Анна Акимова - Змеиная верность

Саша, как только понял, что она пришла в себя, отстранился от нее, отодвинулся. Держится в стороне и даже не смотрит в ее направлении. А ей вот нужно, чтобы смотрел, и самой нужно видеть его постоянно.

Не в силах сдержаться, Лиза нашла глазами Сашу и тут же поймала его взгляд. Он, оказывается, украдкой косился на нее. Встретившись с ней глазами, он начал неудержимо краснеть.

На Лизу снизошел великий покой. Нет, все будет хорошо… У нее вдруг возникло ощущение, что ее мир, пошатавшись, вновь крепко встал на ноги. Можно жить дальше. Та тень, которая так долго висела над нею, да и над всеми ними, исчезла, можно жить и не бояться удара из-за угла.

Да, все будет хорошо. И у нее, и у Саши, и у Петракова, и у Людки… Ведь если существует возмездие для убийц, значит, все справедливо. А значит, должна, ну должна вознаграждаться любовь и верность. И Бахрама Магомедова скоро выпустят из тюрьмы, следователь сказал, что совсем скоро…

Саша Грачев увидел, что Лиза улыбается ему своей чудесной улыбкой, как тогда, в подвале, в его комнатушке. Как тогда, у него захолонуло сердце от счастья. Чувствуя, что опять краснеет и скоро станет багровым, как помидор, он отвернулся и исподтишка погрозил кулаком Федьке Макину, который беззастенчиво пялился на них с Лизой. Федька невинно моргнул и скорчил постную мину – ничего, мол, не видел.

Людмила громко стукнула дверцей навесного посудного шкафчика. Все как по команде повернули головы на звук и вздрогнули, как обжегшись. На полке в шкафу стояли кружки для кофе. А впереди всех красовалась темно-синяя кружка с рисунком из серебристых звездочек, выстроенных в контур паука с длинным хвостом-жалом. Зоина кружка.

Все уперлись взглядами в эту кружку, и в полной тишине всем почудился тихий дьявольский смех.

«Вам еще долго не отделаться от меня», – как будто сказал беззвучный голос.

Среди общего молчания Людмила брезгливо, двумя пальцами, взяла кружку и бросила ее в урну. Кружка тяжело шлепнулась в кучу смятой бумаги и битого стекла. И этот глухой стук снял оцепенение. Все облегченно зашевелились.

– Ладно, – сказал Иван Иванович Уткин и глубоко вздохнул. – Так или иначе, но это все-таки кончилось. Время все лечит. Давайте жить дальше.