Линдси Эшфорд - Женщина в «Восточном экспрессе»

– С ним все в порядке? – оборвал ее Феликс. – С ребенком?

– Да, все прекрасно. Правда, Нэнси еще слаба после родов…

– Где он?

Судя по всему, новоиспеченного «отца» нисколько не интересовало состояние здоровья Нэнси – ему нужен был лишь ребенок. Заметив выражение лица Кэтрин, Феликс спохватился, что выдал себя.

– Конечно, я ужасно волновался и хочу как можно скорее отвезти их в Англию. – Он выглянул из окна. – Я приехал сюда на тележке, запряженной дряхлым мулом, – совершенно неподходящий транспорт для матери и ребенка. Впрочем, я отослал возницу. Не могли бы вы одолжить мне одного из тех бездельников, что околачиваются у ворот?

– У нас всего один грузовик, – ответила Кэтрин. – В данный момент машины нет на месте. Разумеется, мы вас отвезем, как только все вернутся с раскопок, однако, боюсь, вы зря проездили: Нэнси с ребенком уехали еще вчера.

– Что?! – Кровь бросилась ему в лицо, отчего бледные щеки резко побагровели. – Куда они поехали?

– В Багдад, к друзьям. – Кэтрин не сводила с него взгляда. – Кажется, она собиралась остаться у них на пару ночей, а потом вернуться в Англию.

– Вернуться в Англию?.. – повторил Нельсон. Радужки у него были зеленые в желтую крапинку, как у лисы. – А эти друзья – кто они?

– Она не сказала. – Кэтрин изобразила озабоченность. – Мне жаль, что больше ничем не могу помочь. – Она достала из кармана портсигар и предложила гостю. – Похоже, вам не помешает.

– Благодарю.

Феликс подошел к окну и закурил, глядя на темнеющее небо; ветер трепал развешанные простыни.

– А когда ожидается ваш грузовик?

– В любой момент, – отозвалась Кэтрин. – Но сперва вам нужно подкрепиться. Путь предстоит долгий, а еда в поезде скудная.

– Ну что ж, сэндвич был бы весьма кстати – и холодное пиво, если имеется.

– К сожалению, мой муж не признает алкоголя. У нас есть лимонад или чай.

Феликс пробормотал что-то себе под нос.

– Я принесу и то и другое.

Кэтрин поспешила из комнаты, подальше от его пронзительного взгляда. На кухне Селим с Ибрагимом нарезали баклажаны к ужину. Она задержалась как можно дольше, обсуждая с Ибрагимом начинку; в итоге условились на ягнятине с помидором и огурцом, приправленной йогуртом. Наконец, забрав напитки, Кэтрин вернулась в гостиную.

– Скоро будет готово, – пообещала она, входя.

Ответа не последовало. Кэтрин поставила поднос на столик и огляделась. Куда он исчез? Может, пошел искать уборную?

За окном что-то мелькнуло. А, вот он где, у ворот… Кажется, окликает кого-то… Кэтрин вытянула шею: к дому приближались двое на мулах – Дункан и Майкл. Ветер трепал их одежду, лица были замотаны шарфами. Видимо, Лен отправил их домой из-за надвигающейся бури.

У ворот они спешились. Феликс подошел к ним и что-то спросил. Майкл показал куда-то на восток. Ее охватило недоброе предчувствие: он показывал в сторону деревни бедуинов. Но откуда они могли знать?..

Кэтрин выскочила из дома и побежала к воротам, но не успела: Феликс схватил поводья, взлетел в седло и пришпорил мула.

– Куда он поехал? О чем спрашивал? – накинулась она на мужчин.

– Представился супругом Нэнси. – Майкл бросил на нее озадаченный взгляд. – Спросил, не видели ли мы ее.

– А мы как раз мимо них проезжали, – добавил Дункан. – Они застряли в песке, мы помогли откапываться. Мы только передали ему, что сказал Макс: они едут в деревню бедуинов.

