Чарльз Вильямс - Мертвый штиль: Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Четверть шестого. Если потороплюсь, то успею в Эксетер прежде, чем автобус, идущий на север, пройдет через Канзас-Сити и Чикаго.

Нанн и его рыбак еще не прибыли: я не заметил их следов, пока причаливал к сходням. Я побрился, переоделся и направился в столовую. Там было пусто.

— Миссис Нанн! — окликнул я.

Она появилась в дверном проеме. На ее лице возникло отчужденное и отсутствующее выражение, едва она заметила меня. Создалось впечатление, что ей хотелось бы, чтобы я поскорее убрался с глаз долой.

— Я отправлюсь в город. Вам ничего там не надо?

Джуэл покачала головой:

— Благодарю вас, нет. А завтра вы собираетесь ловить рыбу?

— Да, — кивнул я и сделал шаг вперед.

— Я… — начала она было.

Я повернулся. Она вновь сделала попытку заговорить:

— Простите…

Я уже позабыл неприятную сцену, разыгравшуюся в полдень, но ей, несомненно, пришлось гораздо тяжелее. Трудно жить с мерзавцем. Я ободряюще улыбнулся:

— Выбросьте это из головы. Мне не следовало бы ошиваться здесь и мешать вам.

Джуэл ничего не ответила. Когда я вышел, она все еще смотрела мне вслед. Я выбрался на машине из низины, а затем выехал на 41-е шоссе и свернул направо. Эксетер был южнее миль на двадцать. Это был окружной центр с населением около двенадцати тысяч жителей. Купив «корочки» для мелких денег в лавчонке, что, по счастью, оказалась еще открытой, я покатил дальше и припарковался возле автобусной станции. Сложив восемь двадцатидолларовых банкнотов и присовокупив к ним одну пятерку и две однодолларовые бумажки — свои кровные, — я запихнул все это в «корочки» и убрал в карман. Было уже темно. Когда пришел следующий на север автобус, я двинулся через зал ожидания на посадку. Автобус здесь останавливался надолго, так как в этом месте был пункт отдыха: водитель и большинство пассажиров вышли. Зайдя в салон, я занял место поближе к выходу. Достав «корочки» с деньгами из кармана, уронил их на пол и затолкал ногой под сиденье спереди. Мой финт остался незамеченным — никто из пассажиров не обратил особого внимания на мою персону. Посидев еще немного, я сделал вид, будто только сейчас обнаружил, что остался без сигарет. Выйдя из автобуса, я прошел через зал ожидания и вернулся к себе в фургон. Спустя десять минут автобус тронулся, а я все еще сидел в фургоне, преспокойно покуривая. Вряд ли мой «подкидыш» найдут до конца маршрута в Канзас-Сити или Чикаго, где начнут мыть автобус и делать профилактику. Сто шестьдесят семь долларов отвлекут внимание ФБР от Годвина, так как эти денежки попадут в обращение минуя стол находок. Сие никому не принесет никакого вреда, и если моя задумка сработает, то ФБР перестанет держать нашу округу под «колпаком». Это был самый надежный способ, какой я только мог придумать.

Клиффордс, конечно, заметит исчезновение двадцаток, но тут уж я бессилен что-либо предпринять. Известно ведь, как работают в ФБР: эти ребята на полпути не останавливаются. Уже сейчас все кто надо в округе осведомлены и лишь выжидают, держа ушки на макушке. Стоит хотя бы одной двадцатке «засветиться» — и пиши пропало! Клиффордс не так уж много мог и сделать в конечном итоге, разве что перепрятать десятки в другое место, и это меня вполне устраивало. Я охотился не за десятками. А если он решится пополнить свой запас наличности, ну что ж — тем лучше! Пусть сам Клиффордс покажет мне дорожку к денежкам Хайга.

