Лия Аветисян - Про любовь, ментов и врагов

8 декабря 2004 г.

Это было уму непостижимо! Это не укладывалось ни в какое собачье сознание. Вместо долгожданных хорошеньких щенят из живота выпал пузырь, который сразу осел, как цветной шарик, которым Поскрёбыш пытался как-то поиграть с Софи. Пузырь остро пах возможными щенятами, но был обескураживающе пуст, и разочарованная Софи съела его, вытянулась, положила голову на передние лапы и угрюмо уставилась в пространство.

Получается, что этот пижон Дэн просто надул ее. Надул пустым пузырем, в котором не оказалось ни одного щеночка. А ведь она ждала их целых шестьдесят четыре дня и уже просчитала, что рожденные к середине декабря, выйдут они с ней из подвала с первыми лучами мартовского солнышка. Вот тогда-то она примется знакомить их с закоулками родного парка с его доброжелательными старичками, станет предостерегать от Рыжего и Вредины и научит увертываться от их нападений и грозно рычать. Она будет кормить их и учить находить вкусную еду. Она обучит их всем тонкостям собачьего и человечьего этикета, и они найдут себе хорошего хозяина: доброго и мужественного, как Давид, богатого, как Жилистые Ноги, и веселого и участливого, как Добряк.

Тут Софи вспомнила, что, когда она с ночи залегла на мат, неважно себя чувствуя в предвкушении рождения щенят, вроде бы запахло Добряком. Издали даже послышался его голос. Но тогда её стало корчить, и она совсем забыла про него. Однако теперь пахло Добряком, но как-то странно! Что это? Софи непроизвольно заскулила и вспомнила об украденном Врединой мягком мясе в бумажке и о своем Добряке. Потому что она твердо знала, что оба они рядом и что-то тут явно не так, как надо.

Несмотря на недомогание, она толкнула свою резиновую портьеру носом, выбралась из подвала и пошла в сторону парка. Там, на выходе со двора, под аркой, скорчившись, на боку лежал Добряк, и из его рта и носа вытекала кровь. Рядом, низко склонившись над землей, что-то пытался нашарить Вредина. Софи лизнула Добряка в лицо: плохо дело!

– А, это ты, красавица, – тихо прошелестел Добряк, и Софи показалось, что он добавил слово «фас». Возможно, он и не проговорил это слово, означающее для всех собак мира, независимо от породы и языка, команду «нападай!» Но Софи впервые в жизни, и с большой готовностью исполнила эту возможную команду, потому что знала, что Добряк приказал бы ей это, если бы смог. Она подскочила к стоящему на карачках Вредине и крепко вцепилась в его голень. Вредина взвыл и стал отбиваться от Софи, молотя кулаком по её голове, носу и глазам. Но Софи еще крепче запускала зубы в его вонючую штанину. Когда Вредина в очередной раз извернулся, чтобы ударить её по голове, он потерял равновесие и свалился на спину. Софи выпустила противную штанину, из которой уже вовсю лилась кровь, глухо зарычала, оскалила зубы и склонилась, подобравшись к тощему горлу Вредины. В темноте арки она рассмотрела ужас в его широко раскрытых глазах, ожидающих верной смерти от далекой наследницы беспощадных волков.

– А пошел бы ты знаешь куда? Вредина ты и трус. Даже больше трус, чем вредина. Мать твоего хозяина, – совсем по-человечьи подумала Софи, присела и пустила вонючую струю прямо в его светящиеся ужасом глаза. И отошла к Добряку.

Такого запаха Софи никогда не нюхала, но она твердо знала, что это за запах. Потому что это был запах смерти, который не перепутаешь ни с чем, даже если мама не успела вооружить тебя такими собачьими знаниями.

И Софи завыла! Она горько выла о потерянных иллюзиях рождения щенят и о своей усохшей задней лапе, о забывчивом Старике и вверившем её Жилистым Ногам доверчивом Давиде, о вэксинэйшн и стерилизэйшн и о многом другом. Но больше всего она выла о Добряке, который на поверку оказался её самым любящим и преданным Хозяином в бесконечной веренице опекунов. И ещё она выла о том, что слишком поздно, только сейчас поняла это.

9 декабря 2004 г.

Ну и везучий ты парень, Лева! Уж и не знал, как подступиться к этому заданию, как грех на душу взять, а тут – звонок из Еревана! Светка ревет, ничего поначалу непонятно, а потом гундосит в трубку: «Арами-и-иса убили!» Я поначалу даже не понял: как это, я еще в Анталье, а его уже убили? Потом подумал: пронесло. Везучий ты парень, Лева! Ида, небось, сама разобралась. Или меня все-таки пожалела: уж как я её тогда уговаривал-умолял! Проняло все-таки. Кого-то другого, видимо, нашла. И чем ей Арамис не угодил? Он ведь, сколько помню, никогда за девушками не волочился, сами липли и не отставали, как репей. Небось не поддался её чарам. Не девка она, а паук: сети раскидывает и ждет, кто когда попадется. Каракурта она – вот кто!

Я в детстве, ещё до Краснодара, любил книжки о животных. Помню, подарили мне книжку с картинками о паучках. Славные такие, мохнатенькие. А среди них, оказывается, есть самки, которые своих же ухажеров и лопают! Сплетёт такая кружево, сидит себе, якобы муху дожидается, а сама знает: на эту же паутинку и самец попадется! Он, дуралей, муху-то сам словит, в паутинку обернет – и к ней, с подарком. И за её паутинку подергивает, как за дверной колокольчик. Она к нему подползает так жеманно, лапками подарок берет, поворачивается эротично, а он что – дурак? Прыг ей на спинку и давай па-учат делать, пока она муху обсасывает! Бывают, конечно, и среди самцов аферисты: вместо мухи щепочку или былинку аккуратно упакуют и раз – на спинку! Тут главное – успеть смотаться на всех восьми, пока она свой мушиный деликатес смакует или пытается со щепкой разобраться. Потому что чуть зазевался – догонит и сожрёт. Пустит на витамины для беременного пищеварения. Самок каракурта за это энтомологи черными вдовами зовут. Так и наша Идочка…

Эх, зазевался ты, видать, Арамис… Жалко тебя. А себя – жальче. Она и со мной так расправится, когда момент назреет… Уж и не знаю, как от неё беречься-уберечься… В полицию отечественную обратиться? Поздно. Нужно с Гришей потолковать… Ну, он разъярится! А двоюродные и вовсе с коньков слетят: мол, ты что, дурак, бизнес наш совместный подставляешь? Мало мы тебе процентов с ГРААЛя платим?

Это ещё кто по второму мобильнику?

– Алло? Ида? Вылететь ближайшим рейсом? А что такое? Ну ладно. Хорошо. Буду обязательно. В «Белладжио»? Ладно.

Сегодня понедельник. Ага, значит прямо из аэропорта нужно переться в кафе «Гусан» в Пушкинском парке, разница в одну букву и сотню шагов от дома – спасибо, хоть близко назначила. Есть в ней все-таки человечность… А что ей в таком пожарном темпе нужно-то от меня?

9-е декабря 2004 г.

– Фу, Софи, фу-у-у!!!

– Ну иди сюда, моя красавица, посмотри, какую вкусную косточку я тебе принес… Да иди же сюда, сукина дочь!