Чарльз Вильямс - Мертвый штиль: Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Нанн хорошо потрудился! Я недооценивал его с самого начала. Он знал, что я буду отрицать присутствие у меня Джуэл, и, возможно, звонил Грэди прямо из моего дома. О Господи, каким же надо быть дураком, чтобы оставить ее тут, заведомо зная, что именно сюда он нагрянет первым делом! Ведь Джуэл узнала о том, что Джессика уехала, из газеты. Значит, и Нанн мог прочесть об этом.

Нет, мой единственный шанс — скорее делать ноги. И в моем распоряжении менее часа. Дело нелегкое, особенно белым днем. Как же я буду вытаскивать ее в гараж? Я выругался. Неприятности надо переживать по мере их поступления. «Да шевелись же ты, ради Бога!» — приказал я себе. Сбросив оцепенение, я ринулся вверх по лестнице. Немного помешкав, заставил себя войти в спальню — необходимо снять шнур с горла Джуэл, до того как накрою ее чем-нибудь. Шнур был обвит дважды и завязан на узел сзади. Пришлось один раз заглянуть ей в лицо. «Ну, похоже, она была уже без сознания, — подумал я, — возможно, это чем-то и поможет». Как знать?

Я развязал шнур, снял с шеи Джуэл и отнес его в ванную комнату. Пройдя в холл, достал одеяло из встроенного шкафа, где хранилось постельное белье, расстелил его на полу рядом с кроватью и переложил тело. Трупное окоченение еще не наступило, и управляться с ней не составляло большого труда. Я надел на нее порванную одежду. Лифчик, к счастью, был на ней, а штанишки я нашел в складках скомканного покрывала. Где-то должна быть еще одна туфля. Я обнаружил ее под кроватью.

Спустившись вниз, подобрал и ту туфлю, что валялась в столовой, и взял моток тугого шнура из ящика на кухне. К этому времени я уже полностью пришел в себя и мысль работала четко, но тяжкий груз необходимости делать все в темпе давил на меня все сильнее с каждой уходящей минутой. Времени было в обрез, и я полностью отдавал себе отчет, что малейшая оплошность будет стоить мне жизни.

Направляясь к лестнице, я задержался в гостиной, чтобы забрать ее сумочку и два окурка из пепельницы со следами губной помады. Положив все это вместе с туфлями и штанишками рядом с телом на одеяло, завернул его концы так, чтобы полностью закрыть Джуэл. Главное — не видеть больше мертвого тела. Я несколько раз туго обвязал шнуром сверток, чтобы одеяло не распуталось.

Так, теперь постель. Пятен крови было на удивление мало, но это объяснялось тем, что он старался разбить ей лицо, нежели исполосовать ножом. Были два маленьких пятна и одно побольше на покрывале, и в одном месте кровь просочилась сквозь обе простыни. Я сграбастал все это, отнес в ванную, отмыл там и пихнул в мешок с бельем для прачечной. Достав из шкафа новые простыни и покрывало, я вновь застелил постель.

Взяв две упакованные сумки, я поставил их в подсобку в холле. Та же, что стояла в моей «берлоге», не имела существенного значения. Джессика будет здесь задолго до моего возвращения, но она не захочет туда спускаться. Напоследок я вновь окинул спальню внимательным взглядом. Вроде бы все в порядке. С немалым трудом взвалив на себя одеяло с телом Джуэл, я отнес его вниз по лестнице, а потом на кухню. Поместив тюк возле самой двери, открыл ее, вышел и закрыл за собой.

Я изучал маршрут. Два шага по крыльцу, две ступеньки вниз и три широких шага до боковой двери гаража. С учетом расположения гаража и дома проход был виден лишь из дома миссис Маклин, расположенного напротив. Возвращаясь к кухонному крыльцу, я как бы невзначай взглянул на ее окна. Шторы были подняты в гостиной и в обеих верхних спальнях. Видимо, хозяйка дома. Дверь гаража закрыта. Машины перед домом не припаркованы, так что, судя по всему, в карты никто не режется.

Ну, пожалуй, я мог бы подыскать миссис Маклин занятие. Насколько можно было судить по наружной проводке, ее телефон имел два гнезда: одно в холле, а другое на кухне. Значит, два аппарата. Я прошел на кухню, но оставил дверь не на замке. В гостиной нашел ее номер и набрал. Раздалось три или четыре длинных гудка. Затем на том конце провода раздался щелчок, и когда я услышал «алло», то положил трубку и ринулся на кухню. Взвалив на плечо тело Джуэл Нанн, я пинком открыл дверь и рысью проследовал в гараж. Ни одной проходящей мимо машины. Повезло!

Фургон был открыт. Я запихал труп внутрь, согнув так, чтобы занимал как можно меньше места, а сверху накрыл одеялом и пробковым спасательным поясом. Вернувшись в дом, установил рычаг телефона в положение «Выключено на ночь» и вновь возвратился в гараж. Там была садовая лопата с короткой ручкой. Я подсунул ее и сумку Джуэл под одеяла. Все было на мази, кроме того, что я забыл оставить записку. После того как Джессика мне позвонила, было бы странно не черкнуть ей пару строк. Я вновь вернулся в дом, написал наспех какую-то чушь о том-де, что некий мой должник позвонил мне из Эксетера и пообещал отдать должок, если я приеду за ним сам. Записку оставил на кофейном столике. Конечно, ссоры теперь не миновать. Ну и что, мне не привыкать. Но зато у нее не будет причины заподозрить меня. Ну разве лишь в том, что я остался той же самой сволочью, за которого она вышла замуж два года назад.

Заперев входную дверь и черный ход, я открыл гараж. Оглядев последний раз фургон снаружи и изнутри, остался доволен. Все выглядело вполне нормально: в нем всегда было полно всяких лагерных принадлежностей, одеял и спасательных поясов. Я взглянул на часы. 4.25. Я опережал Джессику на добрых двадцать минут.

Я сел за руль и вывел фургон из гаража. «Закопаю Джуэл где-нибудь на съезде с дороги, ведущей к северной части озера Джавьер, — подумал я. — Хайг зарыт в тех местах, и никто его никогда не найдет». Мне сразу стало легче, я вновь выходил на финишную прямую победителем, несмотря ни на что. Все, что я должен теперь делать, — это упорно отрицать, что она вообще была со мной. Нанн ничего не докажет и едва ли решится зайти так далеко, чтобы рассказать, что же имело место в действительности. Он заявится в департамент шерифа и станет дожидаться, пока Грэди не обыщет мой дом, но там трупа уже не будет. На этом делу конец. К тому же теперь придется тревожиться насчет Клиффордса. В общем, все в порядке.

Я свернул на Минден-стрит. Оттуда только три квартала до светофора на Мэйн-стрит. Я увидел, что успеваю на зеленый, и поддал газу — и тут фортуна изменила Барни Годвину. Я унюхал гарь из движка еще до того, как посыпались подшипники, но к этому времени был уже на перекрестке и стал заворачивать. Лязг коленвала и горящих подшипников достиг крещендо, а затем конец коленвала пробил стенку цилиндра — и я приехал! Мотор заклинило. Шины взвизгнули и задымились, когда мой фургон застыл как вкопанный на пересечении Мэйн-стрит и Минден-стрит, перекрыв движение. Отовсюду послышались автомобильные гудки.