Лия Аветисян - Про любовь, ментов и врагов

– Это еще что такое? – удивились в голос молодые полицейские.

– Группа «Битлс», – довольно улыбнулся Шварц, – а в переводе на наш – жучки. Правда, эти электронные жучки не английские, а израильские. Все видели? – давай садись, Вардан, пиши, протоколируй.

Обыск в кафе закончили еще до прихода персонала, опечатали помещение и вместе со слесарем кондоминиума и понятыми поднялись в квартиру.

Квартира была большая, но тесно заставленная громоздкой мебелью с резными кренделями и фигурками на загривках стульев и дверцах шкафов. Повсюду висели картины с местными вариациями на французские и итальянские пейзажи в толстых рамах.

– Ну так с картин и начнем? – потер руки Шагинян, полный сыщицких предвкушений.

– Ты иди давай за компьютер садись, чекист, – улыбнулся Шварц. – За картинами, под матрасом и стопками постельного белья тайнички бывают только у домохозяек.

– Есть, товарищ майор, – подхватился Шагинян и вслед за Варданом отправился в рабочий кабинет Ано, что приходился как раз над обеденным залом кафе. Здесь дюжий слесарь уже шаманил в замке накрепко запертой двери одного из шкафов и вёл с ней нелицеприятную беседу. Дверь не поддавалась.

– Дэ давай, бацви, иши тха [149] Ну давай, открывайся, ишачий сын (арм.) , – налёг он на дверь, и замок, крякнув, перекосил конструкцию. Но за нею была еще одна, с другим замком, на который обрушилось всё красноречие возмущенного слесаря. Здесь уже молодецкая удаль слесаря была бессильна, и он возобновил серьезные переговоры с незнакомым замком, перемежая их мануальными ухищрениями и тонкими инструментами.

– Ого, да здесь Пентагон, – присвистнул Вардан, заглянув в отпертый наконец-то шкаф.

Шварц подошел. На полках шкафа выстроились шесть видеомагнитофонов – как раз по числу столов и жучков в нижнем помещении. Отдельно лежали ещё два: очевидно, ведущих записи из кухни и туалета, или просто запасных. Здесь же мигали светодиодами еще два мудреных прибора. Шварц связался, согласно договоренности, по телефону с Акопяном и, дожидаясь их специалиста по спецаппаратуре, пошел щупать-крутить кренделя мебели. Один из них, на фризе высокой горки, подался, и на свет божий выплыла пачка DVD. Судя по фамилиям на корешках, здесь были представлены все созывы Национального Собрания и кабинеты министров за минувшую десятилетку.

– Надо бы поразглядывать до передачи «соседям», – подумал Шварц и перешел в спалню. Спальня как спальня. Точнее – спальня очень обеспеченной дамочки, упакованной так, что если говорить о белье, то и не упаковка это, а отмазка: вроде бы, называется бельём, а на деле – обрезок кружева или лоскуток силикона. Да, Маргаритке такое и не снилось. Да и незачем ей такие вредные сновидения… А где тут аптечка? Ага. Великовата для молодой женщины… Даже слишком велика: тут на целую богадельню… А что это в пеналах? Бог ты мой, да тут целая лаборатория ядохимикатов…

Из соседней комнаты подал голос Шагинян:

– Товарищ майор, да тут пусто, – разочарованно протянул он, и Шварц устремился к нему, – ноутбук-то отформатирован…

– Ну-ка, давай, в темпе зови этих женщин наверх, – указал Шварц на окно, – вон, стоят, митингуют.

Шагинян сбегал и привел. Шеф-повар, обе поварихи, судомойка и две молоденькие официантки ошарашенно толпились в коридоре квартиры, не рискуя войти.

– Да вы заходите, рассаживайтесь, – вальяжно пригласил их объявившийся Вардан, мысленно приходуя официанток в свой список и указывая всем на диван и кресла. Женщины в недоумении расселись на краешках сидений. Никто из них прежде здесь не бывал, и они с интересом, прикидывая на свой вкус и возможности, рассматривали обстановку. Весь коллектив первой смены был на месте. Не хватало малости – Ано-Иды.

– Менты-то здесь зачем? – шушукались они, – налоговики пристали, что ли?

– А где Ида? – подала голос шеф-повар, – со вчерашнего дня её что-то нет… Впервые такое, чтобы без предупреждения уехала.

– Она вчера попала в автокатастрофу, – начал Шварц, и женщины заохали.

– Сах а? [150] Сах а? (арм.) – жива? – и, услышав ответ, запричитали точно так же, как давеча уборщица.

– Я вот что хотел спросить вас, – начал Шварц, выдержав приличествующую моменту паузу, – когда вы видели её в последний раз?

– Вчера утром. Она отперла кафе и уехала по делам, – ответила за всех шеф-повар.

– А ноутбук был при ней?

– В кафе она его не заносила – это точно, – встряла молодая официантка. – Она просто отперла дверь, постояла, пока мы вошли, села в машину и уехала. Может, был в машине? Она его никогда не оставляла в кафе.

– А позавчера? Она ведь имела привычку работать на нем в кафе?

– Позавчера точно был, но она на нем не работала – так, пасьянсы собирала. Но мне никогда не разрешала, – обидчиво откликнулась молодая.

– А когда уходила вечером, был при ней?

– Когда уходила, был не вечер, а глубокая ночь. И при ней был не только компьютер, но и артасаhманци [151] Артасаманци (арм.) – иностранец , – хихикнула вредная официантка.

31 декабря, утро

– Так мы пойдем, товарищ полковник? – поднялся Шварц.

– С Богом. Только особо не витийствуйте – ты понимаешь, – поднялся из-за стола Дядя Вова. – Держите меня в курсе.

– Держите меня в курсе.

– Угу, – согласился Шварц и направился к выходу.

Было еще только семь утра благословенного 31 декабря. Время, когда истово преданный культу Нового года постсоветский люд сладко спит в постелях. И предвкушает суетливый день и громогласную ночь вокруг разъятых на все деревянные вкладыши столов. Было темно и холодно, а лобовые стекла машин бригады облепили первые снежинки.

– Вы давайте на лифте, а мы с Шагиняном пешком поднимемся, – скомандовал Шварц, и гордый выбором шефа Шагинян засопел ему в спину.

– Кто там? – сипло раздался из-за двери возмущенный голос Алтынова.

– Я это, я, – добродушно отозвался Шагинян.

– Ты – это кто? – голос приблизился к двери, – ты знаешь, который час?

– Да мне в район нужно уезжать, а я к вам заехал, Левон Ншанович, чтобы посылку из Москвы передать от важного человека, – занудил Шагинян, имитируя лорийский акцент.

– От кого это – «от важного человека»? – поинтересовался голос.

– Шофера Ваней зовут, новый черный джип водит, – гнусил Шагинян.

– О Господи, тупицы – они и есть тупицы, – барственно забрюзжал Алтынов, и дверь открылась. Дальше все было делом техники, в результате чего Лёва был усажен на диван гостиной меж двух оперов. А у заспанной Светки, с её хорошо просматривавшейся из-под пеньюара умопомрачительной фигурой, изъяли мобильник и усадили её в кухне.

– Вы не имеете права лишать меня средств связи и права позвонить адвокату! – возмущенно крикнула она и перешла на свистящий шепот: – Да вы что-о-о, ребята, совсем законов не зна-а-аете? Сейчас ведь совсе-е-ем другие времена: права человека и всё прочее. Да вас же пе-е-ервых в тюрьме и сгноят!