Анна Акимова - Змеиная верность

Равнодушие Лизы, видимо, бесило ее. Она ждала слез и унижений, она добивалась их. Лиза догадывалась об этом, помня то нескрываемое удовольствие, с которым Болдина рассказывала о последних минутах жизни своих жертв. Но Лиза оставалась бесстрастной. Она стояла, опустив голову, и как будто не видела пляшущего перед ее носом пистолета, не слышала угроз. В этом не было ни мужества, ни гордости – одна бесконечная, сковывающая усталость.

…Внезапно Лиза очнулась. Осознав, что уже несколько мгновений в комнате стоит тишина, она подняла голову.

Перед ней опять стояла совсем другая Болдина. Спокойная, холодная, только из глаз ее изливалась на Лизу такая ненависть, что было понятно: все… на этот раз все.

Встрепенувшийся вдруг инстинкт самосохранения заставил Лизу сжаться, собрать последние силы. Смерть смотрела на нее из глаз убийцы, из черного зрачка пистолета. И непонятно почему, наверное, просто от отчаяния или от того, что ей во что бы то ни стало нужно было сказать последнее слово, «слово перед казнью», она тихо произнесла:

– Вы все равно проиграли. Вам уже ничего не поможет. За вами уже идут.

Болдина сделала какое-то движение. На миг время замерло.

Резкий звук со стороны окна заставил их разом повернуть головы. Обе увидели, как распахнувшаяся рама ударилась об косяк, звонко треснуло стекло, в окно что-то влетело, кувыркнувшись в воздухе. Болдина резко дернулась, разворачиваясь в сторону окна и вскидывая пистолет. Ни о чем не думая, Лиза метнулась к ней и повисла на руке, держащей оружие. Федька Макин, стоявший под окном лаборатории, увидел, как Саша нырнул в окно, и опрометью кинулся к распахнутой двери института. Уже на бегу он услышал выстрелы…

Лиза понимала, что Болдина стреляет. Выстрелы грохотали у самого уха, рука, в которую она вцепилась мертвой хваткой, дергалась. Шибало какой-то гарью, дымом, падало и билось стекло. Они почему-то тоже упали и теперь ворочались на полу. Кто-то кричал, Лиза не понимала кто. То ли Болдина, то ли она сама, то ли кто-то третий, а может, все вместе.

Все силы Лизы уходили на то, чтобы не выпустить эту дергающуюся ненавистную руку с пистолетом. Пусть стреляет, пусть, должны же у нее когда-нибудь кончиться патроны.

Она услышала чей-то голос: «Лиза, отпусти, отпусти!». Откуда-то на нее упали капли воды и отрезвили ее. Она поняла, что выстрелов больше не слышно, и подняла голову.

Саша Грачев коленом прижимал Болдину к полу. Та билась, стараясь вырваться, тянулась растопыренными пальцами к пистолету, который валялся в полуметре от ее руки.

– Лиза, Лиза, открой дверь, там Федька, – настойчиво говорил Саша. Почему-то он был весь мокрый, с него текла вода. Лиза услышала глухие удары в дверь.

Вскочив, она хотела схватить пистолет, но Саша предостерегающе крикнул: «Не трожь!» и носком мокрой кроссовки отпихнул пистолет подальше. Лиза кинулась к двери, лихорадочно нащупала на полочке ключ и трясущимися руками стала всовывать его в замок. Она страшно боялась, что Саша не удержит взбесившуюся Болдину.

Наконец ей удалось попасть в замочную скважину, и она повернула ключ. Рывком распахнувшаяся дверь сильно ударила ее по лбу и отбросила на стеллаж с лабораторной посудой. В голове загудело. Схватившись за лоб, Лиза сползла по стеллажу вниз, и на нее со звоном посыпались колбы, пробирки, мерные цилиндры.

Сидя на корточках и держась за голову, вся осыпанная осколками стекла, Лиза, не отрываясь, смотрела, как ворвавшийся в лабораторию Федька рвет на полосы свой халат, как парни поднимают Болдину с пола, сажают на стул и прикручивают к нему лентами белой ткани.

Потом Саша подошел к Лизе, присел на корточки, оторвал ее руку ото лба, на котором, она чувствовала, вздувалась огромная шишка, и, обернувшись, сказал:

– Ну ты и придурок, Федя.

– Че придурок-то? – возмущенно зачастил Федька. – Я к вам на помощь спешил – и придурок? Да че б вы тут без меня делали! Да если бы не я!..

Он подскочил к ним, тоже поразглядывал Лизин лоб и уже чуть виновато добавил:

– Ладно, Лизавета, до свадьбы заживет. А пока запудришь какой-нибудь хренью. А хочешь, дядя Федор тебе бандану подарит?

– Почему вы мокрые оба? – невпопад удивилась Лиза.

Парни переглянулись, Федька жалостливо запричитал:

– Так ить дожж на улице, матушка Лизавета Батьковна! Уж такой дожжик, мочить и мочить! Вас тута чуть не замочили, а нас с Сашком тама мочило…

Лиза тупо уставилась в окно, где стояла сплошная стена дождя. Надо же, дождь, вяло подумала она.

– Ты в полицию звонил? – спросил Саша у Федьки.

Ответа Лиза не услышала. С этого момента она перестала четко воспринимать действительность. Впала в анабиоз, как замерзшая гадюка. Ее словно унесло куда-то, она заснула с открытыми глазами и даже как будто видела сны. Что-то вокруг нее происходило, кто-то двигался, чьи-то голоса звучали неразборчиво, как издалека.

Очнулась она оттого, что Людмила приложила ей мокрое полотенце к голове. Как она здесь очутилась, когда, Лиза не заметила. И Николашин, оказывается, тоже был здесь, сидел на подоконнике рядом с Федькой Макиным. И вообще в комнате было полно народу. Ходили незнакомые люди, переговаривались, что-то фотографировали. Один из них руками в резиновых перчатках укладывал в прозрачный пакет пистолет.

Сама Лиза уже сидела на стуле у стола. Как она здесь очутилась – не вспомнить. Напротив нее, у другого края стола сидела Болдина, прикрученная к стулу порванным белым халатом. Она ни на кого не смотрела, сидела, опустив голову, занавесившись спутанными, слипшимися прядями волос. От нее веяло чем-то таким, что смотреть на нее было страшно.

Незнакомый мужчина, наклонившись над Лизой, громко, как у глухой, спросил у нее:

– Вы как? Говорить можете?

Лиза смотрела на него непонимающе, и человек распрямился, махнул рукой.

– Шок, – услышала Лиза. – Медицину надо.

Лиза искала глазами Сашу Грачева, но его нигде не было. Она отвела Людмилину руку с холодным полотенцем, заворочала тяжелой головой и обнаружила Сашу за своей спиной. Он стоял за ее стулом и придерживал ее за плечи.

Увидев, что Лиза беспокоится, Саша наклонился над ней. Вода уже не текла с него, волосы высыхали и топорщились ежом.

– Лиза, ты как? – тоже спросил он. – Может, в больницу поедем, а?

Лиза помотала головой. Ну уж нет, ни в какую больницу она не поедет. Она досмотрит все до конца, чего бы это ей ни стоило.

Внезапно с улицы донесся резкий визг тормозов, а через несколько минут распахнулась дверь, и на пороге появились Петраков и Ивануткин. Ну вот, подумала Лиза, теперь все в сборе.

У Павла Анатольевича было такое лицо, что на него было больно смотреть. Он сразу нашел глазами Болдину, и та, как будто почувствовав его взгляд, подняла голову. Они встретились глазами.