– Что-о?! – Ветер заглушил ее слова.

– А чего ты так…

Майкл не успел закончить: Кэтрин вырвала у него поводья, вскочила в седло и помчалась вслед за Феликсом.

Песок хлестал в лицо. Макс прижался к заднему борту грузовика, рубашка вымокла от пота. Агата пристроилась рядом. Колеса уже во второй раз потеряли сцепление с дорогой. Оставалось одно – толкать.

– Не надо! – крикнул Макс, стараясь заглушить свист ветра.

– Почему? – пропыхтела она. – Потому… что… я… женщина?

– Я не хочу, чтобы вы поранились!

– Я осторожно!

Агата поморщилась – ударилась ногой о бампер.

– Ну хорошо, если вы уверены… Когда я скажу, толкайте что есть сил!

На мгновение показалось, что сработает: грузовик на дюйм сдвинулся, однако спереди еще больше завяз в песке.

– Бесполезно… – Макс выпрямился, отбросив лопату. – Придется идти за помощью.

– Но куда? – Агата подошла к нему, обвязывая лицо шарфом.

– До деревни всего полторы мили – я приведу целый отряд. – Он закусил губу. – Не хочу вас оставлять, лучше пойти всем вместе.

Агата бросила взгляд на Нэнси. Та полулежала на сиденье, лоб блестел от пота, щеки пылали. Она выглядела гораздо хуже, чем до отъезда: видимо, тряска по ухабам ее доконала. Вряд ли бедняга сможет пройти пару метров, не то что пару миль.

– С нами все будет нормально, не волнуйтесь.

– Вы уверены?

Макс заморгал – песок попал в глаза.

– Конечно! – Агата попыталась улыбнуться. – Я больше за вас беспокоюсь – в такую погоду идти через пустыню!

– Ничего, я же пойду на восток, так что ветер будет дуть мне в спину. – Он притянул ее к себе и поцеловал в лоб. – Я быстро!

Забравшись внутрь машины, Агата провожала его взглядом. Через пять минут Макс скрылся из вида.

Нэнси застонала, потирая шею и плечи – наверное, заснула в неловком положении. Агата решила устроить ее поудобнее: свернула пиджак и подложила ей под голову, затем подняла ноги.

– Что случилось? Где Макс?

– Ушел за помощью. Скоро вернется. У нас полно еды и питья. Не хотите чего-нибудь?

Нэнси покачала головой. Ее лихорадило, взгляд был пугающе отстраненным. Агате стало не по себе: ей приходилось видеть те же признаки у мужчин, умерших от заражения крови после операции.

– Постарайтесь немного поспать.

Но едва Нэнси прилегла, как завопил Джеймс. Агата поняла, что он проголодался.

– Не вставайте. В корзинке есть молоко, я покормлю.

Она взяла малыша на руки и попыталась открыть дверь, что было не так-то просто из-за порывов ветра; тогда Агата оперлась на нее спиной, прикрыв рукой головку малыша. Открыть заднюю дверь оказалось еще сложнее. Пока она карабкалась в кузов, порыв ветра с размаху припечатал ее дверцей. От боли заслезились глаза, однако Агата не обратила на это внимания: главное – поскорее занести Джеймса в безопасное место. Устроившись на мешках, она выудила из корзинки бутылку молока, завернутую в чистую муслиновую тряпочку.

Сперва малыш не хотел пить, словно чувствовал гнетущую атмосферу надвигающейся беды. Агата погладила его пальцем по щеке – этому приему она научилась еще с Розалиндой, всегда срабатывало. Через несколько минут он перестал кукситься и принялся за еду.

Вскоре ребенок закрыл глазки. Убедившись, что он спит, Агата устроила его поудобнее на мешках. Бедро побаливало, и она попыталась выпрямиться, насколько позволяла низкая крыша.