Лия Аветисян - Про любовь, ментов и врагов

– Лёва? – спросила она со второго мобильника, – в пять удобно? Ну да, в «Мариотте».

Это означало, что следовало спешить, так как встреча была назначена на двенадцать в полуподвальном ресторанчике «Клуб», где прослушки точно не было, а название начиналось с буквы, так же, как и час, отстававшей на пять единиц армянского алфавита.

21 ноября 2004 г., полдень

Нет, вы мне скажите, может красивый мужик быть таким невезучим на женщин? Когда всё при тебе, а они – одна другой стервозней.

Когда в семидесятых у отца случились большие неприятности из-за дурочки, излишне доверчиво усевшейся в его зубоврачебное кресло, тот дал дёру от её родни и закона. И мы всей семьёй следом переехали из Еревана в Краснодар. Конечно, правнучки былого казачества были первый сорт. Но жить в этом городе, если не пьёшь, – скучно, как в батискафе! Пожил я там, насмотрелся в иллюминатор на это болото, и от страха застрять навсегда стал учиться, как зверь. И поступил хоть не в МГИМО, так в Лумумбу.

Была на курсе венгерка одна: глаза зеленые, волосы соломенные, сама белая в крапинку – как булочница Рафаэля! А заводная! Из всего белья разве что трусишки по праздникам носила. Бутылку водки могла выхлестать, жвачку пожевать и явиться на семинарские занятия. И ничего – выкручивалась! Папа у неё был большой начальник в органах притеснения венгерского населения, это срабатывало. Подарки принимала без комплексов, по ресторанам со мной ходила, у меня на квартире ночевала, а замуж – ни-ни! Чокколом [109] Целую ручки (венг..) – и всё! При чем тут замужество? А при том, форнарина ты моя бесштаная, что возвращаться после окончания в Краснодар – да лучше пулю в лоб!

Потом встретил Любовь. Не любовь с большой буквы, а девушку по имени Любовь, соседку по ереванской улице. А она – здрасте-пожалста – давно в Москве с родителями живет. Папа – генерал в Генштабе. Эта поначалу казалась приличной: и белье на месте, и никакой тебе водки, и вообще воспитана по строгим ереванским стандартам. Правда, тоже как булочница Рафаэля, но по необъятным размерам. Словом, хорошая, к тому же единственная папина-мамина дочка. Поженились, когда времени у меня было в обрез: накануне распределения. Пару-тройку лет перекантовался в «Интуристе», куда тесть задвинул, а потом начались святые времена горбачовской кооперации.

Мамочка родная, да сколько ж я тогда денег заработал? И ничего не растранжирил. И квартиру купил, и свое турбюро отстроил, и палатки торговые открыл, и каждый раз, как Дед Мороз, домой заявлялся с подарками Любке и малышам. Правда, не каждый день заявлялся. Но ведь бизнес – он требует круглосуточного контроля и мониторинга. А Любка – в крик! Ей, видите ли, подарки побоку, а нужно энергичное участие в воспитании детей, любовь и внимание к тонкостям её души. А как её душу поймешь, если во всех книжках написано, что загадочную русскую душу не разгадать без батареи бутылок? А я – трезвенник!

Ну и черт с ней с её научно-фантастическими требованиями. Решили разводиться. А она почему-то за мою квартиру уцепилась, когда у родителей – хоромы! Я её отбрил как надо, она и заткнулась. Думал – осознала. А ко мне вдруг девятый вал налоговых проверок по всем объектам. Когда акты налоговиков в стопочку сложил и подсчитал – думал, инфаркт на месте хватит. Не хватил. Но и денег на выплату штрафов не хватило и не могло хватить до скончания дней. Ткнулся туда, ткнулся сюда – глухо, как в Кот Д' Ивуаре. А что ты хочешь, независимая от своей же империи Россия – это огромная и уже чужая страна, хоть ты и её гражданин! И при форсмажоре никто из знакомых близко не подпускает. Не к отцу же идти этой змеи-наводчицы. Её, конечно, подружки ереванские подучили. Была там одна дылда кучерявая – дым из ушей валил от организаторского энтузиазма. И главное – статья светит по уклонению в особо крупных размерах!

И что вы думаете, пришлось вот этой своей правой, которую лучше было бы мне самому отсечь, переписать всё, нажитое праведным, но не полностью облагаемым налогом трудом, на нужных ребят в прокуратуре, чтобы выпустили подобру-поздорову. Вернулся на родное пепелище, в Ереван. Здесь хоть есть старые друзья, родственники, младший брат Григор в прокуратуре давно работает.

И поначалу всё здорово складывалось. Зарегистрировал турбюро, познакомился с молодой красивой хозяйкой кафе, у которой прорва иностранных клиентов. Приударил, а она не против. Решили вместе съездить на Кипр, который непризнанный. Но в последнюю минуту оказалось, что у Идочки мама разболелась. Так что пообещала прилететь вслед за мной, следующим рейсом, через три дня: не пропадать же сразу двум билетам? Я и полетел. А там такое случилось…

Вы актрису Шер видели по телевизору? Такую томную, кудрявую, с правильным, как из-под командирской линейки, эллипсом лица? Вот в точности такая торчала на балконе соседнего со мной номера! Стрельнула газельими глазами и исчезла в глубинах номера. На следующий день – то же самое. Но на третий уж я её разговорил. Слово за слово, how do you do, я к тебе приду? У вас, говорит, кофе с собой есть? А какой армянин без кофе и коньяка за границу ездит? Пришёл со своим национальным набором, попили её заранее охлажденное шампанское, пообщались. А потом у меня всё поплыло перед глазами. От жары, подумал. А она как набросится на меня, как будто три года в клетке у жерла вулкана просидела! У меня аж дух захватило! Но потом мгновенно обесточило: оказалось, она мужик! Но клофелин меня уже до такого обалдения довел, что я и не здорово сопротивлялся, был в роли статиста. А когда проснулся у себя в номере, там уже Идочка сидит, видак смотрит, а там – мама моя родная! Всем порнухам порнуха, а в главных ролях – я, Левон Ншанович Алтынов, и сверкающий яйцами мон шер в съехавшем набок парике!

Словом, пал я в глазах Идочки безвозвратно. У нас с тобой, говорит, Лёва, могла быть большая и чистая любовь, а раз ты такой извращенец, будешь просто моим рабом, неукоснительно выполняющим задания. Шаг вправо, шаг влево – обнародую я эту оргию в родном тебе городе Ереване. Знает, змея, что с такой репутацией в Ереване самый продолжительный срок годности – сорок дней. А куда тогда бежать? Не в Краснодар же!

Задания поначалу были не так чтобы страшные. Так, досье на клиентов турбюро передавать, о прилётах-отлётах сообщать, кто с кем поехал, кто с кем вернулся, посылочки отвозить в Турцию и обратно. Но сам факт, что я, выпускник Лумумбы и бывший московский магнат, попал в рабство к этой фифочке с её хорошими иностранными и деревенским армянским, бесил меня, как овцу ёжик. Только и было свету в окошке, что незлобивая и веселая Светка. И мысль, что Ида сможет испоганить своим блокбастером и это, доводила до исступления. И вот – здрасте-пожалста – новое задание, из-под которого уже никогда не выберешься… Это что ж получается: я, Левон Алтынов, красавец-мужчина, у которого бизнес в Москве был в десять тысяч раз крупнее, чем ее дурацкое кафе, нужен был Иде именно в качестве информатора и курьера, а не друга жизни? Да уже и не только информатора и курьера: в свете нового задания бери выше, то есть – хуже…