Чарльз Вильямс - Мертвый штиль: Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Щелкнув зажигалкой, я поднес язычок пламени к уголку двадцатки и стал наблюдать, как она горит. Затем растер пепел в порошок, высыпал в колею и забросал сверху песком. После чего сел в машину и поехал обратно в город.

Когда я вернулся в магазин, у меня в офисе был Рамси. Он выглядел спокойным и держался безукоризненно вежливо, да и визит его носил чисто формальный характер, но в отличие от нашей первой встречи, теперь я начал его бояться.

Какой толк напоминать себе, что я не совершил никакого преступления, кроме как утаил информацию, в чем меня едва ли можно уличить по той простой причине, что об этом никто не знает. Тем не менее он меня пугал. И не столько сам Рамси, сколько его вопросы.

«Но почему?» — ломал я голову. Что же такого особенного в этом следователе — пусть даже изощренном и поднаторевшем в своем деле, — что вызывает страх, когда те же самые вопросы, заданные кем-то другим, привели бы только к скуке и раздражению. Ответ всплыл в голове сам собой и на первый взгляд граничил с абсурдом: да просто потому, что он умеет внимательно слушать.

В этом безумном мире, где два миллиарда людей тянут лямку по шестнадцать часов в день, человек, который выслушивает ответы на свои вопросы, действительно пугает. Рамси внимает вашим словам, оставаясь совершенно невозмутимым. Он поглощает сказанное вами в пугающей тишине и с безразличием зыбучих песков, засасывающих в свои бездонные глубины неосторожное животное с неотвратимостью рока. Бесполезно пытаться запутать его спустя шесть месяцев, ибо он помнит все сказанное вами в первый раз. И в самом конце доконает вас с помощью обычной арифметики. Нетрудно состыковать два ответа. А вот попробуйте-ка состыковать целую тысячу?

Мне вдруг подумалось, что магнитофон мог бы произвести тот же самый эффект. Ан нет! Все дело в нашем восприятии. В двадцатом веке никого не удивишь машиной, какие бы она ни вытворяла чудеса, но человек по-прежнему гораздо больше говорит сам, нежели слушает. Когда он этого не делает — мы нервничаем!

«Ну, — подумал я, борясь со своими страхами, — я все еще могу взять над ними верх. Просто потому, что существенно опередил их в своих поисках».

Впрочем, уже через несколько минут после того, как он встал, торжественно пожал мне руку и произнес: «Мы ценим ваше сотрудничество, мистер Годвин», — меня вновь одолели сомнения. Один из нас был олухом. А в ФБР олухов не держат.

Я едва не извелся за субботу, борясь с искушением немедленно отправиться на озеро, но сумел-таки отложить поездку туда до воскресенья. Приходилось быть очень осторожным: любой необдуманный поступок с моей стороны мог обернуться нежелательными последствиями и даже оказаться опасным.

Джессика наблюдала за мной, пока я загружал в машину поздним субботним вечером свою амуницию и рыболовные снасти, и мы впервые за последние трое суток разговорились.

— Не зачастил ли ты на рыбалку? — спросила она.

— О, при чем тут рыбалка? — возразил я. — Возложу на голову венки из цветов и буду гоняться за нимфами на островках, поросших лесами. Лучшего упражнения для поясницы не придумать!

Она повернулась, чтобы уйти.

— А если еще и поймаешь одну, — добавил я, — век будешь купаться в золоте. — Пусть найдет себе такого мужа, который будет безропотно сносить все ее выходки.

Я провел ночь в своей келье на цокольном этаже и пустился в путь еще до рассвета, позавтракав в ночном кафе при выезде из города и прихватив с собой термос с кофе и сандвичи. С первыми лучами солнца я свернул с шоссе на дорогу к верховьям озера и начал петлять среди деревьев. Ехать приходилось медленно, так как от дороги осталось одно название, и за эти две короткие мили я окончательно осознал всю тщетность своих потуг отыскать что-либо в такой глуши. Просто смешно! Доживи я до двухсот лет — и то мне не преуспеть в столь безнадежном занятии. Вряд ли на этих необъятных просторах и впрямь удастся найти чемодан, да к тому же спрятанный. Нет, это дохлый номер! Клиффордс сам должен отвести меня туда.

«А то как же, — подумал я. — Держи карман шире!» Он, возможно, не наведывался к тайнику вот уже несколько месяцев, и нет ни единого шанса, что отправится туда именно в тот день, когда я окажусь поблизости.

Как же быть? Махнуть на все рукой, отказавшись от борьбы? Нет, должен же быть какой-нибудь способ, и я найду его рано или поздно. Насилу выбравшись из колеи, я спрятал фургон не доезжая до конца дороги. В воскресенье сюда могли наведаться и другие рыболовы, а раз так, то не исключено, что кто-то из них узнает мою машину.

Однако пока на стоянке кемпинга никаких автомобилей видно не было. Я срезал путь, продираясь в чащобе параллельно берегу озера, и вскоре услышал, как зафырчал и наконец завелся лодочный мотор. «Не Клиффордса ли движок?» — подумал я. Выбравшись к воде, откуда был виден длинный прогал перед его хижиной, я заметил какой-то «скиф» с сидящим в нем мужчиной, направлявшийся в верховья озера. Я прошел еще немного и кинул взгляд на бухточку. Точно, лодки не было. Немного выждав для пущей верности, я ощутил себя здесь полным хозяином.

И первым делом посетил сарай. Две пачки десяток все еще были в картонке: видимо, он пока не знает, что двадцатки исчезли. Я положил десятки на место и прошел в хижину, беспомощно озираясь и злясь на себя. Мне уже известно, что деньги не в хижине. И какого же черта ожидаю здесь найти? «Идею, — подумал я. — Надо изобрести какой-нибудь план». Но в голову, как назло, ничего не приходило. Жилище было неопрятным и запущенным, как и в прошлый раз. Грязной посуды стало еще больше; на тарелках виднелись следы сладкой патоки. Я вспомнил, что видел целых три кастрюли с нею, и решил, что он использует патоку в качестве приправы.

Я вышел наружу и направился в обход хижины, время от времени нагибаясь и заглядывая под нее. Она стояла в двух футах над землей, и пространство между сваями прекрасно просматривалось. И нигде никаких признаков, что землю копали. Я даром тратил время: чего ради осматривать хижину снаружи, когда тайник мог находиться где-то в радиусе пятидесяти миль? Может, по той лишь причине, что все остальные варианты казались настолько безнадежными, что не хотелось даже и приступать к ним?

Внезапно мое внимание привлек мусор в пятидесяти ярдах от хижины у самого леса, и я поплелся туда. Там была свалка Клиффордса: небольшая куча пустых жестянок и битой посуды, старые журналы и зола из плиты. Взяв палку, я отгреб весь этот хлам в сторону ровно настолько, чтобы увидеть землю под ним: если вы собираетесь схоронить что-либо в почве, то использовать мусор для отвода глаз — довольно хороший способ, скажу я вам. Но здесь тоже не было никаких свидетельств того, что землю копали. Я потыкал палкой вокруг — всюду то же самое. Тяжело вздохнув, я вновь сгреб в кучу банки и бутылки, приводя мусорную свалку в первоначальный вид. Затем внезапно замер, уставившись на что-то непонятное, попавшееся мне на глаза.