Вера Миносская - Хранители

Владыка нас друг другу представил. И после соболезнований по поводу кончины Ивана и ранений Йоргоса повисла пауза. Затем один из иеромонахов кашлянул, приступив к главной теме, из-за которой нас сегодня пригласили.

— Хочу поблагодарить вас обоих за завершение поисков. Отрадно также, что все предварительные соглашения о продаже земель монастыря признаны недействительными. Однако теперь, когда рукописи переданы в лоно Церкви, мы неизбежно сталкиваемся с вопросом: что дальше? Конец экспертизы нескоро… Учитывая, сколько вы, Георгис, отдали этим поискам, мы хотим предложить вам стать хранителем манускриптов. Тем более, если не ошибаюсь, вы раздумывали над посвящением своей жизни Господу и принятием монашеского сана. Местом вполне может стать привычный вам Лесбос.

Я встретилась взглядом с Владыкой. Усмехнувшись, тот посмотрел на Георгиса и с интересом стал наблюдать за птичкой по ту сторону окна.

— Благодарю за доверие, — склонил голову Йоргос, голос его звучал тише и ниже обыкновенного, — оно много значит для меня. Правда, от намерения принять священный сан я отказался давно. События последних дней только укрепили меня в верности моего решения. На протяжении столетий монахи берегли рукописи. Я же фактически отдал их в руки врага. Боюсь, я недостоин сего таинства.

— Вы спасали жизнь ближнего, сын мой, — тихо возразил игумен.

Георгис взглядом поблагодарил его и мягко возразил:

— Не просто ближнего, а любимой женщины, отец настоятель. Скорее, здесь вопрос выбора. Свой я уже сделал. Поэтому, к сожалению, не могу стать хранителем рукописи. Да и с Лесбосом мне предстоит проститься. Я возвращаюсь на Крит. В ближайшее время мы приступаем к строительству реабилитационного центра здесь.

Георгис кашлянул, отпил из стакана воды:

— Более того, я считаю, что хранитель не нужен. Чем больше тайн и секретов возводится вокруг рукописи, тем сильнее хотят ее похитить… Мне кажется, пора выводить в свет манускрипты, чем бы в итоге они ни оказались. Их так долго прятали, что едва не уничтожили… Времена ни для Церкви, ни для мира никогда не были простыми. Стоит ли и дальше держать факт обнаружения Евангелия в секрете?

— В какой-то мере вы правы, Георгис, но… Вы его читали? Как и четыре канонических, оно немного отличается в деталях описываемых событий. Несильно, но… Этим и вызвана наша осторожность, — проговорил епископ.

Йоргос покачал головой:

— Даже не открывал, Ваше Преосвященство.

— И тем не менее читал, так же как и Вера, — усмехаясь, вступил в разговор Владыка. — Знаете, я намедни вот о чем подумал. Если разобраться, то рукопись сохранена только благодаря любви. По крайней мере в той истории, которую мы можем проследить. Сперва влюбленный юноша переписывал Евангелие с мыслью о невесте, ждущей в Ханье. Затем убитая горем женщина, потерявшая мужа, последним усилием воли сделала все, чтобы не пропал его труд, отправив крестному отцу указание, где искать Евангелие. Иеромонах Тимофей, в свою очередь, оставил письма тому, кого любил больше всех, изложив в них не высказанное при жизни. И наконец, эти двое уберегли рукопись от негодяя. Да, они спасали не Евангелие, а друг друга. Но не в этом ли главное послание апостола Павла, говорившего, что даже ангельский язык без любви, что медь звенящая?

Он обвел взглядом собрание.

— Я согласен со своим духовным сыном. Пора выводить рукопись на свет Божий. Слишком много горя рождают попытки укрыть ее. — Полный сострадания взгляд митрополита толкнул меня в сердце.

Когда мы уходили, Владыка вышел проводить нас на крыльцо.

Пахло свежестью. Сквозь тучи кое-где пробивалось солнце. Заметив наши переглядывания, он усмехнулся и, прежде чем Георгис успел открыть рот, спросил:

— Ну? Когда хотите-то?

Йоргос улыбнулся:

— Как-то так, чтобы не тянуть…

— Чтобы не тянуть… — передразнил духовного сына Владыка, чиркнув по нему насмешливым взглядом. — Ну тогда выбирайте дату до конца февраля. Дальше — Великий пост, потом я улечу на Собор. И обвенчать вас смогу уже не раньше мая.

Сверив планы, сообща вычислили дату в начале февраля. Я держала в уме, что к этому сроку пройдет три месяца с гибели Ивана.

Когда, благословив нас, митрополит вернулся к святым отцам, я сказала:

— Сдается мне, не очень-то тебя и Владыку послушают… И вряд ли мы в ближайшем будущем услышим о Евангелии от Павла, найденном на Крите.

Йоргос прищурившись смотрел туда, где на горизонте ветер гнал облака, то обнажая яркую синь, то вновь затягивая ее пеленой.

— Знаешь, что я видел в Риме у синьоры Лоретти? Как раз то, что они предлагали: я стал монахом и хранителем.

Я обняла его.

— Сгоняем к крестному, порадуем новостью? — спросил он. — Тем более он звонил, обещал нажарить фирменной кефали. У них на юге сейчас солнце.

— Давай. Заодно я подарю ему стул с мантинадой про сфакийского рыбака. Он, конечно, нравится Марии, но для нее я сделаю еще один. — Я вздохнула.

— Отлично! Уснет он сегодня вдвойне счастливым. А по какому поводу вздох?

Я улыбнулась и покачала головой.

Не здесь, а где-нибудь на южном берегу я расскажу ему.

Расскажу, что отеля «У самого моря» больше нет. Вместо него будет отель и таверна «Иван». Я уже начала делать новую вывеску. Управляющими останутся Мария и Димитрис. Это была моя единственная просьба к Маше — новой владелице отеля. Она приняла мое предложение о продаже с радостью, расценив его как своего рода искупление. И согласилась бы на любую сумму, но я попросила те же деньги, за которые Иван купил недоделанное хозяйство над бухтой год назад. Ваня тут, конечно, фыркнул бы:

— Серденько, продать за изначальную цену отель, полностью готовый к сезону, оформленный, подключенный, тобой же обшитый-расписанный?.. Все ж в твоем случае отсутствие деловой хватки — клиника.

Георгис обхватил руками мою голову и притянул ко лбу:

— Говори сейчас же, чему ты смеешься?

— Уверена, гости митрополита смотрят на нас в окно.

— И только Владыка при этом улыбается, — пробормотал Йоргос, приближая свои губы к моим.

Эта книга появилась на свет в своем нынешнем виде благодаря четверым читателям.

Самым первым и терпеливым — моему мужу и Вере Корневой.

Самому внимательному — Светлане Барсуковой.

Самому компетентному в вопросах критского быта, с которым я сверялась и консультировалась, — Екатерине Аманской.

Спасибо, что вы у меня есть!

Ливийское море — часть Средиземного моря. Омывает Крит с юга.

Агиос ( греч. ) — «святой» . Агиос Павлос — Святой Павел.

Ханья — второй по величине город Крита, находится на северо-западе острова.