрученно покачала головой:

— Ну, что еще можно ожидать от него? Пошел за грибами, да встретил медведя! Так медведь гнал его от тропы на староверов до Белой сопки! Ты представляешь, Лизавета — до Белой сопки! — Клавдия расширившимися глазами смотрела на Елизавету Капитоновну. — Это же скоко… километров-то будет?

— Смотря, как далеко Петр ушел по тропе, но все равно около семи-восьми километров. Я сейчас же переговорю с Леопольдом. У него есть ружье. Думаю, он сможет отогнать медведя и пробраться к Петру.

Леопольд Фомич постучал в номер Непрухиных. Глеб открыл дверь.

— Простите за беспокойство, но мне нужно переговорить с вашим мужем, — Леопольд Фомич бросил извинительный взгляд в сторону Люси.

Глеб обернулся к Люсе:

— Я не задержусь. Мое обещание в силе, — он вышел вместе с Леопольдом Фомичем в холл. — Что-нибудь новое относительно исчезновения альбома?

— Нет. Я вас пригласил, чтобы поговорить о другом, также неотложном деле.

Леопольд Фомич рассказал о происшествии с Петром, под конец добавив:

— Петр напуган медведем и не решается спускаться с Белой сопки. Просит о помощи. Я пойду туда, захвачу с собой ружье, но… — Леопольд Фомич вопросительно посмотрел на Глеба, — … конечно, я бы сходил один, да жена меня одного не отпускает. Сами понимаете, женщины… я, говорит, места себе не найду, буду волноваться…

— Я вас понял, — Глеб прервал его. — Вам необходим напарник. Ну, что же… я согласен.

— Спасибо, — Леопольд Фомич пожал руку Глеба. — Мне, кроме вас, не к кому обратиться. Павел Иванович, сами знаете, в каком состоянии, да ему такой вояж и не по силам… Подготовьтесь, оденьтесь для длительного перехода по тайге. О еде и питье не беспокойтесь.

— Глеб, тебе обязательно нужно идти? — Люся с волнением смотрела на мужа.

— Помнишь… старую советскую песенку, детскую, кажется… «если с другом буду я, а медведь без друга…» — Глеб негромко напел мотив песни. — Так, что я буду другом Леопольда Фомича.

— А если и медведь приведет друга или друзей?

— Дорогая, не волнуйся, медведи — одиночки. Леопольд Фомич захватит с собой ружьишко, чтобы, в случае чего, отпугнуть мишку.

Но доводы мужа не успокоили Люсю:

— Ой, Глеб… не нравится мне все это. А тебе не кажется странным, что Петр убегает на Белую сопку одновременно с пропажей альбома и исчезновением Дормидонта Ниловича?