Я поехал обратно к озеру. У меня в голове началась было та же самая чехарда, но я заставил себя выбросить всю эту дурь из головы. Какая, к черту, разница, откуда у Клиффордса эти деньги?! Ведь нельзя отрицать очевидное только потому, что вы не понимаете его источник! Признаем же мы время как таковое, и даже изобрели часы, хотя до сих пор не знаем, что это такое. Опять же и жить продолжаем, несмотря на тот факт, что не знаем, откуда взялась жизнь, — просто живем, и все тут!

Осознание всей значимости и подлинного масштаба происходящего снизошло на меня впервые за то время, что я на свой страх и риск начал проводить расследование. Еще несколько часов назад это была интригующая загадка, нечто абстрактное, вся прелесть которого имела скорее отношение к самой проблеме, нежели к конкретной материальной выгоде. Последний вариант казался мне наименее вероятным, хотите — верьте, хотите — нет. В душе я сомневался, что отдельные доказательства, сложенные воедино, приведут меня к положительному ответу, а стало быть, Хайг окажется тут совершенно ни при чем. Но сейчас…

Это были деньги… осязаемые, реальные и конкретные. Целое состояние. Фантастическое количество денег. И больше не оставалось никаких сомнений, что они у Клиффордса, ибо я своими глазами видел эти десятидолларовые банкноты. Двадцатки еще могли быть выброшены самим Хайгом, так как были слишком «горячими». Но у Клиффордса имелись еще и десятки в пачках, и он прятал их в чем-то, подверженном ржавчине. Все, что мне надлежит сделать, — это найти деньги. Никто не должен знать, что добыча Хайга попала ко мне в руки. У меня хватит смекалки и силы воли, чтобы уничтожить ту часть денег, которые можно хоть как-то идентифицировать, и воздержаться от скоропалительных трат. Отправлюсь во Флориду и займусь лодочным бизнесом, чтобы начать понемногу отмывать деньги. Лодки я знаю, люблю и понимаю в них толк — мой бизнес прогремит на всю страну. Да там денег хватит на… И тут я спохватился.

Иллюзии! Ведь пока я владею ими только в мечтах.

Ха!

Я съехал с шоссе в сторону кемпинга, тем временем мой мозг лихорадочно работал. Долго это продолжаться не может: в любой момент Клиффордс волен отправиться к тайнику и взять еще денег, а что, если он откопает пачку, которая может быть идентифицирована? Не исключено, что сплошную нумерацию имеют и другие пачки двадцаток. Он только чудом пока не влип и с одной-то этой пачкой. Слишком уж он неуравновешен, непредсказуем да и придурковат — прямо скажем, — чтобы ему можно было доверить такую вещь. Клиффордс мог проболтаться, начать хвастать или закупать циркулярные пилы, возомнив, что комиксы — не его хобби. Да мало ли что! Я просто должен был вынудить его поскорее отправиться к тайнику, не без моего ведома конечно.

Поистине соломоново решение. Но как его осуществить?

Было четыре часа пополудни. Я торчал в густых зарослях в полумиле от хижины Клиффордса и смолил сигарету. В семь утра я уже был в этих краях, выискивая, вышагивая, прочесывая окрестности вдоль и поперек, изучая их самым дотошным образом, пока наконец не оказался здесь несолоно хлебавши. Пот пропитал мою одежду насквозь, было душно. Вокруг стояла мертвая тишина. Я уселся на бревно и вытащил из кармана сложенную карту. Если верить ей, я исколесил всего-навсего около двух миль из означенных десяти или двенадцати, как к северу, так и к югу. И это только на одной стороне одного рукава озера. Добавьте местность на другой стороне и нехоженый лабиринт островов и болот, изрезанных извилистыми протоками и водными путями, — и получите по меньшей мере пятьдесят квадратных миль глухомани. Тайник мог быть где угодно: Клиффордс вовсе не обязан был прятать деньги под подушкой. Да и как узнать наверняка, что он не затопил их в водонепроницаемом контейнере в самом озере, где бог знает сколько тысяч акров изолированных заливчиков, трясины и мелководий, поросших водорослями.